1
Дожди, дожди… изо дня в день, чаще – измокшими и оглохшими от шума осадков ночами, чередуясь с кратковременной и неверной сушью, с испуганным и затаившим на пелену свинцово-грозных туч обиду солнышком. Стукнул одеревенело и холод: вышла не комфортная и благая ладность, предвещающая взъерошенное и невыносимое пекло лета, но склизкая фантасмагория и ветреный не по сезону саботаж – вызовы привычному и устоявшемуся.
Выпал и ледяной град, побивший в окрестных землях посадки и побеги, стёкла машин и зазевавшихся прохожих, порушивший деревья и крыши. Разъяренно бился над миром, устрашая и словно указывая на грехи людские, глашатай-гром; летали монструозные молнии, тут и там задевая чертящими небо мечами не на шутку струсившее бытие…
И ходил средь шквальных потоков воды и воя труб иерихонских некий дознаватель чудес природных, – в непромокаемом длиннополом одеянии и со светящимся нимбом под капюшоном; звали его… впрочем, его никто не знал и появление неизвестного никем замечено не было: по жилищам своим сидели и человек притихший и зверь разный, не смея даже свет возжечь или взвыть от страха…
Говоря честно и вразрез теме рассказа (а какой загадкою он начинался!), нимба у дознавателя не было – то светилось в мигании бушующих лучей небритое лицо его, вполне простецкое и пожилое… светилось оно счастьем сопереживания и ожиданием чуда!
Вопия и взмахивая руками, не склоняясь пред гроздьями стрел и монументальностью грохота, обнимал он кроны дерев, был с ними вровень и даже выше самого большего среди них… Нелегко вышагивать по шатающимся верхушкам, да он едва касался веток и почти летал в высях.
2
Рвануло! вспышка, разряд… запахло озоном и сваркой, – пепельный и словно размозжённый, свалился он в мутные спасительные воды, запутавшись в пылающем балахоне, и тем падением с высот потушил самовозгорание.
— Предупреждаю тебя, писака, — раздался голос с небес, — не всякой буковкой баловать изволь, а только той, что мною создана! Ты же к чернильным чертям подмастерьем подвизался – пожелал сомнительной славы, и наказан будешь, ежели не одумаешься! И слово сие, малым знаком какое – «творец» – из жалкого лексикона своего выкинь!
Сталось вдруг вёдро – жарко и солнечно, но только в круге люминесцентного огня, в котором сейчас пребывал поражённый услышанным сочинитель. Так освещённый, очнувшийся и пришедший в себя, долго не мог он понять смысла происшедшего с ним случая… Мокрые, изорванные одёжки, грязная обувь…разве был он сегодня вне письменного стола и разливанной рюмки?
— Верно, приснилось тебе, а, творец? – возразил себе я.
И ударил гром. Напоследок.
----------------------------
|
