Азазель очень спешил. Ему только что передали тайное донесение, и он торопился показать это донесение Люциферу. Да и как было не показать? В донесении содержалось такое, что Азазель, прочтя, решил, что спятил! Потом понял – спятил не он, спятило всё Небесное Царство. И сейчас Азазель – павший ангел, когда-то стоявший в рядах небесного воинства хотел показать это безумие своему господину, а в прошлом, в таком горьком прошлом – другу.
Они были друзьями – Азазель и Люцифер. Они носили доспехи одного цвета и были на одной стороне. А потом был бунт, и Азазель поспешил присоединиться к своему другу, уверовав в его правоту. Затее уже поздно было сомневаться – их, как и многих других мятежников, столкнули, и они переродились в Подземном Царстве, и Люцифер стал господином, а они все – верными слугами. Азазель, конечно, пытался ещё убеждать себя, что он всё ещё друг Люциферу, но понимал – самая главная причина, по которой Люцифер держит его подле себя, пусть и переводит его с места на место, состоит в том, что ему просто очень нравится видеть своё возвышение и свой путь. И помнить о том, что он отважился сделать.
Но Азазель научился этого не замечать и научился быть верным другом.
–Мне к господину! – сообщил Азазель, чуть-чуть задыхаясь от быстрого бега. – У меня послание.
–Не велено, – лениво отозвался очередной рогатый чёрт, судя по всему из новеньких, так как Азазель его не знал. Да и не трудился он запоминать новые лица.
–У меня послание! – повторил Азазель, теряя терпение. Его одежда, глаза, имя…всё это выдавало в нём демона высшего порядка – одного из тех, кто упал первым. И его останавливали?
–Не велено. Приказ господина, – равнодушно отозвался страж, явно из числа новеньких – непуганый ещё.
–Да я тебя в порошок сотру! Гниль ты болотная! – Азазель впал в бешенство, но поток ругани, которая не производила на стража никакого влияния, остановило появление Самого.
–Что за шум? – Люцифер был спокоен и холоден. Золотые кудри его волос, мягкость черт и спокойный тон – всё это могло обмануть в самом начале, заставить поверить в то, что владыка Подземного Царства мягок и сердечен. Но Азазель знал цену этой напускной мягкости.
–У меня послание, а он…– и Азазель, смутившись, и желая прикрыть своё смущение, замахнулся для острастки на стража. Страж побледнел, но не от жеста Азазеля, а от появления Самого.
Люцифер жестом пригласил Азазеля войти и демон поспешил за своим господином. В полумраке кабинета, в счастливом этом полумраке, который не позволял разглядеть тысячу и одно сплетение культур и заточённой холодности, Люцифер несколько секунд читал послание, переданное Азазелем.
Азазель не сводил с него взгляда, ожидая какую-нибудь эмоцию, хотя бы проблеск чувства, удивления…
Ничего. Тьма равнодушна и Люцифер, как эта самая тьма, ставшая выше ангела, демона, человека и самой смерти не выражает ничего. Люцифер отложил листок в сторону и спокойно сказал:
–Собери ближний круг.
Азазель кивнул и поспешно рванул из покоев господина и друга, снова для очистки состояния и досады, замахнувшись на стража.
***
На сегодня ближний круг Люцифера включает в себя Азазеля – на правах друга, Асмодей – на правах демона хаоса, он силён, определённо силён, и ещё умён; Вельзевул – этот всегда нужен, знаток законов, поправок и договоров; Марбас – демон относительно высших слабый, но хитрый; и, конечно – Элигор, он же Элигос – демон-воитель, практически единственный, кто может повести всех демонов и нечисть Подземного в бой.
