Глава 19. Питомник боевых собак

  Глава 19. Питомник боевых собак

  Египетская принцесса Клеопатра из царствующего дома Птолемеев, пребывающая ныне в Риме и пока отложившая свое возвращение в Египет, в этот день гостей не ждала.
  Ее дом по своему внутреннему устройству очень сильно отличался от римских – все же она была гречанкой. Из двора, отделенного от улицы стеной и передней, можно было попасть в «простас» - помещение, где принцесса принимала визитеров. В простасе было множество статуй, над которыми возвышалась статуя Себека – зверобога с головой крокодила. Одну из стен почти полностью занимало огромное изображение поединка братьев-врагов Полиника и Этеокла под стенами Фив.
  Из этого помещения один из ходов шел в «таламус» - спальню, где сейчас она и находилась, возлежа на огромном ложе. Недалеко от ложа стояло большое кресло вычурной формы, чуть далее – зеркало, возле которого располагался изящный столик, уставленный глиняными вазочками со множеством снадобий, которые составляли непременный атрибут жизни знатных женщин. Многие из них имели совершенно невероятный состав и доставлялись принцессе из самых отдаленных уголков мира. Полы спальни были устланы коврами, а по углам стояли светильники на бронзовых треножниках.
  Размышления Клеопатры были прерваны рабыней, которая сообщила о том, что дозволения быть принятым принцессой просит римский воинский начальник, который назвался квестором Марком Антонием.
  Клеопатре это имя ни о чем не говорило. Тем не менее, она находилась в хорошем расположении духа и решила незнакомца принять, уведомив о том служанку. Около получаса ушло у нее на одевание, укладку прически и прочие ухищрения для подчеркивания природной красоты с использованием, в том числе, тех самых снадобий из глиняных вазочек. Когда принцесса вышла наконец в приемную, взгляд стоящего там молодого римлянина сразу выдал восхищение и даже нахлынувшее вдруг вожделение.
  Клеопатре это понравилось, как понравился и сам римский квестор Галлии: высокий, стройный, статный, широкоплечий, а алый воинский плащ прекрасно дополнял его образ. Решив испытать на воине действие своих чар, принцесса бросила на него призывный взгляд и с удовольствием отметила, что ноздри Антония затрепетали.
  «Настоящий породистый жеребец, - с удовольствием подумала Клеопатра. – Такого вполне можно сделать своим любовником».
  - Чем я обязана твоему визиту, доблестный квирит? – спросила она.
  - Высокородная принцесса, меня привели к тебе заботы о защите Римской державы от внешних и внутренних угроз, - отвечал Антоний, не сводя с нее восхищенного взгляда.
  - И кто же посмел угрожать великому Риму, да еще изнутри, и почему для разговора об этом ты пришел именно ко мне?
  Антоний чуть замешкался и тут же продолжил:
  - Несколько дней назад ты, принцесса, почтила своим посещением проконсула Красса, рассказав ему о заговорщице с прирученной змеей…
  - Так ты пришел от Красса?! – гневно воскликнула Клеопатра. – Тогда можешь сразу возвращаться обратно! После того, как Красс, этот выскочка из захудалого плебейского рода, позволил себе пренебрежительно разговаривать со мной, будущей царицей Египта, он еще и смеет отправлять ко мне кого-то из своей челяди!
  К такому взрыву Антоний был готов, и у него уже имелся ответ:
  - Царица, я не служу Крассу и не оправдываю его непочтительного поведения. Я служу Цезарю, интересы которого эта история затрагивает тоже.
  - Тогда это меняет дело, - смягчилась принцесса, довольная тем, что ее назвали царицей. – Цезарь в моих глазах не только великий военачальник, но и достойный уважения государственный муж.
