Отпуск

        Вот и первый день отпуска. Но я еще на работе пишу отчет о проделанной за учебный год работе. Слава богу, этот год обошелся без летника. Задолжники по предмету чудом рассосались. И все почему? Потому что вместе со студентами проштудировал ответы на тестовые вопросы для компьютерного экзамена. Вот раньше было дело. На экзамене обсуждал вопросы со студентами. На нем мы вели неспешную беседу. Точнее, я вел беседу с самим собой в их присутствии. Но хорошо уж то, что они вовремя поддакивали мне, изображая на лице печать понимания. Теперь это лишь приятные воспоминания о былом осмысленном занятии предметом на работе.
        Как так, что я потерял счет годам с того времени, когда в последний раз философствовал на кафедре. Я, конечно. продолжаю думать на работе, но уже про себя, лишь изредка отводя душу со студентами, в неведении относительно того, понимают ли они меня.
        Наспех сделав отчет, я вдохнул с глубоким облегчением. Наконец, «я свободен», как поет один рок-певец. Кто такой? Да, какая разница, если это попса! Ведь попса бывает разная: для народа, для жлобов, для интеллигентов и прочих.
        Теперь следовало решить, чем заняться в отпускной время. Можно было отправиться на курорт в черте-ограде собственного дома (отпускные бюджетника, не берущего взятки, могут отпустить не дальше района постоянного местопребывания) или полностью посвятить себя литературном творчеству. Последний вариант был предпочтителен, ибо в противном случае я не усидел бы на одном месте и занял бы себя домашними делами, скучаю от безделья, чем я периодически занимался в течении года. Конечно, это был не выход.
        Но и продолжать заниматься литературным трудом уже какой год я тоже не мог, - не было просто никаких сил.
        Правда, было еще одно дело, которое я условно называю «делом мысли». Дело в том, что то, чем я ныне занимаюсь, остается вне поля внимания аналитиков больших массивов данных. Ведь в наше информационное время ученые занимаются исключительно анализом фактов, истолкованием поступающей в их мозг сенсорной и буквальной информацией. Они просто разучились думать. Кто думает, так это наши пророки, писатели Земли Русской. Но всем известно, какие получаются из них мыслители. Одного Льва Толстого вполне достаточно. Хотя граф Толстой, который Лев Николаевич, был доморощенный, полевой мыслитель (из Ясной Поляны). Само собой, это великий русский писатель. Кто спорит?! Но вот как педагог: одно недоразумение с его вредным характером.
        Есть еще вера и мистика. Но как в этих туманных сферах можно что-то знать? Даже мысли там неуютно. Это мягко сказать. Говоря прямо, одна каша в голове. Вера и мистика превосходят душевные, чувственные возможности человека. Но сверхчувственные способности, имея сюр-представительный характер, не дотягивают до уровня мысли. Это явления не духа, но еще души. Лишь великодушным доступен уровень настоящей веры и мистики как душевной близости в собственном смысле слова. Всем прочим людям вера близка как действие. Через действие она становится для них реальной. Мистика же обращается в суеверие, свидетельствуя о наличии «сырого» массового сознания. Как правило, это сознание предохраняется от внешнего воздействия фильтром магического заклинания, мифического знака или магического действа, охранного ритуала. Но если массовый человек попадает во внештатную ситуацию, то фильтр может не сработать и его сознание оказывается «голым», беззащитным перед психической инфильтрацией, эмоциональной инфекцией.
        Мистически одаренные люди обладают так называемой «мистической интуицией». Что это такое? Условно говоря можно сказать, что мистик думает не сам, а за него кто-то другой, стоящей на более высоком уровне сознания, познания и бытия. Например, в случае чувственной интуиции за человека думает или знает уже не кто-то, а что-то. Этим чем-то является сама природа как инстинкт.
        Другой случай - случай интеллектуальной интуиции. Это пример мышления человека за самого себя, когда сознание обращено вовнутрь для того, чтобы увидеть самого себя с позиции сознания (самосознания) и осознать все, что нельзя было увидеть, узреть глазами такое созерцание есть созерцание ума, медитативное состояние сознания, философская установка сознания, располагающая к мысли, к явлению мира в идеальном, конкретном, осмысленном, а не в абстрактном освещении, в идее, в целом, а не в общем.
        Обратная интеллектуальной интуиции, мистическая, которая проецирует познавательное усилие не изнутри наружу, а, напротив, извне вовнутрь, представляя высшее в качестве высшего. Но с какой позиции? С позиции низшего. Конечно, можно минимизировать себя, свою позицию. Но полностью убрать, стереть себя не получится. Тогда не будет самого представления высшего. Конечно, можно выдать желаемое за действительное, тем более, если само желание носит предельный, пороговый или даже экстремальный, за-пороговый характер, можно представить себя слитым с высшей инстанцией, в ней растворенным или, по крайней мере, проницаемой ею, как это представляют в случае пророков, чьими устами говорит якобы сам бог, или так называемых «святых», подражающих богу в жизни, в делах жизни, а не на словах, в сказках (мифически) и в ритуале, как это делают все прочие верующие. Таких подражателей за версту видно, особенно тем, в ком развито идеей (идеальным, сверхчувственным, не животным духом) чувство, точнее, переживание, «вывих» мысли, видно, естественно, умом.
        Правда, есть еще магия как обращение тоже со словами (по вере) к высшей инстанции, но не для того, чтобы стать ее проводником в этом мире, а для того, чтобы самому оказаться в ином мире с целью влияния на этот мир.
