Мачо из Колбасовки

соседок. Но поставил условие: самогон должен быть высшего качества, желательно не из свеклы, а из заводского сахара. Чтоб горел он синим пламенем, а «закусь» была, как в ресторане или на худой конец, не хуже, чем в железнодорожном буфете на станции. И в предбаннике на лавке стояли не граненые стаканы или «люминевые» кружки, а маленькие рюмки, фужеры, столовые приборы и красивые маленькие тарелки. 

Согласился даже на посуду одноразового пользования, как в буфете на станции. Пояснил бабам, что это будет не просто санобработка или «помывка», как у солдат, а культурное мероприятие или даже маленький праздник - «чистая суббота», например. Про разливное «Жигулевское» пиво, которое продавали в буфете на станции, Фадей, как ни странно, промолчал.

Бабы выполнили все его условия и притащили из дому все, что он просил. А Дуська, чтобы как-то отличиться, самогон принесла в хрустальном графинчике. Фадей предупредил баб, что сам он в бане будет не в халате или в семейных трусах, а в красивых импортных плавках, дабы не смущать и не возбуждать их раньше времени. Согласился, чтобы в день парились и мылись только две бабы и никаких мужиков даже близко около бани не было. Кстати, женатые пары от банного эксперимента категорически отказались, заявив, что пока сами справляются со своими проблемами.

И надо ж было такому случиться, что первой по жребию должна была идти «плоскодонка» Дуська. После того, как Фадей подал сигнал, что баня готова, Дуська смело со свертком белья и лукошком со снедью шагнула в предбанник. Остальные бабы, сидя на лавочке у правления, с интересом следили, как дальше будут развиваться события. Правление было на небольшом пригорке и с этого места баня и бассейн через редкие кустики были видны, как на ладони.

Когда-то давно Фадей с сыном выкопал около бани неглубокий бассейн. Облицевал его кирпичом и красивой голубой плиткой. В банные дни наполнял чистой водой из колодца.

Прошло минут сорок, а может и больше. Дверь бани не открывалась. Шум, смех, вздохи и подозрительные стоны в бане бабы слышали, поскольку сидели совсем близко от нее.
— Парит, бабы, он нашу Дуську, от души - прошептала Анюта, - Не уходокал бы ее до смерти. Не приведи, Господи, кости переломает!?
– Да, веник у него, наверное, из дубовых веток и приличный. Будь здоров, не кашляй - сказала Верка и добавила, - а можа она от травки какой одурела?
- Травка, девки, тут ни причем. Дело в другом. Веник у Фадея, видать, больно хороший, - подвела итог Анюта.

Минут через сорок из открывшейся двери предбанника выскочила раскрасневшаяся, вся в прилипших листьях от веника, голая Дуська и плюхнулась в бассейн. За ней, без плавок, а в чем мать родила, прыгнул в бассейн и Фадей.

– Ну, Слава Богу! Свершилось… Жива Дуська, - перекрестились, сидевшие на скамейке в напряженном ожидании бабы.
– Так, подруги. А хто у нас по жребию следующий? – спросила Анюта.
– Кажись я, - покраснев, как рак прошептала Настя и, схватив узелок с бельем и закуской быстро пошла к предбаннику.

Закутавшаяся в простыни Дуська, бултыхаясь в бассейне и радостно улыбаясь, без конца восклицала:
- Господи! Хорошо то как, девки! Ой, как же хорошо было, Боженька... А Фадей - красавец! Как усами и бородой щекочет! Не передать... А спинку как трет! Мама! Не горюй! Ой, бабы... ишо в парную хочу…
- Через неделю пойдешь. Потерпи маленько, — сказала Анюта Дуське.

Говорят, что земля слухами полнится. Через несколько дней в райцентре и заводском поселке только и говорили, что на хуторе Колбасовка есть красавец мужчина по имени Фадей и прозвищу «мачо», моющий и ласкающий в собственном банном комплексе одиноких и жаждущих любви женщин. И всего-то за пузырек местного «целебного» напитка, именуемого в народе «коньяк пять бураков» и вкусную домашнюю закуску.

Прошло недели две или три. Как и обещал Фадей, каждую субботу он устраивал бабам «банный праздник». Однажды, все знающая Дуська, во время вечерней сходки рассказала, что Фадей в жены никого из хуторских баб брать не будет, а хочет по-прежнему жить один. Баню планирует отремонтировать, отделать предбанник, почистить бассейн и заняться бизнесом. За небольшую плату с каких-то «VIP клиентов» (что это за клиенты никто из баб понятия не имел) из райцентра и заводского поселка, а может и гостей из области, хочет предоставлять банные услуги в парной, бассейне и небольшом буфете в предбаннике с набором местных «элитных» напитков. 

Дуська сказала также, что Фадей якобы пообещал договор с хуторскими бабами не расторгать и оставить все как было. Бабы успокоились. Тем более «мачо» даже намекнул, что размышляет кого из баб взять себе в помощницы на должность банщицы.

Мысль открыть свое дело не оставляла Фадея. Тогда, в «лихие девяностые», многие в России сошли с ума и бросились в бизнес, рассчитывая быстро разбогатеть. Как грибы после дождя, появлялись многочисленные ООО (общества с ограниченной ответственностью, где никто и ни за что не отвечал) и ИП (индивидуальные предприниматели).

Докатилась эта волна до райцентра и поселка Кировский у бывшего сахарного завода. Дуська как-то рассказала Фадею, что в том поселке мужик в пристройке к своему дому, рядом со свинарником, открыл «Минимаркет». Как перевести это слово на русский язык Дуська не знала, но поведала, что мужик успешно торгует «жувачкой», продуктами, разными напитками, которые привозит из райцентра на мотоцикле и, якобы, имеет приличный «навар».

