Ввиду важности употребленного нами словосочетания «со-средоточение на исконном сосредоточении», поясним его смысл и историю его возникновения. В лекциях по Гераклиту17 (1943 г.) Хайдеггер в результате анализа ряда фрагментов (32, 112, 45, 72, 108, 41, 115, 50, по Дильс-Кранцу) из его сочинения и исходя из этимологии слов, употребляемых досократиками, приходит к тому выводу, что у Гераклита подспудно можно обнаружить наличие не одного, а двух логосов. Один из них, Логос, принадлежит самому бытию и является его истиной. Другой же – логос – является принадлежностью человека и его души. Причем, Логос самого бытия интерпретирован Хайдеггером как «исконное сосредоточение», которое всегда присутствует «вблизи» человека, но которое замечается им лишь в редких случаях (а по большей части избегается им). Что же касается логоса самого человека, то предназначение последнего состоит, во-первых, в том, чтобы заметить наличие всегда присутствующего Логоса, а во-вторых, как можно точнее понять и выразить его смысл, его истину. Причем, средством такого понимания и последующего выражения является «со-средоточение» логоса человека на Логосе самого бытия, то есть
на самом «исконном сосредоточении».
Вот каким образом видится Хайдеггером один из вариантов перевода 50-го фрагмента (ДК) Гераклита.
«Если вы не только меня слушали, но в по-слушании внимали самому «Логосу» (исконному сосредоточению), тогда есть настоящее знание, которое заключается в том, чтобы, сосредоточившись в себе, средоточить присутствование единственно-единого всё единящего (то есть присутствие исконного сосредоточения)». (Там же, стр. 455).
То есть, «сосредоточившись в себе» посредством собственного логоса, можно получить «настоящее знание», которое преподносится нам самим Логосом как «исконным сосредоточением». «Сосредоточение в себе» – это то умственное усилие, энергия которого способна удержать – правда, всего лишь на короткое время – в поле нашего сознательного видения (то есть нашего внимания, а по-другому, созерцания) внове образовавшуюся структуру идеи в виде ее смысла. Как только мы ослабляем наше внимание, ослабляем энергию «сосредоточения», то распадается «топографическая карта» когерентно настроенных нейронов (или их ансамблей), а вместе с этим забывается и исчезает сам смысл идеи. Иначе говоря, отвлечение нашего внимания от самого «сгустка» смысла и процесса раскрытия его содержания (рефлексия-11) сразу же ослабляет или даже перенаправляет энергию «управляющего параметра», то есть умственного (интеллектуального) усилия на другой объект. А если нет такой энергии, направленной на удержание смысла идеи в сфере нашего сознания-внимания, то недавно образовавшаяся структура тут же распадается, как тут же распалась бы структура Солнечной системы, не воздействуй на нее гравитационная сила (как «управляющий параметр»), в первую очередь, самого Солнца.
Здесь, на последнем примере, в наглядном виде мы понимаем следующее: как гравитация создает и удерживает в постоянстве такую комплексную «диссипативную структуру», как Солнечная система, так и наше умственное усилие (созерцание) способно создать и удерживать какое-то время такую комплексную «диссипативную структуру», как смысл идеи в виде когерентно настроенных ансамблей нейронов нашего мозга. Разница лишь в том, что гравитация – величина постоянно действующая, в то время как наше умственное усилие может сохраняться – на достаточно высоком уровне интенсивности – лишь недолгое время. И этого времени, – а вместе с ним и интенсивности нашего умственного усилия («управляющего параметра») – нам должно хватить на то, чтобы успеть раскрыть смысл идеи и зафиксировать его. Далее, на основе данного раздела мы покажем аналогию между спонтанным возникновением идеи на ментальном уровне нейронов нашего мозга и спонтанным возникновением ячеек Бенара на физическом уровне молекул воды. И это даст нам повод к тому, чтобы заключить, что:
- как на физическом уровне макрочастиц (Солнечная система),
- как на уровне физических микрочастиц (ячейки Бенара),
- так и на уровне живых микрочастиц в виде нейронов нашего мозга (идеи)
возникновение новизны осуществляется одинаковым образом – посредством образования комплексных «диссипативных структур». Другими словами, методология возникновения новизны (бытия) аналогична на разных уровнях материи: физической, социальной, ментальной и т. д., что и является демонстрацией и подтверждением идеи И. Пригожина.
Итак, наша способность удерживать в сознании еще не зафиксированный в тех или иных знаках внове явленный смысл – это не есть приобретаемое нами (положим, в результате тренировки) свойство нашего ума; наоборот, это свойство самой Природы нашего продуктивного мышления. Новизна (идея), еще не обретшая своего словесно-знакового одеяния – дитя недолговечное, а лучше сказать, мгновенное. (Именно в этом смысл строки Алена: «она (новизна) живет лишь мгновение»). И длительность этого «мгновения» определяется тем временем, в продолжение которого мы способны своим «сосредоточением» удерживать в сознании вид явившейся нам – всего лишь на миг – «топографической карты» когерентно настроенных нейронов, и в то же время подыскивать слова, знаки, образы, символы, адекватно выражающие смысл внове явленной идеи.