  - Я рад, царица, что мы с тобой придерживаемся одного мнения, что когда-то в Рим должна прийти настоящая и твердая власть, - подхватил Антоний. – Но совсем недавно Цезарю грозила смерть. Ведь именно эта парфянка, которую вот-вот должны схватить, подсылала к нему с отравленным кинжалом того самого галла, которого ты видела на арене цирка.
  - Мерзавка! Я с большой радостью буду присутствовать на ее казни, - заявила Клеопатра. – Надеюсь, высокий римский сенат не станет с этим тянуть?
  - В том-то и дело, прекрасная царица, что, возможно, у нее есть сообщники в римских верхах и, может быть, даже в самом сенате. Для того-то я и пришел к тебе, чтобы узнать с кем эта шпионка была вместе или имела разговор, когда ты наблюдала за ней во время игр.
  Принцессе не пришлось долго напрягать память.
  - Ее привел и усадил на место сенатор Луций Анний, сторонник Катона. После этого я видела, как она написала какое-то письмо и отдала его рабу. Тот унес его и вручил…
  Тут Клеопатра замешкалась.
  - Кому?! – воскликнул Антоний, не в силах скрыть нетерпение
  - Увы, я не могу уже точно вспомнить. Кому-то из двоих: то ли Гаю Кассию, то ли месопотамскому принцу Абгару.
  - А ведь оба они будут участвовать в походе Красса против Парфянского царства, - задумчиво сказал Антоний. – Значит, кто-то один из них – изменник. Что ж, надеюсь, пытка заставит лазутчицу назвать имя предателя, или же это придется под страхом позорной казни сделать Луцию Аннию, ее сообщнику. Я уже вижу заговор, цель которого - погубить Красса и его войско, а затем вернуть в Рим времена всевластия сената, как это было до Суллы, а потом и после него. Скажи, высокородная царица, а что было дальше?
  Клеопатра вздохнула:
  - После игр я отправилась вслед за ней вместе с моими слугами, чтобы предать заговорщицу в руки эдилов. Но когда я догнала ее и заговорила с ней, она сумела как-то меня оглушить, а мои слуги этого не видели. И эта женщина скрылась.
  Теперь, когда цель Антония была, вроде бы, достигнута, ему оставалось только поблагодарить принцессу и покинуть ее дом. Но ни ему, ни Клеопатре не хотелось завершать на этом их встречу.
  Пока Антоний лихорадочно перебирал в голове варианты повода, чтобы не уходить восвояси, принцесса уже этот повод нашла.
  - Я верно слышала, достойный квирит, что в войне с парфянами Красс собирается применить какое-то новое оружие, ранее никем не использованное? - поинтересовалась она. – Я даже слышала больше – что речь идет о боевых собаках. Конечно, военные приготовления составляют тайну Рима, но могу и я, союзница Римского государства, оказать помощь в борьбе против общего врага, раз мои собаки своей яростью не уступают тем, которых Красс собрал в своем питомнике?
  Это было действительно так. Собак у принцессы хватало, а нескольких она держала даже здесь, в своем доме в Риме. С их свирепостью было связано одно из ее недавних воспоминаний.
  Несмотря на то, что Клеопатра была еще совсем юной, ее опыт отношений с мужчинами не уступал таковому  у тридцатилетних римских матрон и даже гетер. Недавно принцесса приглядела на невольничьем рынке молодого красивого раба. Он был куплен и оказался хорошим любовником, но неизбежно наступил момент, когда он своей госпоже надоел, и пришло время от него избавиться. Проще всего было его продать, но Клеопатра опасалась, что раб будет болтлив и слухи о ее похождениях будут гулять по Риму. Тогда она придумала способ придать их последней близости особую остроту.
  Когда в очередной раз молодой любовник переступил порог спальни принцессы, она, обнаженная, поднялась с ложа, привычно раскрывая ему объятия. Но как только любовник устремился к ней, по пути срывая с себя одежду, Клеопатра вдруг крикнула стражу. Ворвавшиеся египтяне схватили ничего не понимающего раба и поволокли его к яме возле дома, где держали двух свирепых псов, которых до этого несколько дней специально не кормили. Раба швырнули в яму, а принцесса жадно наблюдала, как собаки рвали его на части.
