На дорожке между деревьями выстроились белые автофургоны с надписью «Мосфильм». Здесь снимали, или собирались снимать, кино. Много фильмов видело это легендарное место, баловали его метры своим вниманием. Привлекало тёмными романтичными аллеями, лестницей, ведущей к прекрасному зданию речного порта. Гладью канала имени Москвы.
Режиссёр Дмитрий Прияжский смотрел в мутное от потёков воды окно, курил, пил кофе. «Да, первая смена на натуре и такая погода. Простой!». Радость этого дня смыл дождь и развеял ветер. Дмитрий так радовался возможности сделать свой фильм! Конечно, это не картины «Волга, Волга», «По семейным обстоятельствам», или «День выборов», снимавшиеся здесь до него, но и мелодрама «Двое в городе», тоже ничего.
Наталья
Тётка неопределённого возраста, мокрая, казавшаяся от этого какой-то ощипанной, бежала по дорожке. Ветер вырывал из рук зонт. Дмитрий заметил сквозь зашторенное дождевыми разводами окно, как женщина оступилась, охнула. Каблук её туфельки отъехал назад. Обломился. Путница с вывернутой ногой оказалась в луже.
Дмитрий ждал, когда она, наконец, поднимется. Но «падшая» всё возилась в грязной воде, пыталась встать, но безрезультатно. Режиссёр вздохнул, покачал головой, покинул своё тёплое убежище.
– Вам помочь?
– Видимо, да.
На него смотрели умоляющие глаза. Мокрые, от слёз или дождя?
Импозантный Прияжский выудил истекающую водой даму. Попытался водрузить на ноги. Нога стояла одна. Другая, беспомощно выгнутая, висела. Пришлось подхватить пострадавшую под мышки и притащить в фургон.
Женщина лепетала слова благодарности, морщилась от боли. С неё стекали грязные струи.
– Располагайтесь. Сейчас принесу вам кофе. И полотенце не помешает.
– Здесь снимают кино? Как интересно! Меня Наташа зовут.
– Я Дмитрий. Дмитрий Прияжский.
- Тот самый? В интересном месте я в лужу угодила…
Когда мужчина вернулся, Наталья держала в руках сценарий, читала. Лицо её было мрачным.
– Так нельзя разговаривать!
– Не понял?
– Так, как написано здесь, нельзя говорить, это ужас какой-то, подобным образом люди не общаются, надо переписывать!
– Увы, сценариста сейчас не вызову. Закончится дождь, начнём снимать.
– Не надо сценариста, сейчас подправлю. Я редактор, работаю в издательстве.
Степан
Степану позвонил давний знакомый Николай. Просил заняться ремонтом в его квартире, пока тот будет в отъезде. Примет работу и расплатится жена.
Бригадир собрал свою небольшую интернациональную строительную команду. Работу сделали быстро, так, как сказал заказчик. Пришла супруга Татьяна со спаниелем на поводке. Долго ходила по кругу. Морщила носик. Вынесла вердикт:
– Не нравится! Переделать! Платить не стану!
– Как? Всё выполнено как заказал ваш муж!
– Не спорьте, это моё последнее слово.
– Уходим отсюда! – Степан протянул дамочке ключи, – Разберусь с Колей.
Тем временем спаниелиха Капа, покрутила головой, вырвалась из ошейника и удрала.
– Капа! Негодная псина! Ну и беги, там дождь. Давно хотела от тебя избавиться. Может, потеряешься на моё счастье!
Татьяна бросила поводок на пол.
Горе строители брели под дождём по парку речного вокзала. Было досадно и обидно.
Выполненная работа коту под хвост. Денег ноль. Наткнулись на мосфильмовские автофургоны.
– Кино снимают!
Запах съестного разбудил аппетит. Поесть собирались с получки.
Степан подошёл к человеку, который возился у машины:
– ЗдорОво! Здесь, какой фильм снимают?
– «Двое в городе».
– А буфет где?
– Крайний вагончик справа.
Степан спрашивал девчонку за прилавком:
– Привет! Здесь кормят съёмочную группу картины «Двое в городе»? Что в меню? Бесплатно?
– Конечно, бесплатно! А вы оттуда? Артисты? У нас выпечка свежая, горячая. И кофе отменный. Угощайтесь! Могу яичницу соорудить!
