приглушенный женский смех, каким он бывает только в моменты заигрывания и прелюдий. Казалось, никто из присутствующих в зале этого не заметил, а если и заметил, то не придал (или не захотел придавать) этому особенного значения.
Немного погодя, Сергей покинул столовую. На столике, за которым он сидел, осталась нетронутая кружка с кофе и несколько ассигнаций, с лихвой покрывающих стоимость заказа.
17.00
Где-то под потолком раздавалось тиканье часов. Этот звук, всегда казавшийся Сергею умиротворяющим и даже убаюкивающим, сейчас вселял какую-то тревогу. Создавалось впечатление, что даже стрелки превратили свой извечный плавный ход в нервное подергивание, придавая новое значение слову «тиканье».
Гнетущее ощущение зарождающихся сомнений, так грубо и бесцеремонно вложенное в Сергея тем разговором в столовой, не отпускало его, и он страдал. Прежде всего, от недостатка информации. Из фундамента построенного Сергеем мира Шварц голыми руками вырвал несколько кирпичей, не привнеся ничего взамен, и теперь Сергей с некоторым интересом изучал ощущение пустоты внутри себя, как человек иногда изучает языком дырку в зубе. И все же размышления его были сопряжены с немалой тревогой — он с уверенностью мог сказать, что теория заговора, придуманная Шварцем, слаба и содержит в себе много неточностей, но проблема была том, что то же самое он мог сказать и про...
-Серё-ё-ё-ёж, ну ты так и будешь валяться, или все-таки соблаговолишь помочь мне? - донесся с кухни голос Анастасии.
-Иду-иду! - отозвался Сергей и поднялся с дивана.
Она была в своем домашнем халате, помешивала что-то в кастрюле. Подойдя поближе, Сергей почувствовал запах пельменей. «Вот и славно», - подумал он, - «Пусть всякие там Шварцы идут к черту со своими заговорами, а меня это не касается».
-Ну, чего стоишь-то? Иди уже, руки мой! - весело сказала Настя.
-Иду-y-y-y-y – протянул Сергей и ушел в ванную.
И все-таки какая-то внутренняя тревога не отпускала его. Предчувствие чего-то большого и несомненно тяжелого постоянно напоминала о себе, не думая отступать или прятаться. Вода приятно холодила его и он, недолго думая, умыл и лицо. Стало заметно легче.
Когда Сергей вернулся на кухню, стол был уже накрыт. Две тарелки пельменей, несколько кусков черного хлеба на блюде и плошка с хреновой закуской — немного, но большего и не было нужно.
-Чудесно...
-Нравится? - спросила Настя, слегка смущаясь.
-Еще бы! - ответил Сергей, а про себя подумал: «Ну их к черту, этих Шварцей, я хочу пельменей!». Не дожидаясь приглашения, он сел и начал есть. Настя молча смотрела на него, улыбаясь. «Давно уже он не ел с таким аппетитом» - подумала она. - «Может мне и еще чего-нибудь...перепадет» -эта мысль заставила ее слегка покраснеть.
С пельменями было покончено минуты за три. Сергей встал, быстро вымыл руки и в какие-то два шага оказался рядом с Настей. Он наклонился к ней так близко, что она почувствовала его частое дыхание.
-Мадемуазель, разрешите к вам пристать, - шутливо начал он.
-Одобряю! - ответила Настя первую попавшуюся глупость. А в голове крутилось только «Соловьи! Соловьи!». Она не знала, почему ей вдруг вспомнились эти птицы, но спустя две секунды ей уже стало все равно. Еще через три ей показалось, что вообще весь мир перестал существовать. «Ну и черт с ним!» - эта ее мысль слилась вместе с Сергеевским «Ну их к черту, этих Шварцей, а я хочу...»
В этот момент раздался звонок в дверь. Едва слышно выругавшись, Сергей пошел узнать, кого принесло в такой неподходящий момент. Уровень внутренней тревоги подскочил до максимума. Медленно, борясь с невесть откуда накатившей паникой, Сергей посмотрел в глазок...
...Шварц.
«Долбаный фриц!» - мелькнуло в голове у Сергея. Он понимал, что будет алеть об этой мысли еще очень и очень долго — Генрих был ему другом — но ничего не мог поделать со своей злость. Больно уж все это некстати...
Едва Сергей открыл дверь, Шварц ввалился в квартиру - Сергей едва успел подхватить его.
-Пр-р-р-р-ривет — неестественно бодро крикнул Шварц. - А й-й-й-й-йа выпил!
-Я вижу. - проворчал Сергей — Настя, помоги пожалуйста!
Вместе они дотащили пьяного Шварца до дивана. Он остался лежать так, как его положили — на животе, не двигаясь.
-Давай его перевернем, а? - спросила Настя.
-Не, не, не, не, nein! - закричал Шварц и вдруг расхохотался.
От него неимоверно несло перегаром, что поразило Сергея, знавшего Генриха как человека непьющего. Вообще не пьющего. Однако сейчас было очевидно, что Шварц пьян вдрызг. «Доигрался» - подумал Сергей.
-Они мне не дали... - тихо проговорил Шварц.
-Что?
-Они мне не дали! - взвыл Генрих. - Мне! Я на них денно и нощно вкалываю, а они мне отказали! Не дали! Мне! Генриху Шварцу! Они...они мне сказали, мол, не хватает!
-Кто они? Что не дали? - Сергей был растерян.
Шварц разрыдался.
-Серж...Серега...Я ж...Я ж болею, Серег. Этой самой дрянью болею.
Анастасия вскрикнула. Сергей ничего не мог ответить — он был поражен до глубины души.
-Нет...нет, нет, нет, нет...нет-нет-нет-нет — шептала Настя.
-Как?! Когда?! - Сергей не мог сдержать эмоций.
-Давно уже, Сер-р-р-р... - застонал Шварц — Месяца два как... Может, три...А они мне...не дали...
-Так! А ну, вставай! - Сергей попытался поднять Шварца, но тот засопротивлялся и застонал. - Ну ка, ну ка, пошли! Щас мы их расшевелим!
-Отпу...
Входная дверь слетела с петель. Не произнося ни слова, в гостиную вбежали люди в черных плащах. Не останавливаясь, они прошли в гостиную.
Анастасия закричала.
Один из вошедших, выругавшись по-немецки, отшвырнул ее в сторону.
Сергей наотмашь ударил одного из незнакомцев по голове.
Тот отшатнулся, и, не устояв на ногах, упал.
Удар в солнечное сплетение. Сергей согнулся пополам и рухнул на пол под ударами дубинок и ног.
Спустя полминуты он потерял сознание.
17.30
