всё, чего она недоговаривала по причине того, что еще не умела до конца сформулировать свои истинные чувства. Он расшифровывал ей ее саму, словно беспрепятственно заглядывал в ее сознание.
Она где-то читала, что полиглоты очень часто отличные психологи и знатоки человеческой натуры на интуитивном уровне. Именно это дает им возможность не просто усиленно изучать, а легко осваивать параллельно сразу несколько языков. Стас был настоящим полиглотом. Сейчас он взялся, и весьма успешно, за китайский и японский языки.
До Юлькиных экзаменов оставалось два месяца, когда ему предложили поехать на профессиональную переподготовку по новейшим утвержденным методикам согласно Закону об образовании. Как новый работник он не мог отказаться. Переподготовка эта должна была длиться 1,5 месяца или 250 часов. Но не это привело в ужас Юльку, а то, что Стасу следовало уехать в Новосибирск, потому что именно там разработали новое программное обеспечение для изучения и преподавания иностранных языков по мировым стандартам. Как пережить разлуку длиной в 1,5 месяца, она совершенно не представляла. Почему переподготовку не назначили в Москве? Она бы могла ездить к Стасу хотя бы на выходные, хотя бы на день, на полдня…
-Вот и первые трудности, – улыбался он, пытаясь ее успокоить. Юлька не цеплялась за него, не висла на нем, как в самом начале, она словно спряталась в свою раковину.
-Не молчи, Юля! Давай все обсудим. Существуют скайп и видео звонки, ну в чем трагедия? Мы будем связываться каждый день. Я тоже очень не хочу с тобой расставаться, но мы ведь взрослые люди и обязаны вести себя ответственно… Ты должна готовиться к экзаменам, некогда будет грустить, – он говорил, но видел, что она не слушает его, а думает о чем-то своем.
Чемодан он собрал с вечера, потому что утром собирался уехать в аэропорт уже к 9 часам. Утром Юлька была уже в форме. Поцеловала его на прощанье, сказала, чтобы ни на кого там не заглядывался и каждый день связывался с ней любым доступным способом. Она вполне успокоила его, поэтому уезжал он с легкой душой, ведь впереди после переподготовки его ждали должность старшего преподавателя и увеличение оклада.
По прилету он отзвонился ей, и она отвечала, слава богу, и она очень рада, что он хорошо долетел. Он обещал связаться с ней после того, как устроится.
Ей было пусто в квартире без него, поэтому она собралась и поехала к родителям. Тем более что бабушка ждала ее и наготовила вкусняшек. Но когда Юлька вошла в родительскую квартиру, что-то навалилось на нее, неимоверно тяжелое, как бетонная стена, придавило и расплющило. Наверно, дом дал трещину и стал рушиться, подумала Юлька и закрыла глаза.
Когда она проснулась, вокруг были белые больничные стены. К ней склонилась бабушка и запричитала:
-Что ж ты так пугаешь нас? Я всю ночь не спала.
Юлька хотела ее успокоить, но потом передумала. И даже равнодушно отвернулась, подумав, что даже бабушка не поймет ее сейчас. Никто не поймет. Все начнут уверять, что 1,5 месяца – это вообще ничто, люди и дольше живут в разлуке. Пришел врач, осмотрел Юльку и спросил:
-Как ты себя чувствуешь?
Она смотрела на него и думала, почему такая фамильярность, он должен бы меня на вы называть.
-Почему молчишь? – спросил доктор. Юлька не ответила и стала смотреть в окно.
Потом пришел другой доктор, который тоже задавал вопросы, и которому Юлька тоже не ответила. А после обеда приехал папа и увез их с бабушкой домой. Но и дома Юлька молчала. Немного поела и легла. Сделала вид, что хочет спать, а сама решила ждать смс от Стаса. Папа спрашивал ее о чем-то, но она почти не слушала. А когда он спросил, почему она молчит и не отвечает, Юлька написала ему на смартфоне: "Я не могу говорить. Хочу помолчать. Прости, папа. Скажи это и маме и бабушке. Пусть не обижаются. Мне очень плохо и трудно сейчас."
Так прошло три дня. Юлька писала мужу смс, писала и в скайпе, глядя на него, но упорно молчала, словно кто-то наложил печать на ее губы. Слава богу, Стас ее понимал и говорил:
-Тогда просто пиши мне всё-всё, о чем думаешь, что чувствуешь. И не заставляй себя. Такое бывает в нашей сфере – усталость от постоянного говорения. Отдохни, чтобы потом иметь силы готовиться к экзаменам. Я очень тебя люблю. Твоим родителям я все объясню, чтобы они не дергали тебя и не приставали.
Прошла еще неделя. Юлька вернулась в их со Стасом квартиру и стала потихоньку читать конспекты. Заказывала еду, молча встречала курьеров, ни с кем не разговаривала, а при необходимости письменно отвечала на вопросы окружающих. Родители и бабушка переживали, но Юлька словно изолировалась от них. Записками или в контакте просила не мешать ей готовиться к экзаменам, не звонить и не приходить.
***6
Как ни странно молчание помогало Юльке жить в полном одиночестве. Хотя в интернете на всяких психологических сайтах писали, что напротив, нужно больше общаться с друзьями и знакомыми, пытаться развлечься и отвлечься. Но Юлька не понимала, как можно отвлечься от своих чувств, от любви, которая изменила ее жизнь и стала самым важным и необходимым ей состоянием. Общаться с кем-то, кто совершенно не понимает этого? У нее не имелось знакомых, испытавших подобную разлуку, но даже если бы и были такие, то разлука и чувства другого, какого-то чужого человека, в корне отличались бы от ее чувств. Потому что Стас только один и другого такого нет.
