Ичел Ч. 1 Странствующий маршал Гл.3 Что приносит дождь

Почему Дворжак направил меня в командировку в Дрезден? Он хочет, чтобы я разворошил тамошнее гнездо неизвестно кого? Или там меня не будут искать? Меня, возможно и не будут, а вот Эолу в покое не оставят, точняк. Надо бы подразнить их и посмотреть, что из этого выйдет. Я посадил коптер прямо в поле, как только взошло солнце.
– Уже прилетели, Иван? Так быстро? Это где? – спросила Эола.
– В чистом поле, девочка. Выходи и снимай комбез, – я вышел из кабины, достал сумку и стал раздеваться.
– Ты, что, Иван?! – голос Эолы был полон удивления и обиды.
– Давай, быстрее! И надевай этот, – я протянул ей другой, – ты разве не раздевалась при мне на море?
Я достал двух дронов, с которыми тренировался в номере, прицепил к ним снятые комбинезоны и направил их к лесу. Если кто-то следит за нами, то жучки им это и покажут. И запустил парочку птичек, чтобы они засняли всё интересное. Дроны, после того, как отцепили наши комбезы, разлетелись в разные стороны. Они будут лететь, пока не разрядятся их батареи. Потом мы отлетели на десять километров, коптер снизился до высоты полметра и мы выскочили из него. Я вытащил одну из аптечек и стал по инструкции проводить забор проб для анализа ДНК Эолы. Табло показывало, что он будет проводиться  чуть больше девяти минут. Покопавшись в инструкции, я нашёл, что аптечка может работать и без связи с сетью, но дольше и некоторые опции будут недоступны. Я хотел забросить второго «Эксперта» в коптер, но потом передумал, и  решил, что можно выбросить только его модули связи.
После того, как аптечка выдала мне результаты, я и её оставил без возможности связи. Всё это лишнее «железо» загрузил в коптер, туда же забросил мину и отправил горемыку назад, в город. Через пятнадцать минут на высоте метров пятьсот он взорвётся. У нас с Эолой две сумки и аптечки, тяжеловато, но до леса дойдём, а там разберёмся. Лес для нас – дом родной, здесь вам не тут! Мы были на краю леса, когда пришёл сигнал от мины – сработала, хотя взрыва и не было слышно.
– Иван! – окликнула меня Эола через два часа быстрой ходьбы, – Мы от кого-то прячемся?
– Типа того. В общем, к тебе проявляют нездоровый интерес. Нам с тобой надо некоторое время где-нибудь тихо посидеть, погулять по лесу, заодно продолжить твоё обучение. Чтобы никто не мешал.
– Если нам надо спрятаться, то почему ты ведёшь себя, как лось во время гона?
– Лось?! Почему лось, и почему во время гона?
– Шумишь, всё ломаешь, везде оставляешь следы. Зачем ты выбросил наши комбинезоны? Ты вообще очень много вещей выбрасываешь. А зачем тогда брал их? – сверкая глазами, говорила Эола, а потом, отвернувшись, добавила, – И стараешься раздеть меня при каждом удобном случае. Лось и есть лось.
Я остановился и с некоторым изумлением посмотрел на эту девчушку, которая засомневалась в правильности моих решений и в моих навыках. И навоображала себе в своей хорошенькой головке чёрт знает что!
– Ты сама выскакиваешь из одежды при каждом удобном случае. Лосиха. Привал, – сказал я, бросил «Экспертов», снял сумку и с облегчением прислонился к дереву спиной. Эола права, с таким грузом мы неповоротливые и медленные.
– Надо лишнее где-нибудь спрятать, – будто продолжила мои мысли челобка, – и идти налегке. А потом, когда устроимся, можно будет за нужными вещами вернуться.
Она не стала садиться, а побежала за кусты. Её не было почти двадцать минут, я уже начал беспокоиться, но надобности, есть надобности. И я ждал. Она появилась с другой стороны и я услышал её, когда Эола была всего в двух шагах. Наклонившись к моему уху, она шёпотом сказала:
– Я нашла хорошее место, где можно спрятать наши вещи! Пойдём, покажу!
Как ей откажешь, если такое старание перед тобой?
