Киссинджера с Бжезинским, ту же мадам Олбрайт! - посмотрим, что с ними станется!… Или, наоборот, Россию пусть попробуют похвалить и её двужильный, талантливый, глубоко-верующий и сверх-терпеливый народ, какой он есть молодец, какой работяга и воин знатный, первый на нашей планете. Сразу язык отрежут и на помойку выкинут. Да ещё и черносотенцем обзовут - вдогонку…»
«Зато про блудливые похождения принцессы Дианы уже прожужжали все уши: сколько раз эта великосветская лярва изменила-де принцу Чарльзу, сколько раз он ей, кобель бессовестный, от скуки наставил рога. Всю страну заставили при помощи СМИ в этом английском королевском дерьме возиться, носы и уши от омерзения затыкать, морщиться и материться. А про собственные беды и чаяния там уже не узнаешь, сколько ручки в телевизоре ни крути. Русские горькие слёзы на телевидении никого не трогают, не волнуют… Тысячи одиноких женщин по всей России и стариков, оставшихся без работы при Ельцине и без копейки в кармане, от безысходности в петлю лезут, волосы на голове рвут, сходят с ума от отчаяния. Но про них - ни гу-гу, ни слова доброго. Нам, русским, их жалеть не положено. Ни жалеть, ни помогать, ни даже и знать про них, воистину горемычных… А вот заморскую похотливую бл-дь пожалеть, сучку блудливую, с жиру совсем там сбесившуюся, это - первое дело, это полгода длится уже. И ещё лет сто длиться будет - пока люди окончательно не одуреют и волком не взвоют… Вот она, эта сраная их демократия и свобода слова в чём состоит: жалеть и помогать чужим, кто этой помощи не достоин, и ничего не знать про себя, ничего! палец об палец для собственной пользы и защиты не стукнуть…»
«И чем это американец хвалёный, разрекламированный живёт лучше нашего-то, непонятно? - упорно твердил Вадим каждый день своей жене и маленьким детям, изо всех сил стараясь их на державно-патриотическую сторону перетянуть, уберечь от враждебной демократической пропаганды. - Богаче - да. Но почему богаче-то?... Потому что 200 лет там не воюют уже; потому что климат почти идеальный и государственные границы отсутствуют. Им там не от кого себя защищать, укрытых двумя океанами, - в отличие от нас, горемычных, столько денег и сил на ту же оборону границ тратящих, на обогрев себя и своих жилищ в течение целого года… А они, счастливчики и хитрецы, как у Бога за пазухою живут в своих фанерных домишках - и только войны и смуты на нашем материке затевают; а потом наживаются на чужой беде: на богатеньких эмигрантах с их миллионами, да на поставках продовольствия, амуниции и оружия. Любую европейскую и азиатскую войну и революцию если взять, начиная с конца прошлого века, - везде главной зачинщицей и застрельщицей будет Америка на пару Англией, верной подружкой своей. Иных провокаторов-подстрекателей в мире нет - про это давно уж известно...»
«И демократия американская - это ложь, чистая пропагандистская байка. Ложь, что простой народ там реально в чём-то участвует. У простого американца одно есть право всего, единственное: это тупо ходить на выборы регулярно и тупо голосовать за тех, кого ему хозяева с Уолл-стрит предложат, кого раскрутят по телевизору. А после голосования тупо стоять на конвейере какого-нибудь автогиганта всю жизнь, гайку на болт надевать, петлю совать в крючочек. И также тупо, чисто по-скотски, по вечерам гамбургеры и нааспириненные и нанитраченные куриные ножки жрать, зарабатывать себе цирроз печени и язву желудка… Да ещё где-нибудь воевать от скопившейся дури и скуки - за геополитический интерес США и огромные премиальные безнаказанно убивать японцев каких-нибудь, беззащитных вьетнамцев, корейцев или арабов…»
48
Вам, читатель, это парадоксом покажется, безусловно, или нелепицей, - но уже и спортивные передачи невозможно становилось смотреть. Слушать, в особенности, как спортивные комментаторы-сосунки с двумя извилинами в голове и дипломами тренеров и преподавателей физкультуры в кармане похабно лакействовали там перед какой-нибудь Англией. Чуть ли ни штанишки себе мочили от счастья и восторга дикого, неописуемого, произнося с придыханием имена сэра Алекса Фергюссона или сэра Дэвида Бэкхема как родных, превознося до небес “красоту” мафиозной Мадонны, музыкальный талант группы “Битлз” в перерывах футбольных или хоккейных матчей, или ещё кого.
Своих же доморощенных футбольных и хоккейных гениев - Боброва, Стрельцова, Воронина, Фирсова, Мальцева и Харламова - они уже даже и не вспоминали: этому их не учили теле-кураторы и продюсеры; как не вспоминали они никогда и божественную красоту Тарасовой Аллы Константиновны, например, Ларионовой Аллы Дмитриевны, Скобцевой Ирины Васильевны, Руфины Нифонтовой и Элины Быстрицкой - прекрасных русских женщин, пред которыми похабно-продажная и искусственная Мадонна - уродина страшная, чучело огородное, мусор.
Как-то быстро забыли на телевидении и на радио в 90-е годы и бесподобных мулявинских “Песняров”, и неземную, божественную музыку светлого русского гения Игоря Талькова, что не уступит Бетховену, Шопену и Моцарту по качеству и глубине. Будто бы их и не было, не рождалось на русской на земле; будто не покоряли они никогда сердца россиян своим чарующим творчеством… Зато какого-нибудь Джона Леннона или голубого Элтона Джона в репортажах уже наперебой и взахлёб славили, их песни посредственные и чужие, творчество, зарабатывая себе этим на Западе похвалу. Ну и как при таком тупом, оголтелом и откровенном анти-российском подходе можно было сохранить русскую Историю и Традицию?!
