отсека – тот никак не решался постучать Ларе в номер – мало ли чем там Алекс со Скрипачкой с утра занимаются. Слова Банкирши о расширяющемся противотанковом рве между народом и олигархами нашли у Жорки полное согласие – стало быть, представительские наряды им на завтра очень даже нужны, но как чтобы по-быстрому и качественному? А очень просто: звонок Банкирше с распоряжением везти Жорку и Владика в «тот магазин» и обрядить их в нужную униформу. В последнюю минуту к ним присоединился еще Вакула-мастер, как-никак это будет его выставка. Тут же выяснилась ограниченность у обоих последних золотого запаса. Пришлось главному боссу всучить им в долг отдельные костюмные «франклины».
Затронул вопрос о костюме и прибывшего на работу Никиту Стеклова. Тот, разумеется, имел аж два костюма, но покладисто согласился везти на своей машине в «тот магазин» трех парней во главе с Сабиной.
Следом за ними на «Волге» Богданыча отъехали от «Арго» и Алекс с Ларой. Сначала заехали к Стасу, но стали подальше, так, чтобы Богданыч не мог заметить в какой именно дом пошел Алекс. Лара тоже осталась в машине с блокнотом и ручкой Копылова:
– Не теряй времени, напиши свои предложения по завтрашней презентации.
Вся гостиная в адресе была усеяна стопками бумаги – работа по копированию на ксероксе документов шла полный ходом. «Моторола», обернутая в фольгу, безжизненно лежала на подоконнике. Жестом Стас указал Алексу включить глушилку.
– Похоже охота на вас с Петром была самым невинным развлечением, как говорится для души. Знаешь, чем на самом деле они в основном занимались? Восстанавливали «Золото партии», причем в самом буквальном смысле. Не все оно, оказывается утекло за рубеж, кое-что успешно усохло по дороге. По крайней мере (жест по отксеренным бумагам) здесь четко обозначены 17 тонн богачества из Гохрана. В девяностые все оно было удачно вложено в приватизацию, теперь же настало время собирать золотишко назад и вечные споры по какому курсу. Это и есть главный промысел твоего «Элиса». А теперь их уволенный секьюрити занялся персональным выкачиванием этого золотишка или же для какого-то нового босса. Как тебе такое?
– Значит интуиция меня не подвела, – вздохнул Алекс. – Я тут подумал, что продажа Табуреткина с Аукциона может завершиться совсем не так как надо. Его не захотят ликвидировать, а наоборот, как ценного кадра поставят себе на службу. А оно нам надо? Вы не знаете, как называются те препараты в дурдоме, что превращают самых буйных в тихие овощи?
– О как! – Стас был впечатлен по Гамбургскому счету. – Думаешь, это менее преступно, чем простая ликвидацию?
– А что тогда?
– Например, заставить его сдать свою команду. Без нее он полный нуль. А третий состав банды ему вряд ли удастся собрать – все будут знать, как его дважды выкинули из дела, а с неудачниками мало найдется желающих работать, особенно в такой отрасли.
Алекс, что называется озадачился. Но название препарата и как достать тоже выведал. После чего, забрав два больших пластиковых пакета с отксеренными досье, «сделал ручкой» и потопал восвояси.
Второй рейс «Волги» был к дому подруги Зацепина и тоже так, чтобы из машины не было видно куда именно он вошел. Здесь задержка была подольше, чем у капитана. Зоя Михайловна усадила его за чай с вишневым вареньем и обрушила целый тайфун вопросов касаемых Веры: хочет ли он в тайне и яви ее возвращения, возможно ли между им и Верой дружеские отношения, а вообще, коль скоро он расстался с ней благодаря ничтожной эсэмэске, не присутствуют ли тут козни каких-то третьих сил.
Для него же самым важным моментом высокой дипломатической миссии было открытие ежемесячного пансиона для своей бывшей гражданской жены-невесты.