Когда-то в школе Юлька дружила с одной девочкой. Ну как дружила, они просто общались, и та все ей рассказывала. А потом в 16 лет забеременела и выскочила замуж. Даже школу не окончила. И когда Юлька только-только перешла на третий курс, та девчонка позвонила ей. Они встретились в кафе, подружка рассказала о том, что легкомысленный муж бросил ее с ребенком, а родители отказались помогать. Подружка рыдала, Юлька ее успокаивала, но не понимала ее чувств. Потому что подружка плакала вовсе не о любви, а о своих трудностях. У Юльки не было трудностей, и муж ее не предавал, напротив, понимал намного лучше других и поддерживал.
Еще Юлька видела, как страдали ее знакомые девчонки, пока их парни служили в армии. Но потом сразу после слёз могли выкладываться на танцполах, типа для того, чтобы заглушить свою грусть. Видела Юлька и трогательные встречи этих парочек на вокзале по возвращении дембелей. Но ей сразу вспоминались танцульки, где ожидавшие солдатиков безутешные подружки отрывались по полной. Не изменяли, нет, просто пытались отвлечься.
Разные есть методы пережить разлуку. Кто-то развлекается, кто-то уходит с головой в работу. Кто-то плачет каждую ночь или пишет стихи. Юлька молчала и постоянно думала. Обо всем, но главным фоном для любых мыслей у нее служило поглощавшее ее чувство. Оно пронизывало ее мозг и тело насквозь, и теперь служило как бы гибкой, но очень прочной основой и для тела, и для ума.
Стас в видео сеансах говорил ей о том же. И как только он мог так точно ее понимать? Ведь она не умела настолько точно описывать все, о чем думала. А он умел, словно каждый раз проникал в ее мозг и тут же считывал всю необходимую информацию.
-Ты моя, в этом все дело,– объяснял он ей свое понимание, – Причем, моя во всем. Я понял это почти сразу. Еще когда мучил тебя придирками в институте и цеплялся к твоим работам, а на деле безумно хотел прижать к себе и не отпускать.
Время шло, и момент встречи приближался, но Юлька старалась не раскисать. Она почти не плакала, только иногда, когда тело почти реально ощущало прикосновения Стаса, а на деле все заканчивалось ничем. И тогда появлялись слезы – капризные, детские, о том, что отняли и не дали любимую игрушку. Но молчание сразу ставило все на место. Оно словно страж охраняло ее от всего легковесного и несущественного, от пустословия ничего не значащих речей. Потому что мысли ее далеко не всегда облекались словами. В своем большинстве они витали в каких-то иных сферах, далеко от привычной речи с ее оборотами, условностями и двусмысленностями. Недаром же Юлька училась на лингвиста, она уже слишком многое знала о сущности всех без исключения языков. Ни один из них не был способен передать истинные чувства и ощущения. Некоторые языки даже не пытаются делать это и не имеют в своем арсенале слов, означающих любовь или оттенки чувств и состояний. Из-за бессмысленности любых попыток хоть как-то объяснить то, что происходит в душе человека, они полностью полагаются на чувственную бессловесную сферу.
Однако молчание, дававшее Юльке силы ждать, вдруг стало проблемой. Она обнаружила, что не просто не хочет говорить. Она вдруг поняла, что реально не может произнести ни слова. Открывать рот и выдавать какие-то отдельные отрывочные звуки получалось, но это были некие пугающие почти животные проявления – отдельные гласные, моделирующие звучание и в конечном итоге блокирующие сами себя, словно обрывающие любые попытки к произношению связных слов. Даже мычать с закрытым ртом у нее не всегда получалось, горло сразу спазмировалось, и становилось трудно дышать.
Она написала Стасу, и он ответил, чтобы не переживала и не зацикливалась на этом.
-Это только страх. Психологический блок, никак не связанный с органикой. Не заставляй себя. Я скоро вернусь, и все встанет на места. Мы успеем до начала твоих экзаменов, все будет хорошо. Поверь мне, поверь безоглядно.
Он отлично чувствовал ее, настолько, что даже ни разу не попытался рассмешить. А ведь когда родители или бабушка пытались это сделать, у Юльки сжимало горло и слезы сами начинали катиться из глаз. Они не понимали, почему. Они многого не понимали.
Накануне возвращения Стаса Юлька с трудом ела. Мышцы ее рта были сведены словно судорогой. Но когда он вошел, она неожиданно даже для себя закричала:
-Стаааааааас!
Ей было трудно дышать от поцелуев, но она плакала счастливыми слезами. И говорила. Пока только отдельные слова. Но с каждым разом это удавалась ей все лучше и легче.
За неделю до экзаменов Юлька полностью восстановилась, и уже ничто не напоминало о ее длительном молчании. Родители вздохнули свободно, а бабушка даже поставила свечку в церкви. Потому что теперь Юлька вновь могла веселиться, смеяться, кружиться, свободно есть и пить. Хорошо, что ее мужу дали двухнедельный отпуск перед новым назначением. В том, что Юлька хорошо сдаст экзамены, они оба уже не сомневались.
***
© Copyright: Марк Шувалов,
июнь 2023