«Их-то кто этим махровым холуйством и жополизством успел уже заразить?! и когда?! - недоумевал Вадим, тряся головой обречённо. - Ведь они же молодые ребята по возрасту, а по крови - русские все как один. Это же и невооружённым глазом видно. И у них вся жизнь впереди - долгая и не простая, где Божья помощь им будет ох-как нужна, всеблагая Божья защита. А как их станет Господь защищать? и зачем? - ежели они уже продались с потрохами Мировому Ростовщику, променяли совесть и душу свою на доллары, “Мерседесы” и дачи...»
В общем, зверел и дичал Вадим от нового Российского телевидения, его ведущих и передач, громогласно славивших Б.Н.Ельцина как великого руководителя, демократию и свободу слова. Как и Запад, в целом, тамошнюю культуру и “райскую жизнь”, которую и нам-де надобно у себя построить…
49
Чтобы всесторонне и в максимально-полном объёме воспроизвести атмосферу и морально-психологический климат в стране, предшествовавшие кровавым московским событиям осени 93-го года, - чего автор в данной Главе и добивается, - хочешь, не хочешь, но надо сказать, почётче и повернее пояснить читателям, что претензии вернувшегося на прежнее место работы Стеблова к новым властям и лично Первому президенту России день ото дня только множились и разрастались. Незримо, но твёрдо они превращались в брезгливую неприязнь сначала, а под конец и вовсе в какую-то лютую ненависть к новым обитателям Кремля, устойчиво-жгучую и глубинную, как и любая хроническая болезнь, чахотка или горячка та же. Сокрытие от народа правды о современной Российской действительности, тотальная маскировка нешуточных бед и проблем было большим, но не единственным властным грехом, которые его терзали и из себя выводили на протяжении нескольких лет, спокойно жить не давали.
Горький пьяница и баламут Ельцин, может быть сам того и не осознавая по причине собственного слабоумия, в очередной раз на колени поставил Россию, её Западом надолго поработил через своё продавшееся окружение и реформы. И при помощи средств массовой информации всеми силами старался это порабощение и унижение скрыть, выдать его за благо, за счастье народное.
Примеров и подтверждений тому - тысячи! Они обнаруживали себя каждый день для тех, кто, сохраняя трезвый и здравый ум, умел видеть и слышать то, что старательно прятали анти-российские власти за плотной информационной завесой.
Уже одно то, хотя бы, что практически все минерально-сырьевые ресурсы страны, как и металлургическую, горно-рудную, алюминиевую, лесную и лесоперерабатывающую промышленности, часть Оборонки даже и богатейшую рыбную отрасль к середине 90-х годов захватили владельцы и менеджеры ведущих западных компаний; а все финансы и банки, в том числе и ЦБ, и ключевые места в правительстве оказались в липких и цепких руках ставленников Сиона, - уже одно это говорило о многом.
Русские же люди в собственном государстве, в точном соответствии с генеральным планом перестройки, оказывались на правах рабов и грубой рабочей силы, - и это тоже говорило само за себя, и сильно не нравилось сугубому патриоту Стеблову, такое рабское и скотское положение, смириться с которым он ну никак не мог - вплоть до потери жизни…
50
При Ельцине Запад стал откровенно и грубо вмешиваться в наши дела на правах хозяина, что было делом и унизительным, и недопустимым, и крайне-опасным, связанным с полной потерей суверенитета. Так, приезжает, к примеру, какой-нибудь политический деятель-хлыщ из Европы и на встрече с руководством страны, бессовестно в кресле перед телекамерами развалясь, да ещё и тощие ножки похабно, по-бабьи раскинув, сразу же начинает высокомерно жизни нас всех учить: «что, мол, демократии у вас маловато, ребята, добавить бы не помешало; сделать всё, как у нас, под нас-де, цивилизованных и культурных, подстроиться».
И российские марионетки-правители с Ельциным во главе дружно кланяются как по команде, шаркают каблучками и голенищами, глупо лыбятся, лебезят, отвечают с подобострастием: «добавим, добавим, мол, не сомневайтесь, господин хороший, всё сделаем так, как вы нам укажите, точно так; даже и лучше сделаем». Тошно было до глубины души на подобное их лакейство и холуйство смотреть, противно их лепет дрожащий слушать.
Про американцев и говорить не приходиться: те заучили и заплевали так, что нам, недотёпам русским, лучше было бы и не родиться…
51
Вадим всегда страшно негодовал, наблюдая подобное по телевизору.
«Чего это они все так старательно о нас печься-то вздумали с некоторых пор? - зло говорил жене и родителям, приятелям на работе, родственникам и соседям. - С какой такой непонятной любви добра нам дружно желают, мира? Это после недавней-то холодной войны и злобы вселенской, лютой?!... А, может, желают не нам, а себе?! Уж больно им всем там, видать, наш разор и разгром нравится».
И действительно, после таких визитов бардак в стране увеличивался многократно. Удавка на шее простого русского человека затягивалась сильней. И, как следствие этого, - жизнь для всякого честного труженика, продолжавшего существовать на нищенскую зарплату и пенсию, становилась безрадостнее и тяжелей, отчаяннее и беспросветнее. И в первую очередь, и главным образом, помимо очевидных материальных издержек, денежных недоплат и проблем, а то и вовсе голода, - из-за удушающего морального климата, что усердно насаждался через подконтрольные Западу СМИ. Порабощённую интернационалом Россию масс-медийные бесы и бесенята разных калибров развращали и разлагали нещадно, под корень хотели её извести ещё и в морально-духовном смысле…
Власть нового российского телевидения разрасталась катастрофически, принимая воистину
