женой, не уточнил. Утром все, как по команде, проснулись ни свет, ни заря. Никто и не пытался скрыть волнение. У Валерии была небольшая дорожная сумка, но после завтрака брат как всегда умелыми движениями ловкого паковальщика складывал мороженое мясо, венгерских кур, копченые колбасы, приговаривая сам себе: « Это тебе, сестренка, пригодится. И это тоже пригодится…». Сверток получился очень громоздкий и тяжеленный – Лера стала протестовать – ну, куда столько-то?, но брат был неумолим . Время потянулось тягуче и тревожно. Анатолия все не было. Аннушка ушла на работу, сердечно попрощавшись с Лерой, а брат на правах руководителя работу проигнорировал и теперь молча сидел рядом с сестрой – не тревожа и ничем не отвлекая ее. Наконец звонок входной двери залился звонким колокольчиком . Уверенным движением руки Валентин Константинович придержал подскочившую с дивана сестру и быстро вышел из комнаты. Из прихожей раздались голоса и брат, заглянув в комнату, бодрым тоном позвал: «Леруша, Толик приехал. Ты готова?» Валерии мгновенно вспомнились ее слова на вопрос мужа – куда она согласна с ним ехать ? Готова?- а вдруг – в тьму таракань? Ведь после 5-го курса ее хотят оставить работать на кафедре с перспективой на аспирантуру. Мне – все равно, Толик, ответила тогда она, хоть босиком по снегу – но только быть с тобой рядом. И он, подхватив ее на руки, закружил по комнате – как им было хорошо… тогда. И как им обоим сейчас ... плохо.. и непонятно…
Муж был уже в домашних тапочках, когда Лера вышла в прихожую, а из кухни слышался звон посуды - там уже хозяйничал брат.
- Не знаю, что со мной, - сказал Анатолий. – Вдруг что-то желудок прихватил. Надо выпить крепкого чая.
- Ну, хорошо, если чай поможет. А может быть, все-таки лекарство лучше принять? – спросила Лера
- Нет! – испуганным голосом запротестовал муж.
Они прошли на кухню – там уже закипал чайник и стол был накрыт для чаепития.
- Какой ты быстрый на ногу! – улыбнулась Лера брату, удивляясь его хозяйственной сноровке.
- Леруша! Ты должна мной гордиться! Я и лектор, и историк, и спортсмен да еще и твой брат!
Когда Валентину Константиновичу удавалось удачно побалагурить – он и впрямь начинал расцветать. Из него посыпались как из рога изобилия все городские новости, шутки-прибаутки, пожелания гладкой дороги с требованием – как только сестра с мужем приедут домой – сразу же позвонить.
- Конечно, конечно, Валя, - пообещал Анатолий.
Валерия медленно отпивала чай и промолчала.
После трех чашек крепчайшего черного чая, как настоящий чифирь, Анатолию стало легче, но его охватила такая слабость, что на всякий случай он решил немного полежать перед тем, как сесть за руль. Никто не пошел за ним в комнату – Валентин Константинович ушел заниматься своими рабочими делами с документами, а Валерия , убрав и помыв посуду со стола, присела на кухонный диванчик, засмотревшись в окно на парящих в небе белоснежных голубей. Их полет был каким-то необычным – они кружили, то набирая высоту, то резко снижаясь, разлетались в разные стороны, чтобы потом опять взмыть высоко вверх. «Все-таки девятый этаж, а им высота -нипочем», - подумала женщина. Она изо всех сил старалась хоть как-то отвлечься и не думать о том, что сейчас, вот-вот, ей придется сесть в машину с мужем и они останутся вдвоем. Наедине. Необычное и странное поведение Анатолия успело насторожить Валерию. Это был совсем не тот ее родной Толик, на которого только взглянешь – и он все понимал даже без ее слов. Такое понимание, к их счастью, было обоюдным и установилось между ними очень давно – больше двадцати лет тому назад. И женщина гнала от себя все тревожные мысли, чтобы хоть как-то снизить уровень стресса и напряженного состояния. . И наблюдая за полетом птиц, даже преуспела в этом…