Азазель никак не мог понять, по какому принципу Люцифер порою пропускает в Ближний круг тех, кто, казалось бы, не должен там находится. К примеру – пару десятков лет назад в Ближний круг входил демон Буер – из первых, кто упал, но откровенно слабый. Всё его силы и всё его покровительство уходило на философию, свойства трав и растений, искусство диалектики. Зачем он был нужен? Люцифер к нему во время заседаний напрямую и не обращался! А держал…
С другой стороны он никогда не вводил в Ближний круг Левиафана – а тот был демоном хаоса и создан был ещё до Люцифера! Азазель никак не мог понять этого принципа, этого подбора. Он видел, как в Ближний круг попадали и слабые демоны, и как попадали сильные, и из числа тех, кто упал в один день с Люцифером и из числа совсем новых. Они менялись, исчезали, совет превращался в три-четыре демона, или разрастался вдруг до двух дюжин. И это никак не давало покоя Азазелю и его соратникам.
Но сегодняшние были уже давно, и не было видно такого, чтобы их планировали убирать. Люцифер, как и всегда, сидел во главе стола, и был спокоен. Он ждал, когда все ознакомятся с копией послания, перехваченного Азазелем. Прочли. Молчали. Наконец Асмодей решился, спросил:
–Я, наверное, ещё раз прочту. Можно?
Люцифер не отреагировал и это было ответом. Демоны воспользовались передышкой и уткнулись в листки. Азазель не мог усидеть на месте. Он понимал – они тянут время, а вдеь надо было действовать, действовать прямо сейчас!
–Господин, – Асмодей понял, что притворяться больше нельзя и отложил листок, – позвольте спросить, правильно ли я понял… Владыка разозлился на своё же творение и теперь хочет устроить большой потоп?
–Великий Потоп, – поправил Люцифер.
–И уничтожить весь род людской, кроме…– Асмодей заглянул в листок, – Ноя и его семейства?
–Расклад такой, – согласился Люцифер.
Снова помолчали. Азазель не выдержал:
–Надо действовать! Они же обезумели! Они хотят…он хочет уничтожить всех!
–Не всех, – поправил Марбас, – просто, если уже выдвигать обвинения, то давайте строить обвинения правильно. Он хочет уничтожить не всех. Он оставляет целый род – некоего благочестивого Ноя, его двух жён и кучу детей…
–А ещё животных, – вставил Вельзевул и ослепительно улыбнулся Марбасу, – если уж мы формулируем обвинение, давайте это делать правильно. Как там…
Вельзевул заглянул в лист:
–По паре.
–Надо действовать! – Азазель едва не вскочил. – Они же…это же люди! И он их сам создал. И ангелов создал, чтобы служили те людям. И теперь?.. мне передали, что он был семь дней в трауре по созданному ему миру, что так разочаровался в людях, увидел их разврат…
–А нас не пригласил посмотреть, – усмехнулся Элигор.
Азазель шутку не оценил:
–Каждый из нас карал людей и в ангельском обличии и в демоническом. Но всё это мы делали для баланса, для великого противостояния, для борьбы! А теперь? Он просто забирает почти всех забирает потому что захотел. Но это и наш мир! Это наше общее стадо.
Азазель оглядел демонов, ожидая поддержки. Он был в ярости, взбешён и слеп в этом плетении чувств. Он не понимал почему они все молчат и не бесятся вместе с ним, и тянут время? Это ведь и их собственность! Не милосердие, нет, не оно, двигало Азазелем. Уязвлённая гордость! Люди были принадлежны и их Царству, а теперь Владыка решал их судьбы по какой-то непонятной причине, по какому-то разочарованию. Немыслимо!
–Скажу одно, – вздохнул Асмодей, – если бы я из-за каждого разочарования всё бы уничтожал…
Он махнул рукой.
–Как поступим, господин?
Люцифер медленно, как-то очень картинно повёл плечами, мол, я ещё не решил. Асмодей кивнул:
–Мы найдём решение.
–Что ты пишешь, Вельзевул? – спросил Люцифер, переведя взгляд на знатока законов и дополнительных соглашений, заключённых между Царствами. Азазель спохватился, перевёл на него взгляд – в самом деле, демон что-то сосредоточенно записывал на обратной стороне копии донесения. Услышав слова господина, Вельзевул подобрался и ответил:
–Господин, я пишу образец протеста.