        Так вот, вышеупомянутое «дело мысли» никак не отпускало меня, так как занимало и привлекало меня. Его не следует путать с делом власти дум. Никакой властью в ней в мысли, и не пахло. На самом деле мысль прямо не связана с властью. С властью связано желание и слово. Мысль прямо связана с мечтой, с фантазией как с соблазном, с которым ей следует бороться изнутри себя, чтобы не стать не-мыслью, иллюзией, ибо мысль тогда мысль, когда она реальна. Только эту реальность не нужно путать с материальностью, в которую она обращается в активности, на деле. Вещным образом этого обращения и воплощения становится слово.
        Что сказалось тем, что высказал апостол Павел: «Нет власти не от бога»? Что он сам имел ввиду не имеет никакого смысла для нас, но имеет смысл для идеологии, для манипулирования словами для интереса не для тех, кому говорят, но кто говорит. Для нас важен тот смысл, который вложил в слова апостола сам бог. Что он, не апостол, как пророк, а бог, сообщил нам? Что власть в данном обращение есть только знак, символ высшего для низшего, а не низшего для высшего, что на самом деле думает власть, точнее, власть держащие, властные лица (сама власть думать не может, как, впрочем, и эти лица не умеют, но способны хитрить, то есть, скрывать свою глупость от глупых людей). Кстати, выдавать одно за другое, ему прямо противоположное, есть примета не ума, но безумия, которое зовется хитростью. Ведь рано или поздно обманщик обманет самого себя, поймается на обмане, забудется, чем распишется в собственной глупости.
        Сама по себе власть есть сила обладания другим, чего у тебя нет и чем ты не являешься. Когда говорят о чувстве обладания самим собой, не понимают того, что именно они говорят, выдавая одно за другое. Невозможно обладать сами собой. Это какая-то бессмыслица. Но этого люди не понимают, потому что не задумываются над этим. Если только самого себя не интерпретировать в качестве другого. И тогда владеть самим собой означает, ни много, ни мало, как сознательно контролировать, цензурировать свое бессознательное.
        Но кто на такое способен? Йог? Но даже он этот контроль делает бессознательным, думает для того, чтобы больше не думать, не волноваться, произвольно не гнать на себя волну дхарм, используя магическую силу, власть слова, многократно, без всякого смысла повторенную. Вся эта магия чудом появляется, как только отключается сознание в мифологии, религии, идеологии и мистике. Если религия как ритуал, как служение, культ мифична для себя (есть «опиум народа»), то идеология как служба мифична для других («есть опиум для народа»).  Естественно, если есть пастух и стадо, то мы имеем стадное мировоззрение как мировоззрение самого стада. Но есть и мировоззрение для стада, которое формируется теми, кто не считает стадом себя, потому что стоит над ним, но им является как его представитель. 
        Ну, ладно работа, но неужели в отпуск тоже нужно работать головой или все же животом, низом живота или хотя бы сердцем. Необходимо дать отдых голове, развлечься, собраться с силами ради того, чтобы со свежими силами разобраться с работой. В этом есть свой, сермяжный, посконный смысл. Но, к сожалению, я не колхозник. Тогда кто же я? Кто меня знает! Может, еще хуже колхозника, вроде какого-нибудь киника. Одно я знаю точно, что мне душно в коллективе. Но я не индивидуалист. Возможно, тоталитарист. Ну, уж точно не авторитарий. Мне противно само чувство власти. И я н люблю, когда на меня давят. Просто невозможно думать под давлением, под прессом.
        Конечно, лучше быть одному, чтобы никто не мешал жить по-своему. Но я живу не один. Вокруг люди, начиная с близких. Но не о них теперь речь, а о себе. Слава богу, что я не путаю себя с близкими и тем более с дальними, чужими. С людьми следует поступать строго, держать их на расстоянии, иначе они обязательно, как это делают все существа, сядут тебе на шею. Но, говори - не говори, это все равно случится. Что делать? Ты уже виноват, потому что являешься человеком. Нет не виновных людей. Если человек, то виноват по самому факту, по бытию, раз человек. Но никто не хочет быть виноватым. Потому старается стереть в себе все человеческое. Но, к счастью или к сожалению, - на это как посмотреть, - не у всех получается не быть человеком.
        И тут мне на память пришел недавний разговор с моим давним другом, ныне обитавшим в сферах, близким к власти. Мы поспорили с ним на тему мысли, ее природы и сущности. Платон Сергеевич, так зовут моего друга, говорил о возможности передачи мысли на расстояние без слов из одной головы в другую. Само это описание передачи мысли, мысленной коммуникации без слов дурно попахивает самодеятельностью.
        - Знаешь, что Платон, я не вполне понимаю, о чем ты говоришь. Извини, конечно, я не телепат и поэтому, пожалуйста, объясни мне, что ты понимаешь под словом «мысль».
        - Нет ничего проще. Это, что можно передать сознательно, сознанием.
        - Не понятно. Мысль не простое, а сложное образование ума. Но оно от ума, а не от чувства. Между тем сознательно передается и чувство. Такой способ передачи чувства как менее сложного образования, нежели мысль, и называется телепатией. Ведь это слово переводится на русский язык как словосочетание из греческого языка, вроде «передачи сильного чувства», страсти, буквально, пафоса. Ну, да, если чувство сильное, то оно заразительное, есть своего рода