– Слушай меня внимательно, Эола. С этой минуты дальше, чем на пять метров от меня не отходишь. И прежде, чем отойти, спрашиваешь, можно или нет!
– А по нужде тоже не дальше пяти метров?
– Надо будет – будешь держаться за мою руку, когда по нужде! Эола, всё серьёзно, к сожалению. Я прошу тебя, давай без самодеятельности, хорошо? – Эола неохотно кивнула, но чувствовалось, что она не согласна, – А теперь давай руку и пойдём посмотрим, что ты там нашла.
Через некоторое время я освободил руку Эолы и пропустил её вперёд, сам шёл следом. Кажется, я увидел место, где она предлагала спрятать вещи. Впереди был обрыв с полуобвалившимся деревом, торчащими корнями, за которыми было углубление и если там подкопать немного, то снаружи совсем не будет видно. Я упёрся в спину Эолы.
– Вон там, – показала она рукой направо, и совсем не туда, куда я смотрел, – там, наверное, была медвежья берлога. Вход узкий, можно завалить хворостом и совсем ничего не будет видно. Неужели не видишь? Ну, вон же кривая сосна, две молодых берёзки и разлапистая ель. Вот, под елью – берлога. Я молодец?
– Нет, ты молодица! – улыбнулся я. Берлога была просторная, но запах! А это тоже неплохо.
Сказав Эоле, что следует выложить из сумок, сам подключился к «Эксперту» для продолжения анализа. Я задал параметры из Орского и приказал сравнить с данными Эолы. Несколько раз «Эксперт» проводил дополнительный анализ проб, пришлось даже сделать фото зрачков. Когда процент совпадений перевалил за девяносто, я заволновался. Девяносто девять и две! Едришь твою в корень через коромысло!
Я смотрел на Эолу, перебирающую вещи в сумке, и думал, разве этим должна заниматься надежда челобов, в глухом лесу в паре с ичелом, пусть даже маршалом? Она была чиста в прямом и переносном смыслах. Она была той самой нормальной древней, нет, не древней, а молодой из древности, женщиной, которая могла нарожать хоть двадцать мальчиков и девочек! Наверное, у меня было довольно глупое выражение лица, потому что Эола прекратила возиться с сумками и с удивлением смотрела на меня.
– Иван, ты где витаешь? – спросила она.
– Иди сюда, девочка, садись рядом, потом дособираем.
Эола подошла и села, я обнял её одной рукой и прижал к себе. Она сначала закрепостилась, а потом расслабилась.
– Что случилось, Иван?
– Случилось, Эола. Хочешь, чтобы у тебя была куча детей? – челобка невольно отодвинулась от меня, – Сыночки, дочки?
– Ну, конечно, у меня будет сын или дочка, – она была по-прежнему напряжена.
– Ты можешь иметь столько детей, сколько захочешь. Хочешь двух, нет, трёх, нет, пять мальчиков-озорников и пять девочек-хохотушек?
– Ой, смешной ты, хоть и маршал! – рассмеялась Эола и добавила назидательным тоном, – Все же знают, что родится только один ребёнок!
– Только не у тебя! Ты сможешь столько, сколько захочешь! – я потрепал её за кончик носа, – поэтому от меня ни на шаг. Договорились?
– Иван, это правда?! Сколько захочу? – Эола вдруг обхватила меня обеими руками за шею, а потом поднялась и стала рвать цветы, траву, тонкие ветки с деревьев.
Соорудив на бугорке букет из того, что она насобирала, Эола опустилась перед ним на колени, сложила ладони перед собой и, закрыв глаза, что-то зашептала. До меня доносились отдельные слова. Я настроил слух на более чуткий и в меня, вместе с шумом листьев и щебетанием птиц, стали вливаться слова Эолы.
– Мать Созидательница! Я благодарю Тебя за Твой бесценный дар! Да будет Воля Твоя, да будет Царствие Твоё! Живи, Ты, вечно на небесах и на земле! Прими, Мать Созидательница, скромные дары мои и защити меня от искушения и лукавого, проведи меня через мира хитрости, прости мне долги мои, а я прощаю долги других мне, не оставь меня, когда мне трудно будет. Славлю Тебя, Мать Созидательница, отныне и во веки веков! Омен.