– А давай! Пирожки с кофе и яичницу!
Сытые строители раскраснелись, уплетая киношное угощение. Вот тебе и «Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!»
Капа
Капа мчалась к тому месту, где рассталась с хозяином. На верху парка речного вокзала, у лестницы, ведущей к причалам, Николай передал поводок этой противной Татьяне, ненавидевшей всех собак вообще, а Капу особенно. Хозяин отбыл на теплоходе на деловой семинар, а Капе велел ждать и слушаться. При первой же возможности, после разборки со строителями, собака сбежала.
Она быстро промокла, замёрзла. Поняла, что голодна. Хозяйка не удосужилась накормить завтраком.
Девушка, помощник режиссёра, побежала в буфет за пирожками, увидела черную собаку, сидящую у лестницы, смотрящую на размытые дождём очертания теплоходов. На одном из них, вероятно, должен прийти хозяин. Но он не появлялся. Девушка в дождевике подошла. Мокрая шерсть облепила животное, обрисовав косточки. Одни глаза оставались круглыми, жёлтыми, внимательными.
– Привет! Я Света. А ты кто?
– Капа! – ответила Капа. Но про себя, по-собачьи, Света её не могла услышать.
– Понятно. Промокла. Будешь пирожок?
Пирожок Капа очень хотела. Пошла за спасительницей в тёплый фургон. В предбаннике Света скинула плащ, а собака стряхнула с себя воду, отфыркиваясь. Приняла приглашение войти. Съела ароматный кусочек теста. Задремала.
Радуга
Дождь закончился неожиданно. Между тёмными, грязными ватными тучами выглянуло солнце. На небе появилась и отразилась на глади воды, в лужах, яркая, чёткая радуга. Двойная.
Люди высыпали из фургонов, восхищаясь природным великолепием, затаив дыхание. Вдыхая запах прошедшего дождя. Мир был чист, улыбчив, освещён тысячами бриллиантовых водяных капель.
Режиссёр, размахивая сценарием с пометками, давал указания главным героям, которые должны были объясниться на фоне уходящих кораблей. Оператор настраивал камеру. Светлана ожидала со своей хлопушкой, что бы выкрикнуть: «Дубль номер…»
– Стойте! А где массовка?
– На Мосфильме, не привезли, дождь…
– Как не привезли? Катастрофа! Ужас! Простой!
– Не волнуйтесь, Дмитрий Ильич! Сейчас что-нибудь придумаем!
Зазвучали привычные: «Мотор! Камера!» Щёлкнула Светкина хлопушка, провозглашая дубль номер один. Герои взялись за руки, обрамлённые с двух сторон радугами. За ними подходил белый четырехпалубный теплоход. У лестницы сидела мокрая чёрная собака, вытянувшись в струнку, не сводя взгляда с приближающегося судна. На лавочке, вдали сидели, балагурили, курили Степкины таджики строители. Мимо прошла, прихрамывая, Наталья.
– Прекрасный кадр! Стоп! Снято! С первого раза! И массовка не понадобилась.
– Но ведь радуги нет в сценарии! И слова у героев не те…
– Будут, и радуги, и слова, и двое в городе!
Теплоход причалил. Капа бросилась к хозяину, появившемуся на трапе.
– Капа? Ты как тут оказалась? Где Таня? А Степка почему здесь?
– Привет, Колян! Тут такое дело…
– Разберёмся!
Двойная радуга, которой не было в сценарии, обрамляла съемочную площадку.
Дмитрий Прияжский улыбался так славно завершившемуся первому съемочному дню.
– На сегодня закончили. Все свободны.
Он посмотрел на Наталью, сидевшую на лавочке, и подумал о том, что теперь в его жизни будет всё: и сценарий с «правильными» словами героев. И «правильная» женщина, смотревшая на него восторженными глазами. И радуга, появившаяся в нужную минуту. Он в который раз произнёс про себя: «Что тут скажешь, это кино!»
Солнце смотрело на умытый дождём парк, блестящий шпиль, стремящийся ввысь, воду, отражающую пуховые облака. На вереницу киношных фургонов, как белая гусеница, изогнувшись, расположившуюся на дороге. На людей, случайно оказавшихся здесь. Их собрали вместе судьба, погода, кино.
Много фильмов снято в парке московского речного вокзала. Но дождь и радуга вмешались в сценарий впервые.
