Картина

Игорь Самарский
КАРТИНА

Он судорожно поднес граненый стакан дрожащей рукой ко рту.
Зубы дробью заклацали по стеклу.
Сморщился. В голове возникла картинка матери, держащей стакан парного молока перед его детским ртом:
- Мишенька. Это коровье молочко, принесла нам молочница из Простоквашино, от кота Матроскина…

Он резко отбросил стакан с остатками водки. Брызги стекла отлетели от грязной кафельной стены.

- Как я мог так опуститься? Неужели мое увлечение историей и пара задержек с поставками  колбасы оптовикам, может такое сотворить с человеком? – он устало поднялся, прошел в ванную и взглянул на обросшее лицо в зеркало.

Бизнес Михаила стремительно катился под гору. От его услуг один за другим отказались почти одновременно все его оптовые покупатели продуктов.
Машина, с поломавшимся не вовремя мотором, так и осталась стоять с открытым капотом в гараже. Жена, привыкшая не работать и к вольной сытой жизни, как взбесившаяся мегера, устраивала ему ежедневные истерики. От этой нервотрепки, первой «сдала» его мама.
Инсульт.
Мамы не стало.
Он продал остатки своей клиентской базы  приятелю и партнеру.
То, что он через неделю  узнал, особенно его не шокировало. Именно с этим партнером, изменяла ему жена.
Физиономия в зеркале брезгливо передернулась.

Куда-то мгновенно испарились так называемые друзья, когда исчезли коллективные пирушки и походы за его счет  в сауну.
Стресс.
Впервые он тяжко напился. Затяжное похмелье, как обухом ударило по психике. Мозг напряженно пытался найти выход из создавшейся ситуации. Перед глазами постоянно мелькали картинку из кинофильма «Друг», с Шакуровым…
Нечто подобное неотвратимо приближалось и к нему.
Развод с женой – только усугубил дело . Он лишился огромной квартиры в районе ВДНХ и остался жить в маминой маленькой квартире старого убогого барака. Единственный плюс – недалеко от  центра Киева.

        На улице зима брала свое. Как «На хуторе близ Деканьки»….
Острые колючки снега резали лицо и руки. Казалось, что уши, сейчас отвалятся от мороза. Кожаная кепочка, то и дело, норовила спрыгнуть с головы, под рывками снежной метели.
Автоматически  оглядываясь,  переходил очередную дорогу,  придерживая кепку немеющей от мороза рукой. Мысли были,  но совсем не на Киевской улице и даже  не о погоде. Странные, тягучие  картины смерти матери, перемежевывались с резкими вспышками воспоминаний  о семейных скандалах. Он спонтанно, пытаясь скрыться от очередного метельного броска ледяных,  шагнул в первый подвернувшийся подъезд.
Взгляд, встретился с возбужденными и веселыми глазами «Блаженного» с картины Перова. Михаил замер перед картиной.
Под ботинками образовалась лужица перед знаменитой картиной в зале  Русского Музея.
Глаза нарисованного человека прожигали его насквозь. Он и не заметил, как простоял перед «Блаженным»  более двух часов.
Словно в тумане, возвращался домой. Упал на диван и сразу уснул.
Во сне пришла мама и поманила его в зимний лес, к какому-то прекрасному зимнему домику:

- Нарисуй это,- сказала мама и, образ ее уплыл в белесую даль…

Михаил очнулся в поту. Он вспомнил, как однажды, далеко в юношестве, нарисовал полуфантастическую картину маслом. Как настоящий художник. Это и был  первый его опыт в живописи.
Весь следующий день он бегал по магазинам, покупал краски, холсты, кисти. Ради экономии средств, смастерил самодельный мольберт.
Переворошил кучу бумажного хлама из материнских чемоданов.
В журнале «Природа», он увидел фотографию водяной лилии – «кувшинки». Красота цветка, поразила воображение Михаила, и рука сама стала копировать цветок на холсте.
Как в забытьи,  потерял счет времени.
Когда отошел от собственной картины, и взглянул в окно – уже была глубокая ночь. Лилия получилась  словно  живая.
Михаил отложил кисти.
Что-то щелкнуло в голове, и он  протянул руку к картине, чтобы дотронуться до цветка

Рука утонула в картине.

