Забыл

решительное действие, но был легко откинут в сторону, смят, но не был убит, так как был не нужен смерти.
Охрана в ужасе взирала на странного и страшного посетителя. Каждый из них и рад был бы что-то сделать: дать отпор или хотя бы бежать, но каждого парализовало чем-то большим, чем страх, чем-то более древним, обвилось невидимой змеёй по их телам, сдавило, удерживая на месте…
Что-то незримое, но явное.
Посетитель отвернулся от них с равнодушием.
–Ну что, – обратился тот, кто назвал себя Гийомом Лораном, и даже разжился документами на это имя. Даром тот факт, что настоящий Гийом Лоран  в эту минуту спал мирным вечным сном. Нет, не потому что тот, кто надел его облик, был жесток, а потому только, что попался под руку и не в свой час. – Ты готов идти?
Заключённый тряхнул головою и отошёл от решётки. Теперь их не могли слышать и видеть. Охрана будет парализована ещё минут пять-семь, другие заключённые не представляют угрозы, да и потом… все они люди!
–Что же ты? – удивился посетитель, видя, как заключённый укладывается на нары и закрывается дешёвым казенным одеялом. – Дезертируешь?
–Прости, Азазель, – отозвался 24/601, высунув голову, – прости, и извинись перед ним. Я рад тебя видеть, но я забыл Подземное Царство и забыл своего господина. Оставь меня жить.
–Ты называешь это жизнью? – изумился Азазель. Маска Гийома Лорана трескалась на его лице, распадалась как ненужная, обнажая белую кожу древнего демона. – Ты? Ты в клетке! Среди вонючего сброда!
–Оставь меня, – отозвался заключённый.
–Ты предатель! Я пришёл за тобой. За твоей силой. За твоим могуществом.
–Я забыл всё это.
–Лжёшь! – Азазель в ярости ударил ладонью по решётке. Скользнула неприятная искра адского пламени, упала на пол…ох, прожжёт, однако, дыру насквозь. – Ты лжёшь!
–Я забыл и правду, и ложь, – заключённый усмехнулся, подняв голову, – уходи, Азазель.
Азазель замер на мгновение. Он давно не видел Левиафана, и очень давно искал его. Конечно, мало что уже помнилось про этого демона, кроме того, что характер у него всегда был непростой. Но, в конце концов, не настолько же непростой, чтобы дезертировать, когда тебя призывает тьма?
Левиафан же думал иначе. Он был древнее того, кого считал теперь своим владыкой, и, явившись раньше, полагал себя тем, кто может решать такие вещи. Его предназначением был хаос. Он поднимал бури и вздымал волны, наводил темноту и под покровом её напускал своих морских чудовищ на несчастных моряков, утягивая их без разбору в свой мир.
А потом он изменился. В очередной раз, проигрывая очередному же архангелу, вздохнул и понял, что так больше продолжаться не может. Но с такой службы не уходят.  И Левиафан бежал. Обернуться человеком дело нехитрое, но всюду за тобою потянется твой след, а искали Левиафана и демоны, и ангелы, и все с намерением использовать и уничтожить. Ангелы–использовать в показательной расправе над тьмой, демоны – использовать его опять как оружие, и со временем покарать.
Почувствовав на себе следы чужого присутствия, Левиафан ещё раз сменил облик, а затем решил спрятаться там, где ни ангелы-снобы, ни объятые гордыней демоны не будут его искать – в приюте равнодушия и жестокости, в забвении, среди обречённых.
Тут Левиафан и хотел позабыть про свои обещания, про свои клятвы, про свою силу, но на деле он просто забыл умереть. Как и другие демоны, объятый гордыней, Левиафан был невнимателен к тому, как живут люди.
Так его и нашли.
–Они придут за тобой. Лучше пойдём с нами. Люцифер тебе всё простит, – убеждал Азазель, справившись с собой. – Он даст тебе всё.
–Он не даст мне покоя. Я его обрёл и забыл всё, чем жил, – Левиафан понимал, что значит его отказ. – Иди, Азазель, и извинись за меня перед ним…
Знал, что значит, и всё же отказывался.
–Как знаешь! – Азазель круто повернулся на каблуках и без всякой оглядки пошёл прочь.
Для демона слабого это место кишело соблазнами. Здесь легко можно было выменять десяток душ на какие-нибудь мелочи вроде свободы. Но Азазель слабым не принадлежал. Он принадлежал к преданным, а это означало, что он пришёл сюда не торговаться, а выполнять приказ. Приказ он выполнил  и спешил с результатом.
–Коллега! – радостный голос доктора Миллера встретил его в кабинете надзирателя, – вы видели его? Правда же – чудо?
–Какое там чудо? – огрызнулся Азазель. – Обыкновенная морская корова!
И не давая шанса доктору Миллеру прийти в себя, вышел прочь, на свободу, которая так и осталась ему чужой.
***
–Я уговаривал его, клянусь тьмой! – на всякий случай повторил Азазель. Молчание Люцифера ему не нравилось.  – Сказал, что за ним явятся ангелы, что ты даруешь ему прощение, что…
–Его выбор, – остановил слова Азазеля Люцифер. Остановил вроде бы мягко, не повышая голоса, но Азазеля всё равно встряхнуло.
–Я уговаривал…– неуверенно повторил Азазель. Ещё недавно Люцифер убеждал его, что это очень важно – привлечь Левиафана на свою сторону, что нужно отыскать его –мятежного, явленного хаосом, и обещать ему что угодно. А теперь – равнодушие.