– Ну ты и кавалер, однако! – не могла сдержать своего восхищения Зоя. – Расшифруй пожалуйста.
– Бывшая не бывшая жена должна иметь достойное материальное обеспечение. По-моему, так. – Но так как тургеневским девушкам России свойственно гордо от всяких подачек отказываться, то только вы можете уговорить ее на это уговорить.
– Ну а как это будет звучать, если она действительно уже, как ты говоришь, вышла замуж за другого? Мотивировку имеешь, кроме горячей прежней своей любви?
– За три года она сумела стать могучим щитом, за которым я мог укрываться от другой женской напасти сколько угодно. Как плата за мое обучение. Всякое обучение должно быть оплачено, иначе оно выглядит ничего не стоящим. Заодно можете намекнуть, что теперь она для меня тот эталон, который уже не могут превзойти никакие другие мадмуазели.
– Но раз ты все так хорошо понимаешь и ценишь, то не проще ли ее вернуть назад в стойло, как любит выражаться твой Петр Иваныч.
– Не-а, что сделано то сделано. Мой организм совсем не настроен на двести серий любовной мелодрамы.
– И сколько ты хочешь положишь ей этого пансиона?
– Тысяча баксов в месяц. Если скажет, что мало, скажите, что в моем новом завещании она все равно будет упомянута. Скажите, раз мы с ней собирались в сентябре в Париж, так пусть Париж для нее состоится.
Поговорили и о Зацепине. Тут у Алекса тоже было свое предложение, мол, если майора все же ушлют в отставку, предложить ему как вариант местожительство на Фазенде в любом качестве, какое сам он выберет:
– Помнится, лично вам, наша с Жоркой Фазенда тоже очень понравилась. Так что берите Петра Иваныча подмышку и становитесь вольными дачниками. Там у нас теперь даже крытый бассейн функционирует и куча других прибамбасов. Плюс каждый два дня в Питер миниавтобус ходит – на любые концерты и премьеры пожалуйста.
– Ты уже совсем нас в пенсионеры записал, – сказала она. Заглянув в пакет для Веры, по достоинству оценила брюлики, а еще больше альбом с их фото на Кипре, Кубе, Черногории и Таиланде:
– Ну какая же вы все-таки красивая и ладная пара.
Приняла и его приглашение на пятничную презентацию в «Арго»:
– Представляю, что вы там с твоим Жоркой наворотили!
Когда вернулся в «Волгу», услышал от Лары предложение, что выставку оружия не плохо бы сопроводить и какими-либо предметами для женщин.
– Ты умница. Пояс верности был бы самым главным экспонатом, увы, мне, увы.
Прямо из машины набрал Бобра и дал команду собрать все женские тряпки, какие можно. В «Арго» возвращаться как-то не хотелось, и Алекс скомандовал ехать на Арбат. Там они с Ларой обошли два десятка художников-портретистов, придирчиво рассматривая выставленные ими образцы. Больше всего им понравился молодой парень, рисующий в жанре дружеского шаржа. Разговорившись с ним о его возможной выставке в «Арго», они закончили тем, что на складной стульчик сначала сел Алекс, а потом усадил туда еще и Лару. Через каких-то полчаса у них на руках были их собственные портреты.
– И куда мы их? – обеспокоилась Лара.
– Как куда, над входом в «Арго», чтобы все знали, чье это королевство.
– С тебя станется. Свою карикатуру вешай, а мою верни мне назад.
Разумеется, он не вернул, более того, завернул по дороге в фотоателье и купил под портреты подходящие рамки:
– Москва должна знать своих завоевателей.
11
В вестибюле «Арго» их с Ларой встретила полная икебана: помимо красочного постера о выставке-продаже кузнеца Вакулина, развешены были постеры с мероприятиями на всю неделю и сводная афиша, включая все фильмы для двух видеозалов. Ну и конечно табличка с сайтом «Арго-ньюс» – заходи и узнавай, что ты по своей лени и равнодушию пропустил.