Мозг окутала розовая пелена. Он слабо соображал. Цепочка логических заключений, слабая, колеблющаяся в этом тумане, готовая прерваться каждую секунду, тянулась, как усик винограда к следующей  зыбкой опоре…
- Что это? Как в телевизоре…Цветок живой?  Где это я?
Рука снова потянулась к лилии, потрогала лепестки, окунулась в воду. Михаил почувствовал прохладу воды  и  отдернул руку, ничего не понимая.
Картина, в которой он только что видел свою руку,  стояла и манила его,  своей глубокой натуральностью.
Он снова осторожно потянулся к картине, и снова увидел свою руку там,  внутри картины.
Дотронулся до воды. Куги по воде от прикосновения, разбежались  в стороны.
Михаил отдернул кисть руки и замер на несколько минут, тупо рассуждая - что бы это значило? Картина, как ни в чем не бывало,  стояла перед ним на мольберте. Он осторожно поднял ее перед глазами, заглянул на обратную сторону. Там – материя, натянутая на каркас.

Потрогал каркас. Ничего,  кроме шершавого основания.

-  Временной коллапс? Петля времени?  Или у меня, что-то с головой? - мысли путались и мелькали, как в диком калейдоскопе!
Михаил метался по комнате,  в бессилии,  пытаясь разобраться в этой фантастической мешанине. В голове кипело. Мозг отказывался что-либо понять.
Он рухнул в кресло, сверля картину глазами. Снова встал, уже смело потянулся к картине,    и…вынул лилию.
Перед ним стоял холст, без лилии, оказавшейся в руке. С неё на пол, капали искрящиеся в свете капли. Черное пятно темной воды в картине, медленно колебалось перед глазами.
Мозг  лихорадочно работал, пытаясь выдать логическое объяснение произошедшему.
Окружающее его пространство,  приняло какой-то нереальный блеск и «нарисованность».
Михаил осторожно погрузил лилию обратно в картину.
Реальность бытия вернулась, так же как и картинка с лилий на ней.
В голове опять что-то щелкнуло и его сознание отключилось.

Весь следующий день и ночь, он работал над новым пейзажем. Выписывал каждую камышинку на озере, отражения берез в воде  на противоположном берегу, кувшинки среди камышей.
Уснул в кресле под утро. Снова во сне, приходила мама и манила его в зимний лес….
Поутру, Михаил упаковал «лилию» и побежал в «Союз художников».

Снег, уже утрамбованный сотнями ног,  приятно  хрустел под ногами.
Он не слышал ни гула метро, ни разговоров прохожих. Пару раз машинально извинился, на кого-то наткнувшись…
В голове шумело, пульсировало в висках.

-  Что бы это значило? Откуда эти  художественные  способности? Я же не художник и никогда не рисовал профессионально. Детские каракули не в счет! - мысли беспорядочно путались в голове.

Он вошел в мастерскую и попросил, первого, попавшегося мастера, оценить его «мазню»….
Художники скопились перед картинкой «лилии». Видимо «авторитет», взял  холст , и осторожно, долго «крутил»  её перед светом и собственными глазами. Положил на стол. Долгая пауза…Задумчиво проговорил:
- А вы батенька «технарь! Видимо душу в картину вложили?
- ???
- Да вы радуйтесь ! Шишкин тоже был «технарем»! Продолжайте. У вас получается!
Художник улыбнулся и одобрительно потрепал Михаила по плечу…

Домой летел как на крыльях. Его заклеймили «технарем»!
Боже! Ведь Шишкин – его кумир!
Сходу потратил прорву денег на грунтовку новых холстов, все время
что-то, бубня себе под нос. Как бы наяву -  разговаривал с матерью.

Очнулся на следующий день после обеда.
Мороз разрисовал окна узорами. Солнце ослепительными искрами, играло на снежинках и елочных лапах оконного стекла.