–Отказ – это тоже ответ, – заметил Люцифер. – Я благодарен, что ты его всё-таки нашёл. Вельзевул не смог. Или не захотел суметь.
Губы Люцифера тронула едва заметная улыбка. Кому-то со стороны могло показаться, что Люциферу забавно говорить об этом, и провал Вельзевула (или предательство) – это только проделка. Но Азазель хорошо знал Люцифера и понял: Вельзевулу лучше прямо сейчас надо думать о спасении перед вечностью. Очень долго Люцифер будет выжидать, но совершенно точно настигнет однажды неудачливого своего прислужника.
Он дождётся дня, когда Вельзевул почувствует себя в безопасности и обрушит его. Просто потому что может. А ещё потому что нельзя ошибаться. И если тебе нужно найти Левиафана – ищи Левиафана.
–Ну что ж, тот, кто нам мешает, тот нам и поможет, –Люцифер произнёс это спокойно. Как будто бы ждал, что придётся ему произносить эти слова.
Азазель приподнялся на месте. Он пока не понимал.
–Ангелы казнят его в назидание, – ответил Люцифер на молчание Азазеля. – А мы потребуем мести и выдачи убийц.
–А если не казнят? – рискнул предположить Азазель. – Они же понимают, что если они нашли Левиафана, то мы-то… это провокация.
Люцифер взглянул в лицо Азазелю и его губы чуть-чуть дрогнули в полуулыбке. Азазель понял: участь его решена.
***
«Оставьте меня, оставьте меня! Светом клянусь и тьмой клянусь – я всё забыл!» – Левиафан, в мире людей известный как 24/601 лежал без сна. Он многое бы отдал, чтобы наступил вечный лёгкий сон, но никто не даровал ему его. Он знал, что если попытается умереть  по-людски – попадёт в руки Люциферу.  Если останется – его убьют, и неважно – те или эти…
Левиафан не видел выхода. Вернее, был выход уйти в Ничто, но такое не нравилось самому Левиафану. Он хотел жить. Жить. А не стать ничем. Жить, а не творить хаос, из которого был рождён. Жить, просто жить, и дышать, и неважно, что воздух сырой и мерзкий, что плесень пожирает углы камеры – это настоящий рай Левиафану, это место, где он забыл кто он есть.
–Ну что, милейший? – голос доктора Миллера заставил Левиафана открыть глаза. Сна не было, но в этой тюрьме свет никогда не гасили и от этого глаза уставали. За счастье было сомкнуть глаза и ничего не увидеть в образовавшейся тьме.
«Опять!» – Левиафан не был умён. Как и все силы из хаоса, он не просчитывал ходы наперёд. Так он жил, так он воевал, так проигрывал и точно также скрывался.
Что стоило ему умереть? или прикинуться умирающим?
А теперь вон– здрасьте-пожалуйста, доктор Миллер ходит чаще к нему, чем солнце по небу.
–Я возьму у вас кровь на анализ и померю давление! – доктор Миллер был радостно-подвижен. За его спиной молча стояли три охранника и надзиратель. И хотя никто из них ничего не помнил, у надзирателя было смутное чувство, что есть какой-то большой подвох во всём происходящем.
24/601 протянул руку к доктору Миллеру с неожиданной покладистостью и…
***
–Что с ним? – испуганно дёрнулся надзиратель. – Он что, умер?  Ну? Отвечайте!
–Я…– доктор Миллер затрясся, – я не…я решительно…
Его дрожь была настоящей. Точно так дрожал и Гийом Лоран, когда Азазель похищал его оболочку, оставляя прежнюю людскую, также до того похищенную у кого-то.
–Я не…– доктор Миллер овладел собою, в изумлении и досаде глядя на тело 24/601 – чудесного явления природы. – Это всё из-за вас! Это из-за вашей дремучести он так и не попал в лабораторию!
«Сейчас главное не перестараться!» –улыбнулся про себя Левиафан, усиленно жестикулируя руками доктора Миллера, дух которого корчился на дне жалкого тела заключённого 24/601.
–Очистить камеру! – велел надзиратель со смущением и облегчением. – Вам, доктор, лучше молчать о том, что вы здесь видели. Пройдите ко мне в кабинет, мы с вами обсудим…официальную версию.
–Со мной? думаете, я стану заниматься подлогом? Да за кого вы меня принимаете?! Я, между прочим, обладатель двух докторских степеней, я лауреат…
«Работает!» – радовался Левиафан, но радость его сдуло тотчас.  Он ощутил за своей спиной присутствие и обернулся.
–Рафаэль! – Левиафан легко узнал ангела. А как не узнать. Если они бились десятки раз и каждый раз проигрывал Левиафан.
–Здравствуй, демон, – отозвался Рафаэль равнодушно. На людей он, как и Азазель, не обратил внимания. его целью был Левиафан.
–Оставь меня, – попросил Левиафан. В его голосе звучала страшная тоска океанов, из которых вылилась сила.  – Оставь меня, я всё забыл, и я всё отрёк! Прошу, дай уйти.
Рафаэль покачал головой:
–Нет, Левиафан, ты забыл, то выбор твой. А я помню. И небо помнит. А мы не прощаем!
Рафаэль взмахнул рукой и в следующее мгновение Левиафана оказался в родной стихии хаоса, в первозданном своём чудовищном виде, вдали от тюрьмы и надзирателя, вдали от всего, что давало ему покой, снова в бою, снова лицом к лицу с Рафаэлем.
И снова в поражении. В последнем своём поражении.
«ну почему…я же всё на свете забыл?» – в последний раз подумал Левиафан, а затем чудовищное его тело расплылось в вечность.