Прошло еще два часа. Наконец Анатолий вышел и сообщил, что чувствует себя уже нормально. Теперь можно и в дальнюю дорогу – за руль садиться. Как водится, все присели «на дорожку». Брат первым подхватил самую тяжелую ношу – огромный пакет с продуктами, который недавно так любовно паковал в помощь сестренке. Даже не взглянув на жену, Анатолий как бы нехотя и медленным движением поднял ее небольшую дорожную сумку с видом недовольного и смертельно уставшего человека. В лифте ехали молча. Даже Валентин Константинович не решился нарушить эту прозрачную и звонкую тишину бесшумного лифта, мигом обозначившуюся каким-то образом между Валерией и Анатолием в этом маленьком замкнутом пространстве. Выйдя из подъезда, пошли за Анатолием – машину он припарковал за углом дома. Иномарка оказалась просто красавицей – даже заядлый автолюбитель и знаток всех марок авто, Лерин брат, присвистнул от удовольствия при одном взгляде на опель. Цвет машины был ярко желто-солнечный, а кузов – иссиня- черный. Все приостановились, не скрывая своего восхищения, а Анатолий, открыв багажник и бросив туда небрежным движением сумку жены, с гордостью сказал:
- А вот и моя лапочка! Нравится?
- Вот это дааа…- только и смог произнести Валентин Константинович. А придя в себя, добавил:
- Молодец ты, Толик, просто класс! А почему ты выбрал опель? – у них такая низкая посадка! А ты дороги наши знаешь?
- А я, Валя, для хороших дорог его покупал, а не для фуфловых.
Лера, после такого заявления мужа, взглянув на брата, сразу поняла, что тот жалеет о своем упоминании качества наших дорог. Ну да что ж теперь: слово - не воробей, вылетит – не поймаешь… Наспех обнявшись с братом на прощание, Анатолий и Валерия сели в машину. Тронулись. И в зеркале заднего вида Лера видела, как долго стоял и махал им вслед брат. Ей показалось, что он среди взмахов даже и перекрестил их вослед.
Потоки машин и сложное движение по городу были отличным поводом для них - в салоне опеля царило молчание. И муж, и жена молча смотрели только вперед, никуда не поворачивая головы. И только на выезде из города, Валерия сама не зная почему, оглянулась посмотреть на заднее сидение салона машины. На сидении лежала дорожная сумка мужа –та, совсем маленькая по объему, которую он всегда называл «моя мелочевка». Сердце мгновенно сжалось в крохотный комочек – и , как ей показалось, перестало биться. А где же те два огромных баула, что она с такой заботой паковала ему в эту командировку? Где? – да, она теперь знает - где… Там, где кончается асфальт!.. Да пусть подавится его вещами, …. – мысленное окончанием фразы пролетело у Леры непечатным словом. Ха! Вещи! Все равно Толик - мой!, и только – мой! Но вслух она ничего не сказала, даже не взглянув на мужа. Через пару минут Лера наконец услышала – ее маленькое и обиженное серце опять застучало: правда, неровно, с какими-то перебоями, но все громче и громче.
Молчание прервал Анатолий:
- Когда экзамены у сына и дочери?
- Скоро,- коротко и тихо ответила Лера.
- Ты – мать. И ничего толком не знаешь, - в его голосе звучала открытая насмешка.
- Зато ты – добрый и заботливый отец, - парировала жена. – С ног сбился – так к родным детям спешишь.
В воздухе опять повисло молчание – Анатолий не ожидал такого ответа от жены и не нашелся, что ответить на ее заслуженный упрек в свой адрес.