Вот здесь, через Хайдеггера, через, можно сказать, проницательный перевод 50-го фрагмента (см. в книге «Метафизика возникновения новизны», раздел 10.2. «Подсказки Гераклита в первом начале: где надо искать другое начало»), идея «сосредоточения» Гераклита самым неожиданным образом перекликается с идеей Пригожина о самоорганизации живой материи (в данном случае нейронов), материи, генерирующей ментальную «материю», то есть мысль. Можно даже сказать, что идея Гераклита не столько перекликается с идеей Пригожина, сколько находит нейрофизиологическое подтверждение в когерентном поведении нейронов, самоорганизующихся в комплексы (структуры-идеи), ощущаемые и понимаемые нами как новые смыслы, требующие, особенно на первых порах, «сосредоточения» нашего ума, то есть предельного концентрирования нашего внимания на внове явленном смысле. И это внимание не должно нами ослабляться до тех пор, пока мы не выразим и не зафиксируем этот смысл в знакомых нашему сознанию словах, образах, метафорах, символах и т. д.
Как видим, именно здесь философия (онтология, теория познания, психология восприятия, биосемиотика и т. д.) находит свое отражение в физиологии взаимодействия нервных клеток нашего мозга. Или можно сказать по-другому: физиологический процесс спонтанной самоорганизации нейронов имеет выход на ментальный уровень создания идеи, и далее на онтологический уровень бытия. И где как не здесь может, и должен, проявить себя междисциплинарный подход к проблеме возникновения новизны?
Понадобилось 2,5 тысячелетия для того чтобы в очередной раз убедиться в том, насколько был прозорлив Гераклит, – а вместе с ним и древнегреческая мысль – в своем проникновении в саму сущность Бытия. Ведь только «сосредоточение» на «исконном сосредоточении» является той плацентой, в лоне которой можно взрастить – раскрыть и оформить, то есть «спасти», по Аристотелю-Хайдеггеру – новую мысль. Отсутствие сосредоточения данного типа не дает возможности пробиться ростку нового смысла сквозь асфальт обыденного и рассеянного тут и там существования. А самим зародышем являются, как можно себе представить, те когерентно настроенные образования нейронной живой материи, которые способны спонтанно самоорганизовываться в макроструктуры, дающие о себе знать последовательностью возникновения следующих феноменов:
- во-первых, инсайта (интуиции) и спонтанного появления чувства удовольствия-удивления;
- во-вторых, понимания смысла внове образованной структуры (идеи);
- в-третьих, раскрытия содержания этого смысла;
- и, в-четвертых, фиксации этого содержания в терминах, (символах) какой-либо знакомой нам системы (текст, формула, таблица и т. д.).
Итак, мы попытались ответить на вопрос, за счет какой энергии мы можем удерживать в нашем сознании еще не зафиксированный нами смысл спонтанно явленной нам новой идеи. И, как оказалось, такой энергией является энергия «сосредоточения», того умственного сосредоточения, которое является бергсоновской длительностью в ее творческой ипостаси, отождествляемой с Бытием. Ведь длительность как непрерывный поток сознания, раскрывающего смысл явившегося «сгустка» идеи, это и есть «сосредоточение» Гераклита или созерцание платоновского Сократа18 (см. речь Алкивиада из диалога «Пир»), простоявшего сутки напролет в состоянии сосредоточения на смысле (если не на потоке смыслов или потоке бифуркаций) идеи, внезапно пришедшей ему на ум.
А вот ответить на второй вопрос, какой энергией обусловлено спонтанное возникновение самих когерентных («диссипативных») структур нашего мозга, выступающих в качестве нейрофизиологических образований, проявлением которых является инсайтное (интуитивное) ощущение рождения нового смысла – так вот, ответить на него мы не можем. Здесь тайна самой Природы нашего продуктивного мышления. Мы лишь можем предположить, что «движущей силой» является все те же наши интеллектуальные усилия, которые мы проявляем в процессе многочисленных попыток разрешить интересующую нас проблему на этапе рефлексии-1. И чем интенсивнее наши усилия, чем глубже мы проникаем в саму суть проблемы, и чем в более неравновесное состояние мы ввергаем отдельные структуры нашего мозга, тем вероятнее возникновение бифуркаций и комплексных когерентных (диссипативных) образований на нейрофизиологическом уровне, идентифицируемых (образований) нами как инсайтное возникновение идеи. Но каков механизм процессов образования самих комплексных и достаточно устойчивых структур нашего мозга – устойчивых на весьма короткое время – этого нам неизвестно. (Мы говорим об их устойчивости в том смысле, что, будучи зафиксированными, они, эти смыслы, могут быть помещены в память, и в случае необходимости извлечены нами оттуда).
Правда, нам теперь стало ясным одно положение. И заключается оно в том, что образование «диссипативных структур» сопровождается интенсификацией того процесса, который обеспечивается «управляющим параметром». (В случае возникновения ячеек Бенара интенсифицируется процесс теплообмена). Как мы