Люцифер улыбнулся и Азазель понял, что Вельзевул погорячился с решительностью. Знал он эту улыбку.
–Господа, – призвал Люцифер Ближний круг, – прошу внимания. Наш дорогой и бесценный соратник, наш мудрейший советник нашёл решение, пока мы всего лишь его обсуждали. Более того, он избавил нас, как великодушно с его стороны, от какого-либо участия…
Вельзевул побледнел. Азазель вообще полагал, что это для Вельзевула невозможно – демон откровенно давно потерял всякий стыд, но сейчас был белее мрамора. Ближний круг понимающе хихикал и улыбался. Все хорошо знали эту манеру Люцифера, когда он не опускался до ярости и бешенства, а так, вроде бы ласково, вроде бы совсем мягко распекал кого-либо, но за этой мягкостью было такое зловещее молчание тьмы, что становилось жутко. У Вельзевула дрогнули руки, он беспомощно огляделся на соратников, пытаясь выпросить у них заступничество, взглянул на Самого, пытаясь сказать, что хотел всего лишь выслужиться, что ничего плохого не держал в уме…
Но слова застряли в его горле. И все видели это. Элигор даже не скрывал насмешки. Он очень любил своё положение и обожал Люцифера так, как, наверное, ни один пёс не обожал своего хозяина. Он служил ему не из-за справедливости убеждений или страха, алчности или корысти. Он служил Люциферу потому что тот был Люцифером. И Элигор – этот любитель войны, который, как поговаривают, периодически спускается в мир людей, чтобы повоевать самому, чувствовал в Люцифере необыкновенную силу, открывающую будущую войну между Царствами.
Азазель, кстати, Элигора недолюбливал. Азазель стремился в войнах карать грешников, а Элигор просто любил лить кровь и убивать. Но Азазель давно научился молчать и не выказывать своего недовольства или презрения.
–Что же вы написали, дорогой Вельзевул? – Люцифер продолжал улыбаться, но глаза его были неподвижны и холодны.
–Я…– Вельзевул взял себя в руки, – если позволите, мой господин, я прочту.
–Не стоит, – равнодушно не позволил Сам, – просто перескажите. Если уж взяли на себя ответственность избавления нас от ненужных обсуждений и составления протеста, то держите эту ответственность до конца.
Вельзевул сглотнул. Попытка выслужиться обернулась для него кошмаром, и он понимал, что это только начало.
–Я… господин, это только набросок. Только моё предложение!
–К делу! – велел Люцифер, и у Вельзевула не стало выбора.
–Я предлагаю подать протест Небесному Царству. Согласно всеобщему договору равенства сторон наше Царство имеет такое же влияние на совершение исторического хода и рождение, существование, истребление…
–Это всё? – перебил Люцифер.
–Я предлагаю поставить ультиматум Небесному Царству, – выпалил Вельзевул. – Если они не согласятся оставить свою затею о потопе, то мы…мы вступим в войну.
Элигор даже облизнулся от удовольствия, но увидев, как иронически улыбнулся Люцифер, нахмурился и всем своим видом показал, как ненавистно ему предложение Вельзевула, хотя причины этой ненависти он не знал.
Вступил Асмодей:
–С вашего позволения, господин, я вмешаюсь в предложение Вельзевула и напомню, что он говорил от своего лица. Я лично не считаю, что мы должны ставить ультиматум. Грозить войной… это славно, но я полагаю, что глупо развязывать войну из-за скольких там тысяч человек? То-то же. неравно. Были бы миллиарды… тогда можно было бы. А так? К чему тратить нервы наших собратьев и наших солдат?
Азазель понимал умом, что Асмодей прав. И это не облегчало его состояния. Он не понимал, почему ему так паршиво. Да, глупо гнать сотни демонов на войну, что разразится, из-за нескольких тысяч человек. Ведь будут уцелевшие.