Проезжали по трассе через какой-то маленький поселок, когда прямо на дороге перед машиной оказалась маленькая сгорбленная старушка с большой авоськой в одной руке и палочкой, на которую опиралась, в другой. Мужчина резко крутанул руль в сторону и затормозил. Тормоза громко завизжали, но машина, буквально проскакав еще несколько метров на ручном тормозе, остановилась как вкопаная. Лера, не удержавшись на сиденьи, подалась вперед и ударилась головой о лобое стекло. Слава богу, встречная полоса была пустой до самого горизонта видимой ленты трассы. Придя в себя от неожиданного удара и потерев ушибленное место на лбу , Лера услышала такую брань мужа, какую никогда в жизни не слышала от него.
- Хрычевка старая! Убить ее мало! ,- и дальше смачные матерные слова, которые цедил Анатолий сквозь зубы, с озлобленным выражением на лице.
Женщине сразу вспомнились такие же предыдущие случаи , что не однократно с ними случались, когда они ездили на своих первых «Жигулях». Каким сердечным человеком был ее Толик! Как он переживал за всех этих старичков, сокрушаясь о том, что куда же смотрят их дети? Почему такой пожилой человек сам тащит тяжелые сумки? А был случай, что он выскочил из машины и помог перейти дорогу старушке, быстро подхватив ее далеко нелегкую ношу.
- Замолчи!,- почти выкрикнула Лера. – Да как ты смеешь так грязно ругаться?
Муж, перестав сквернословить, повернулся к жене и расплылся в улыбке.
- А вот она мне все разрешает! Да, Лерчик! Все!, - радостным голосом ответил он,- И ругаться тоже! А про тебя говорит, что ты – чистоплюйка, раз никогда матом не ругаешься!
Женщина была так поражена словами мужа, что сначала даже растерялась от таких слов. Но быстро взяла себя в руки.
- Останови машину,- попросила она спокойным голосом, призвав к себе все самообладание.
- Зачем?,- поинтересовался муж. – Мы вроде бы еще не приехали.
- Ты – не приехал. А я – приехала. Господи!, да что ж это такое? Как я тебя ждала! Если бы ты только знал! Да, впрочем, что это я говорю? Ты всегда, всю жизнь знал, как я тебя жду! И вдруг – мир перевернулся! Я должна от тебя слушать подобное в свой адрес? Ты что?, все докладываешь про меня, что я делаю, а что не делаю? Кому ? Этой подстилке, что девять лет отработала в этом качестве пока не наткнулась на тебя несчастного? И тебя осчастливили! После твоих слов – меня тошнит, - почти прокричала Лера и мысленно про себя добавила - от тебя.
Но Анатолий и не подумал останавливаться. Только стрелка спидометра резко поползла вперед.
- Ты ценить это должна! – тоже на повышенном тоне услышала женщина ответ мужа.- Я с тобой полностью откровенен! А она – очень несчастный человек.
- А ты дозу змеиного яда не превысил?,- поинтересовалась жена.- С такой откровенностью?.
Шины, ровно шурша, продолжали свой бег, приближая к дому пассажиров своей машины. Мужчина и женщина в салоне машины то замолкали и каждый думал о чем-то своем, то опять между ними начинался диалог и им самим было непонятно – что еще они выясняют и так ли уж теперь это нужно и важно. Незаметно подкралась майская ночь и только фары опеля вырывали из темноты яркие конусы света, бегущие впереди машины.
- Привал,- резко сказал Анатолий уставшим голосом. – Не могу больше – надо размяться, да и ноги уже ноют.- Смотри, Лерчик, какая-то придорожная бодега вон там. Пошли. Что-то перекусим.
Они еле выползли из машины и стали прохаживаться вокруг нее, разминая затекшие спины и ноги. Почувствовав, что твердая походка им уже подвластна, они медленно направились к придорожному кафе со светящимся названием «В добрый путь». Небольшой зальчик встретил их пустотой и унылостью. За примитивной стойкой сидела пожилая худая женщина и казалось, что она дремлет, не замечая вошедших. Но когда посетители подошли к стойке, та живо встрепенулась и, привстав, даже одарила Валерию и Анатолия ослепительной улыбкой, сверкая полным набором