Эола подняла руки и лицо к небу и стояла так до тех пор, пока не прошёл на нами взявшийся ниоткуда порыв ветра. Она, что, действительно существует, эта Мать Созидательница?


– И куда мы теперь пойдём, Иван?
– Вот сюда, – я показал пальцем в точку на объёмной карте, – где-то здесь должны быть мои птички, которые следили за нашими старыми комбезами. А там уже по обстоятельствам.
– А вообще, куда мы идём?
– У меня есть одна знакомая молоденькая красивая девушка, хочу найти ей мужа, отца её детей.
– Красивая-красивая?
– Красивая-прекрасивая!
Я переложил в свою сумку почти всё, что было у Эолы, у неё осталось килограммов десять, не больше. За день мы доберёмся до птичек. Дней десять я могу без пищи и подзарядки, воду в лесу найдём, так что тех запасов, что у нас есть, Эоле хватит на это время. Пока мы шли, а особенно на привалах, я задавал ей вопросы из того, что она уже выучила, Эола задавала мне, что ей было непонятно. Мои эксперименты с дронами давали свои результаты – одновременно я мог читать Орского и разговаривать с Эолой. Ей уж замуж невтерпёж! А где мы будем искать, (Найдём, я места знаю, где они водятся), а если я ему не понравлюсь? (Понравишься) А как назвать разных детей? Это же столько имён! (Я помогу, я много знаю имён мальчиков и девочек) Я совсем не поняла про амфибрахий. Главное же, чтобы звучало, правда? (В общем, да) А ты сколько языков знаешь? (Пятьдесят-шестьдесят) Сколько-сколько?! А знаешь, как эти цветы называются? Правда, не знаешь? (Ну, откуда мне знать, я всего два раза в год составляю ботанический отчёт, но зачем ей об этом говорить?) Это же жарки! А как они невест выбирают? Кто выше прыгнет?! А я не умею высоко прыгать… (Да, трудно тебе будет).
Нулевики считали себя самой обделённой расой, даже больше, чем челобы. Челобы могли родить хотя бы одного ребёнка, мы тоже и неограниченно, а роботы – ни одного. В этом они завидовали челобам и ненавидели нас. Роботы считали, что мы специально не допускаем их к знаниям, как рождаются дети. А мы и правда не знаем, почему они не могут – мы ведь в своей основе идентичны, но у нас есть органы деторождения, а у них, имеющих такие же гениталии – нет. Углубляясь в монографию, я всё больше и больше проникался мыслью, что это не просто книга – это программная книга.
Орский проводил линию, что именно нулевики обеспечили прорыв в технологиях, именно нулевики являются космопроходцами и страниц сорок было посвящено описанию выдающихся полётов: основание колонии на Марсе, экспедиции к Юпитеру, Сатурну, за пределы орбиты Нептуна. Именно из нулевиков, в конце концов, вышли ичелы, да и челобы живы до сих пор только благодаря усилиям и исследованиям нулевиков. Ну, это он явно преувеличивал.
Нельзя было не согласиться, что действительно роботы были заняты на опасных производствах, да и надо быть честным – я сам всегда считал нулевиков не совсем людьми. Всё-таки они для меня были неодушевлёнными, в отличие от нас и челобов. Челобы, пусть и не такие развитые, как мы, но, безусловно – с душой. По-разному, но и мы, и челобы передавали своим детям душу. А роботы, не смотря на то, что они пытались имитировать детей  и их воспитание, всё же имитировали и одушевлённость.
Орский утверждал иное, он говорил, что если нулевики смогли создать одушевлённых ичелов, значит, они и сами обладают душой. Но ичелы постепенно искусственно снизили способности нулевиков до первой, а то и до второй категории. Нулевики должны бороться за сохранение души.
Нет, такие книжки читать на ночь вредно. И не нулевики создали ичелов, а челобы. Ничем мы нулевикам не обязаны. Хотя следует покопаться в исторических документах. Потом как-нибудь, когда время будет.


Как я и планировал, к закату мы