Лучший голкипер сезона

спокоен  тренер  «Шинника».
Вот, что  значит  опыт.
         Андрей  Карпинский  не  мог  ни  сидеть,  ни  соять,  а  как  зверь,
метался  по  квадрату  тренерской  зоны.  Он  убрал  одного  из  защитников  
и  выпустил  третьего  нападающего.  Никакого  овертайма.  Добить  сейчас,
немедленно.  Снова  пискнул  мобильный.  «Спасибо,  милый.  Потешил  душу.-
лился  бас  президента  клуба. -  Давно  такого  удовольствия не  испытывал.
Молодец»,  -   и  отключился,  не  дожидаясь  ответа.  Таким  людям  не  
интересно,  что  думают  о  них  наемные  работники.   «Нет.  Бежать  отсюда,
пока  не  поздно.  Я  Вам  не  шут  гороховый,  чтобы  удовольствие  
доставлять.  Всех  денег,  все  равно,  не  заработаешь»,  -  так  бунтовал  
Андрей  внутри  себя  раз  в  две  недели  и  оставался.
       «Как  стыдно»  -  ругал  себя  Игнат,  отойдя  от  шока  обидно  
пропущенного   гола.  Еще  играть  и  играть.  Перевес  упустили,  тоже  мне,
беда.  Он  вздрогнул  от  этого  слова.  Слишком  недавно  все произошло.
         Заканчивался  первый  круг. Играли  с  армейцами в  Ярославле.  
Крапивин  ждал этой  игры  с  бывшей  командой  еще  и  потому,  что  давно
не  видел Сергея  Слесаренко,  после того,  как  ушел  в  «Шинник».  Сергей
стал  незаменимым  игроком  команды.  Он  не  только  «тянул»  все  мячи,
но  мог  организовать точным  пасом  голевую  атаку.  В  начале  сезона
именно  так  армейцы  забили  «Спартаку».  Счет  был  равным,  и  все  ждали
финального  свистка,  когда  Сергей  ударом  от  ворот  послал  мяч  к  линии  
спартаковской  штрафной,  куда  кинулся  вчерашний  дублер  Ванька  
Коноплев,  проскочил  мимо, зазевавшихся  Борхи  и  Кастро  и  с  лету  послал
мяч  в  правый  нижний  угол.  Не  ожидавший  такого  нахальства,  
Прохорович  лишь  судорожно  сглотнул.
          Они  долго  говорили.  Почему  Игнат  не навещает их?  Ярославль  
близко  от  Москвы. Могли  бы  встречаться.  Сашке  уже  восемь,  и  он
помнит  большого  дядю  Игната.  Пашке шесть.  Дети  любят  возиться  с  
мячом.  Пара  защитников  есть.
         -  Что  пара,  -  пожурил Игнат.  -  защитников  нужно,  минимум,  трое.
         -  Вот  в  конце  сезона  трое  и  будет,  -  улыбнулся  Сергей  во  весь  
рот.
         -  Ну  и  молодцы  вы  с  Оксаной,  -  искренне  радовался  Игнат.  –
А  мне  все  некогда.  Команду создаем.  Ты  ведь  знаешь,  что  у  нас  три  
года  назад  случилось.
         -  Слыхал,  - вздохнул  Сергей.  -  Тяжко  вам  пришлось.
         -  Иваныча  еле  откачали,  на  десять  лет  постарел.  Никогда  этих
сволочей  не  прощу.  Шкуры,  -  Игнат  до  хруста  сжал  кулак,  но  тут  же
выпрямил  ладонь  и  хлопнул  по  колену.  -  Бог  им  судья.
           А  потом  была  игра.  На  пятьдесят  шестой  минуте  случилось  
страшное.  Ярославцы  забросили  мяч  за  спину  армейских  защитников  на  
рывок  Проскурина.  Те  не  успевали,  и  навстречу  форварду  из  ворот  
кинулся  Сергей.  Игнат  видел,  как  опускается  мяч,  и  две  фигурки  
неумолимо сболижаются.  Виктор  прыгнул  раньше,  но Сергей  был  
пружинистее,  и  через  мгновение  оба  лежали  на  земле,  а  мяч,  виновник  
всего,  тихо    выкатился  за  ворота.  Когда  к ним  подбежали,  Виктор  был  
без  сознания,  Сергей  приходил  в  себя.  У  места  сгрудились игроки обеих
команд,  протиснулись  врачи  и  унесли на  носилках  Проскурина  к  машине  
«Скорой  помощи».  
              -  Прости,  Игнат,  -  сказал  Сергей.  -  Не  виноват  я.  Так  вышло.
              - Знаю,  - ответил  Крапивин.  -  Сам-то  как?
              -  Ничего,  только  в  голове  немного  шумит.
              -  Скажи  своим,  пусть  меняют.
              -  Да  ты  что?  Как  я  могу  уйти?
           Он  пошел  вводить мяч  в  игру  ударом  от  ворот,  установил  на
углу  вратарской,  стал  разбегаться,  но  в  метре  от  мяча  кулем  свалился  
на  газон.  Снова  были  носилки  и  «Скорая». Тот  матч  сыграли  по  нолям.
        Виктор  Проскурин  вышел играть  через  два  месяца.  Сергея  не было  
в  составе  армейцев  даже  в  запасе.  «Знаешь,  Игнат,  -  говорил  Виктор  на
тренировке.  -  Врачи  сказали  -  повезло  мне.  Видимо,  нечему  там  у меня
сотрясаться».  Нехорошее  предчувствие  кольнуло сердце.
        Тем  же  вечером  по  мобильному  рздался  звонок.  «Игнат,  Сережа  
умирает»,  -  всхлипывание прервало  голос  Оксаны.
        Он  отпросился  со  сбора  и уже  утром был  у  них.  Оксана  уткнулась
ему  головой  в  грудь  и заплакала.
        -  Здравствуй,  дядя  Игнат,  -  протянул  руку  Сашка.  – А  это  Пашка,  -
представил он,  стоящего  рядом,  шестилетнего  мальчика. -  Я  же  говорил,
приедет  дядя  Игнат,  пройдет  за  папой  и  приведет  его.
         -  А  почему  мама  опять  плачет?  -  сомневался  младший.
         -  Ты что,  девченок  не  знаешь.  Их  хлебом  не  корми,  дай  поплакать. –
поучал  старший.
           Как  он  похож  на  Сергея,  а  Пашка  -  вылитая  Оксана,  отметил
Игнат  мельком,  поглаживая  по  спине  любимую  женщину,  утешая  ее.
           -  Врач  сказал  -  отек  мозга.  Кома.  Шансов  почти  никаких,  -
тихим  шепотом  пела  свое  горе  Оксана,  когда  успокоилась.
          Они  сидели  на  кухне.  В  чашках  остывал  чай,  вкуснее  которого  
Игнат  ничего  не  помнил.
           -  Что  делать,  Игнат?  -  шептала  она.  -  Половина  жизни  была  в  
нем.  Счастье,  радость.  Такой  солнечный  и  теплый. Мы  не  ссорились
никогда.  Я  иногда  сомневалась,  недолго  ли  так,  а  он  говорил: «Не  
думай  об  этом,  просто  живи».  Я  как  онемела  наполовину,  напроловину  
умерла.  Как  жить  теперь?
           Ее  рука  покоилась  в  ладони  Игната,  и  он  слушал  нежный  
певучий  голос,  понимая,  что  ей  надо  выговориться,  излить  печаль,  чтобы
взамен  наполнить  опустевшую  часть  души  жизненной  силой  ради  себя,  
детей,  и  его,  Игната,  наконец.
            -  Ты  береги  себя,  -  сказал он,  когда  она,  словно  выдохшись,  
умолкла.  -  Ради  ребенка,  которого  родишь,  ради  детей,  ради  меня.
Сергей  не  только  в  больнице. Он  в  Сашке,  Пашке,  внутри  тебя,  в  твоей
душе  и  в  моей.  Что  бы  ни случилось,  я  не  покину вас.  Надо  жить.  
Вот  так, -  она  прижалась  щекой  к  его  ладони  и снова  заплакала.
          В  больницу  к  Сергею его  пустили  без  проблем,  хоть  Игнат  и  
Опасался.  «Смотрите,  говорите,  он  ничего  не  услышит»,  -  огорченно
произнес  врач.  Все  тело  Сергея  было  опутано  проводами  и  трубками  
аппаратов  искусственного питания.  Лицо  его  поражало  спокойствием,  
безмятежностью,  как  спящего  ребенка,  знающего  то,  что  взрослые  быстро  
забывают.
          Игнат сел  возле  кровати  и  коснулся  ладонью  его  кисти.
         «Я  здесь  и  не  покину  тебя,  Оксану  и  детей  твоих.  Не  беспокойся
за  них.  Не  бойся.  Там  тоже  живут.  Хоть  по-другому.  Жизнь  вечна,
как  солнечный  свет.  Поспешил  ты  туда.  Если  можешь,  возвращайся.
А  не  можешь,  помни  о нас,  как  мы  о  тебе»,  -  так  он  думал.  В  словах
теперь  проку  не  было.  Через  неделю  Сергей  умер.
                                                   
