Шесть золотых рыбок

грохнешься – костей не соберёшь!

-Не трогай! – Павел Васильевич поставил ногу на первую перекладину, - Вот вы говорите – я сам решил…Сам! – Он ухватился за край крыши и, обернувшись, посмотрел на сына, - Но мне-то много не надо, Саня, - повторил он и поставил ногу на вторую перекладину, - Крыша над головой есть, и слава Богу! Я ж понимаю, с собой в могилу всего не заберёшь, но только если по головам идти, много ли счастья получишь? Как жить потом с этим, а, Сань?

-Почему по головам? – Сашка заметил огромный гвоздь, вылезающий из перекладины, на которую опускалась нога, обутая в калошу, и почувствовал руками, как лестница стала накреняться в одну сторону,- Что, не бывает такого что ли? Вон, сколько стариков с Мурманска, Питера, с Москвы сюда привезли? Домишки им тут покупают, а квартиры их – на продажу или сдают…Нет, ты если б сказал, что не хочешь продавать квартиру, мы б и затеваться не стали…

-Да хватит уже про квартиру! – рассердился Павел Васильевич, - Я съехал, выписался и дело с концом! Всё! Я тут жить буду, я так решил! Дело не в этом, Саня, слышь? Дело в отношении. У меня всё тут валится, а я – всё бросай и едь! А вы цену такую задрали, что все шарахаются…Сань?

Сашка не отвечал – он молча смотрел на мелькнувшую в воздухе подошву калоши, на колыхнувшуюся широкую брючину, подвёрнутый край которой зацепился за торчащий гвоздь, на резинку чёрного носка, на белую кожу голени…Брючина поползла вверх, собираясь гармошкой.

И вдруг послышался звонкий щелчок. Павел Васильевич нелепо взмахнул обеими руками.

-Батя! – прошептал Сашка, ощущая правой ладонью давящую тяжесть. Но вместо того, чтобы ухватиться за лестницу обеими руками и врасти в землю обеими ногами, он резко разжал пальцы и сделал шаг назад...

***
Странная штука наша жизнь – зачастую день в ней тянется медленно, а год пролетает незаметно, и всего несколько часов способны изменить человека до неузнаваемости. Конечно, мне могут резонно возразить – мол, ничего в нашей жизни не происходит просто так, и даже у кажущихся случайностей найдутся вполне закономерные объяснения. Всё верно, и именно свойства человека предопределяют события его жизни, формирующие изменения его же характера. Все эти рассуждения предметно относятся к бескрайним областям философии, а где ещё можно пофилософствовать, как не в осеннем лесу?

Ещё недавно до краёв наполненный благодатным светом, красками и жаждой жизни, лес уже в конце августа начинает замирать, с каждым днём становясь более мудрым и щедрым. Травы в нём постепенно истончаются и высыхают, а листья деревьев тускнеют, бледнеют, покрываются бурыми пятнышками, наконец, желтеют, и вот скоро всё лесное пространство блестит и переливается позолотой с вкраплениями охры и багрянца.

Меж длинных стволов строгих сосен слышится дробный перестук дятла, а карминные заросли рябины в поиске подгулявших ягод тревожат оголтелые свиристёлки. Небо потихоньку затягивает сизыми тучами, и холодные капли косого дождя покрывают сверкающим перламутром бисер снежника.

И мы идём в лес, чтобы надышаться его неповторимым воздухом, пронизанным ароматом влажной древесины, прелых трав и сырой земли, устланной опавшими листьями. Каждый новый день становится чуть короче предыдущего, и жгучее некогда солнце, занимавшее прежде весь небосвод, невзначай выглядывает из-за туч, бликами отражаясь в тяжёлых водах Хопра, и его тепло вызывает улыбки, которые так легко дарить!

Знаете, как это бывает?

-Здравствуйте! Замечательная сегодня погода, не правда ли?.. А вы случайно не подскажете, что это за грибы? Я вот собираю, собираю – вроде, и красивые, и пахнут хорошо…

-Да это – рядовки! Не бойтесь - ешьте смело! Мы их сто лет уже и жарим, и солим, и хоть бы хны. А у меня вот поглядите – я думаю, что это – кулачки…А вы как считаете?

И вот вы идёте рядом с нечаянной попутчицей, осторожно ступая по мягкому лесному ковру, разгребая найденной палкой слои влажных листьев, без устали взбираетесь на взгорки и спускаетесь со склонов в овражки, внимательно осматриваете поваленные деревья, покрытые мшистыми попонками, достаёте из карманов всё новые сумки и пакеты и наполняете их грибами, а потом сидите на лесной опушке, прислонившись спиной к белому стволу берёзки, роняющей на вас свои золотые листочки, и слушаете, слушаете, слушаете…

-Ох, и накричала я на него тогда! – пальцы, унизанные разноцветными колечками, заправляют рыжие локоны под край чёрного беретика, - Всех собак на него спустила! А он сам виноват – стоит и молчит, как истукан. Другой бы на его месте меня с лестницы спустил, а он - ничего, скромный оказался…Я потом извинилась, конечно, апельсинок ему в больницу привезла. Посмеялись мы с ним, поболтали немного, да к нему особо не подойдёшь – жена молодая…

Я слышу вздох, полный искреннего сожаления. О чём? Извинилась же.

Рассказ о простом человеке, который при помощи маленьких фарфоровых рыбок пытался продать свою квартиру – он останется в анналах молчаливого хранителя человеческих историй, величественно раскинувшегося передо мной за тростянским лугом, покрытым розовым маревом тёплого сентябрьского вечера.

Почему робкий человек становится смелым? Что подвигает его на попытку изменений в своей собственной жизни? Что заставляет его остановиться? Конечно, дело не в рыбках, а в осознании последней черты, которая разделяет благоухающие сады жизни и чёрную, бездонную пропасть смерти с её разящим холодным дыханием, – как похоже оно на философское мудрствование осеннего леса, полного сладкой грусти и надежд.

…А рыбки уплыли. Но на то они и рыбки, чтобы плыть.

Марина Новикова-Шведт.
27.10.2021г.