Перед Михаилом стояло красивой раме, его произведение:  большой пейзаж – «Озеро Лазурное». Словно в тумане соображал:
- О Господи! Раму-то когда же я успел купить? Это же - уйма денег!
Он осторожно снял картину с мольберта, поставил на пол.
Неожиданная  дрожь пробежала по спине. Протянул руку к картине…Розовая пелена окутала комнату.
Коснулся камышинки в пейзаже...
Михаил наклонился и вошел в картину.
Ноги с хлюпаньем, по щиколотку, погрузились в воду озера.
Камыш колыхался и щекотал своим прикосновением его запачканные краской руки.
Обернулся. Перед ним ничего не было…
Вообще ничего – белое пространство в картинной раме и вокруг нее...
Он вытянул руку и та исчезла в этом белом «молоке». Никаких ощущений.
Судорожно отдернул руку.
Зашел в воду по колено…Легкий ветерок трепал уже довольно длинные волосы. Михаил давно не стригся  и не брился. Почти  месяц пошел со дня смерти матери.
Провел по щекам ладонью:
- Щетина… Надо привести себя в порядок. Это видимо действительно какой-то временной парадокс  и  я  приобрел возможность проникать в свои картины…Кто такое со мной сотворил? Бог?  Мама? Кто? …Или это потому, что я  пишу свои картины не головой, а сердцем?
Михаил бродил по берегу озера,  размышляя  о  произошедшем… 
Края березовой рощи на противоположном берегу, также погружалась вместе с берегом в молочное пространство.
Непонятное волнение, даже некий страх, останавливали его от проникновения в это белое, туманное «ничто».
- Значит  я, нарисовав то,  что хочу, могу приникнуть в это? Познать суть  своего произведения? Но, хм…  Это же путешествие во времени!  Мне надо захотеть что- либо  и я в это проникну? Ужас! Но заманчиво! Почему это произошло именно со мной?

Сплошные вопросы терзали душу и молоточками стучали в висках…
Михаил вернулся к стоящей на берегу озера картинной раме и шагнул в ее “молоко”. Оказался в своей квартирке. Пейзаж стоял на полу, на своем месте. Он прошел в ванную комнату и стал бриться.

Раздался дверной звонок. Судебный исполнитель, принес документы, уведомляющие, что бывшая супруга отсудила у него дачу…
Машинально подписывая какие-то бумаги, он задавал себе вопрос:
«Ну что этой особе надо еще? Отдал ей половину средств от проданного. Дачу ей надо! Воистину – исчадье ада! И как же я мог с ней жить? Нет, видимо нужна беда в доме и,  тогда все дерьмо вылезает наружу…Наверное, так устроены человеческие взаимоотношения. Ну не все же они такие! Моя мама…Нет! Значит  это зависит от воспитания…Факт! Ладно. Бог ей судья!

Судебный исполнитель, с сочувствием смотрел на мужчину, читающего документы. Он покачал головой и печально произнес:
- Молодой человек. Я вас понимаю. Крепитесь! Но и боритесь тоже! Не отдавайте этой особе, все то, что вы построили и сотворили своим трудом! Я старше вас. И опытнее! Боритесь и вы победите! Наймите грамотного адвоката…
Михаил с изумлением взглянул на него, открыв рот. Тот продолжил:
-  Вот возьмите телефон. Когда-то этот юрист помог и мне, -  мужчина черкнул номер телефона адвоката на кусочке бумаге и распрощался.
Михаил хмыкнул, и тут же забыл и этот разговор, швырнув документы на диван. Машинально сунул бумажку в карман халата.
Его уже обуревала новая идея. Он судорожно терзал клавиатуру компьютера листая файлы интернета. Наконец, нашел то, что искал – информацию о Гитлере.

Он рисовал его сидящим в кресле полутемного огромного кабинета, перед глобусом. Фюрер находился, как бы  - в глубоком размышлении….
Кисть вывела в углу картины:  «Антарктида. База №211, 1947 год»….
Тяжелые портьеры кабинета Гитлера, загораживали окна, которых не могло быть в этом