Какой-то деятель из Харькова в райцентре открыл аптеку «Здоровеньки булы», с заоблачными ценами на очень подозрительные, якобы, импортные «лекарства». Появились два частных маленьких магазина - «Хлеб от бабы Насти» и «Колбасы из нашего мяса». В небольшом сквере у железнодорожного вокзала с утра и до позднего вечера гудела, как встревоженный улей, местная барахолка. В поселке никто ничего не производил. Все только торговали тряпками, привезенными из Курска и Белгорода. Самые шустрые «челноки» мотались на оптовые рынки в Москву и Харьков, где скупали тюками турецкое и китайское барахло. Народ звал их «бизнес – спекулянты».

Фадей решил, что торговля – это не его профиль и он будет предоставлять банные услуги по высшему разряду, поскольку хорошо знает это дело. Но на реконструкцию давно построенной бани и бассейна требовались деньги, которых Фадей не видел в своем кошельке. 

По совету бывшего колхозного бухгалтера, прозванного народом «Пашка-цифирь», попытался взять кредит в Сбербанке. Расфуфыренная менеджер банка сказала, что он «неплатежеспособный клиент» и вежливо указала ему на дверь. Все хуторяне получали крохотную пенсию и потому занять денег у своих уважаемых соседок Фадей не смог. После безуспешных попыток найти деньги, решил отказаться от своей затеи, больше не заморачиваться и оставить все, как есть.

Но случайности случаются!

Однажды Дуська прибежала к Фадею и, как сорока на хвосте, принесла новость:
– Ты слыхал? К бабке Прасковьё, шо около станции живет, из Европы приехала какая-то «бизнесвумен». Вроде как хочет навестить дальних родственников и поклониться могилам предков. Кажут, вроде её дед али прадед родом с этих мест. Бабы сказывали, шо она дюже красивая и шибко богатая.
– Старуха? Али молодая? – поинтересовался Фадей.
– Не знаю. Не видала я её. Фадей, а шо такое «вумен»?
– Хто ево знает. Можа кличка такая у иностранки, - пожал плечами Фадей. На том и разошлись.

Кто рассказал той вумен о мачо из Колбасовки, бане и чистой субботе история умалчивает. Но то, что она очень захотела посетить «банный комплекс» на хуторе – факт достоверный. На переговоры, с целью уточнения даты и времени визита знатной гостьи из-за рубежа, к Фадею приехали бабка Прасковья - «божий одуванчик» с внучкой. 

Они рассказали, что даму зовут Жозефина. Родилась она во Франции в семье русских иммигрантов, уехавших туда из Курской губернии сразу после революции. Вроде прадед Жозефины владел местным сахарным заводом и был двоюродным или даже родным братом прадеда Прасковьи. А вот как Жозефина разыскала Прасковью, они не знали. Якобы, гостья много слышала и читала о русской бане, но никогда в ней не была, а потому очень хотела бы познакомиться с мачо, увидеть банный комплекс своими глазами и при возможности даже помыться там.

– И скоко годов твоей гостье, Прасковья? - спросил Фадей.
– Точно не знаю. Годов сорок пять с лишком а можа полтинник с гаком. Не видала я пачпорт. Выглядит, как молодуха, и морду штукатурит каждое утро. Цельную сумку помады и кремов разных привезла...
– А как ты с ней гуторишь? Она русский знает али нет? Ежели по-нашему не кумекает, то, как я с ней буду вести беседу?
– Умеет и дюже хорошо. Сказывала, что дед и отец с матерью русскому языку научили. Православные они были, и о России помнили.
– Хорошо, Прасковья. Баню я приготовлю. Пущай в субботу к четырем часам приезжает твоя гостья сама али с тобой. Ты, Прасковья, посидишь на лавочке. Тебе в парную нельзя – помрешь, не дай Господь, там… Но поясни ей, шо банщицы у меня нету. Сам буду парить, и полоскать в бассейне. Пущай лифчик наденет и кружевные трусики. И не вздумайте её пешком вести напрямик через болото. Рядом с тобой «Витька – Шумахер» живет. Дай ему на пол-литра, и он вас на своем «Урале» с коляской за пять минут доставит ко мне. Поняла?
– Да... А скоко ты берешь за помывку? У нее наших денег мало. Зеленые какие-то бумажки. Говорила, что «капустой» называются. В банк ходила на рубли менять.
– Ну, кочерыжку от капусты возьму, и хватит мне на дрова, - засмеялся Фадей.

Когда Прасковья с внучкой ушли на электричку, называемую народом «дачкой», Фадей задумался. «Бизнесвумен, бизнесвумен с зелеными бумажками…» - шептал он.
– А шо если уговорить эту вумен инвестировать «капусту» в мой проект. А? Ай, да Фадей, ай да сукин сын… что задумал, – похвалил он себя. Что такое инвестиции Фадею рассказывал Пашка-цифирь.

Для уборки бани и бассейна Фадей позвал Дуську и раскосую Дашку, пообещав им хорошо заплатить или рассчитаться натурой. Два дня они драили парную, предбанник и бассейн. Стирали простыни, полотенца, скатерти, выбивали половики. А вечером бабы, слушая рассказ Дуськи и Дашки о подготовке Фадея к встрече с вумен, судачили, что она может охмурить их красавца и, не приведи Господи, увезет с собой в Европу. И останутся они с носом. А