– Ну у твоей Банкирши глаз-алмаз, – заметил, встречая его Жорка. – Такой кутюрье у нас пропадает. (Слава Богу Лара его не слышала, пошла носик попудрить.)
– Там две съемных квартиры тебе подобрали, можно посмотреть, – налетел на них Никита Стеклов.
Ну что ж, поехали, вернее, пошли смотреть (требование Копылова было: только в пешей доступности). Это были обычные совдеповские двушки, одна получше, другая попроще с самой разномастной мебелью – никакого сравнения со съемными хоромами Сабины. Но Копылов, не чинясь, обе двушки принял, ту, что получше, разумеется, для себя. Вторую для Владика – ему надолго предстояло оставаться в Москве. Тут же дал задание Ларе обеспечить свое новое продюсерское лежбище всеми бытовыми аксессуарами.
По возвращению в «Арго» застали в конференц-зале в общем рабочем строю и Сабину. Алекс уже и рот раскрыл, чтобы вручить ей отредактированный Брачный договор, но тут же его, оробев, и закрыл – не сомневался, что ее реакция будет самой бурной, а зачем ему это в самый можно сказать не подходящий момент. Быстро ответив на самые срочные вопросы питерской команды, отправился в Директорию на встречу с персоналом клуба – дальше откладывать это было уже совсем неприлично. Из 35 человек в наличие оказалось лишь 22. Ну и очень хорошо, все они разместились в директорском кабинете без особой толчеи. Большим монологом он их баловать не стал, просто повторил то, что когда-то произнес перед персоналом «Биремы»: прошу не обманываться насчет моего вежливого дружелюбного обхождения, три года проучился в московском вузе, поэтому не совсем питерский варяг, страшно боюсь негативных людей, поэтому умоляю: как можно больше позитива и будет нам всем большое счастье. Для лучшего контакта, чтобы сберечь и ваше и свое время, предлагаю устроить небольшое персональное собеседование. Десять человек сегодня, десять завтра до обеда, можно по алфавиту или по живой очереди. Дело сугубо добровольное, кто не хочет – может не участвовать.
Возражений особых не было, за эти дни прежний коллектив клуба уже и без того разведал о новом боссе что надо и не надо, включая Копыловские укротительские криминальные подвиги, поэтому предпочитал проявлять некоторую лояльность. Следующие два часа ушли на эти самые персональные собеседования. По десять-пятнадцать минут уходило на каждого. На столе перед Алексом лежал новенький ежедневник куда он, вспомнив школьный факультатив по стенографии быстро заносил о каждом посетителе нужную информацию: анкетные данные, непременно день рождения, сторонние умения, интерес освоить новые навыки, даже ближайшие жизненные планы. «Чистый ментовский следователь», – говорили арговцы, выходя из Директории.
А тут уже и вечер, появление Банкирши с явным желанием тет-а-тета, приставание Жорки по уточнению завтрашних деталей (да сам все реши, али ты не креативный продюсер), нытье кузнеца Вакулы насчет ценников (я же сказал, увеличь в десять раз), вопросы финансового директора о количестве гостей и выборе шампанского (только советское брют из ближайшей «Пятерочки» – поддержим национального производителя).
Приятной отдушиной прозвучал по мобильнику голос Лары:
«Твои апартаменты готовы. Сижу у входа в машине и жду команды».
– Машину отгони за угол, огородами проберись в свой номер, собери мою и свою собоечки, назад в машину и жди меня.
Через двадцать минут он сладко с хрустом потянулся и объявил ближнему кругу:
– Шабаш. Свою смену я сегодня у станка отстоял. Пошел готовиться к ночному ограблению банка. Большая человеческая просьба до десяти утра мне не звонить – все равно отвечать не буду. Ограбление банка как-никак.
За ним увязались двое.
– Слушай, а что у тебя с Даниловной? – беспокойно вопрошал Хазин. – Она не хочет завтра на презентацию