  Антоний тоже успел кое о чем подумать. О сенаторе Аннии он Крассу, конечно, сообщит. Сенатская партия – их общий враг. А вот насчет того, что один из двоих – Кассий или Абгар – является предателем, он пока скажет только Цезарю. Пусть Гай Юлий сам решит, как ему распорядиться этими сведениями. Антоний не знал, заинтересован ли Цезарь в успехе похода Красса. Сегодня Цезарь и Красс союзники против сената, а что будет завтра?
  - Царица, Рим будет всегда благодарен тебе за готовность оказать помощь, - сказал он вслух. – Но ты не успеешь привезти своих собак из Египта. Красс отправляется в поход через несколько дней. Но я готов показать тебе наше новое живое оружие – если, конечно, оно не вызовет у тебя испуга.
  - Я хочу увидеть питомник, - произнесла принцесса. – Ты можешь меня туда провести?
  Все главное между ними было сказано. И Антоний, и Клеопатра высказали пожелание провести дальнейший день вместе, а значит, этот день неизбежно закончится в ее спальне, к чему они оба и стремились.
  Созданный Крассом питомник боевых собак располагался на довольно приличном расстоянии от Квиринала, где находился дом принцессы. Чтобы до него добраться, следовало миновать Эсквилин, где проживала небогатая часть всаднического сословия, затем обогнуть сады Виминала и выйти на пустошь, где и был построен питомник, обнесенный высокой каменной стеной.
  Принцесса дала распоряжение слугам готовить для нее лектику, а Антоний, вскочив на коня, поскакал в сторону Виминала, чтобы встретить ее у входа в питомник. По пути он остановился возле казармы личной гвардии Красса, где находился сейчас Ларус, спешился и пошел искать центуриона.
  Ларус вышел ему навстречу. Антоний быстро сообщил ему главное: укрывателем и сообщником парфянской лазутчицы был сенатор Луций Анний. С этим сообщением центурион поспешил к Крассу, а Антоний снова сел на коня и помчался в сторону питомника.
  Через некоторое время туда прибыла и принцесса. Легионеры, охранявшие ворота, отсалютовали Антонию и пропустили их внутрь, хотя появление Клеопатры их немало удивило.
  Когда квестор Цезаря и будущая царица Египта оказались внутри огромного двора, где во много рядов стояли клетки с беснующимися псами, принцесса в первый момент едва не лишилась чувств. Во-первых, от омерзительного запаха множества животных и их испражнений. Во-вторых, злобный лай, исторгаемый из собачьих глоток, просто разрывал уши.
  - Царица, может быть, нам лучше уйти? – заботливо осведомился Антоний, придержав Клеопатру, что позволило ей удержаться на ногах.
  - Нет, - сказала принцесса, собравшись с силами. – Я хочу их увидеть.
  Квестор Цезаря вздохнул и, аккуратно придерживая девушку за локоть, повел ее вдоль одного из рядов клеток.
  То, что увидела принцесса, раньше не могло ей присниться в самом неприятном сне. В клетках находились настоящие чудовища. Когда Антоний и Клеопатра проходили мимо, эти твари, захлебываясь злобным лаем, бросались на прутья решетки в сторону гостей питомника, словно надеясь прошибить эти прутья своим весом и все-таки добраться клыками до горла проходящих мимо людей. Особо выделялись своими размерами критские и молосские породы. Похоже, Красс свозил сюда самых свирепых собак со всех концов завоеванных Римом земель. Естественно, останавливаться возле какой-то из клеток соратник Цезаря и принцесса не собирались. Вдруг случится так, что какая-нибудь решетка окажется не очень прочной и вылетит под ударом тела обезумевшей от ярости собаки.
  Впрочем, для полноты впечатления хватило и одного