                                                   Глава 9
                                                   Любовь    

       -  Последняя  минута матча.  Неизвестно,  сколько  добавит  судья. –
скороговоркой  тараторил  Горденков,  стараясь  успеть  за  событиями  на
поле.  -  «Спартак»  атакует,  явно  желая  закончить  матч  в  основное  время.
Оскар  Дуглас  проходит  по  флангу,  навешивает  в  штрафную  на  Белла.  Но
Крапивин  снимает  мяч  с  головы  лучшего  форварда  чемпионата.  Бросок  
мяча  почти  к  центру  поля.  Сергеев  принимает,  пас  на  фланг  Григорьеву.
Спартаковцы  не  успели  вернуться,  и  Григорьев  прорывается  по  левому  
краю.   Его  атакует  Плетнев.  Приходится  уходить  с  мячом  к  лицевой  
линии.  В  центре  штрафной  ждет  паса  Проскурин,  но  он  прикрыт  двумя  
защитниками.  Григорьев  пасует,  но  не  ему,  а  на  линию  штрафной,  где
никто  не  держит  набегающего  Долгова.  Удар.  Гол!  -  комментатор
захлебнулся  от  эмоций.  -  «Шинник»  вырывает  победу  в  матче!  Хотя
радоваться  еще рано.  Судья  добавляет  пять  минут.
        Как  они  не  разорвали  Долгова,  Проскурина  и  Григорьева,  
смешавшись  в  кучу-малу  от  радости.  Судье  с  трудом  удалось  заставить
их  продолжить  игру.      
       -  Есть!  Есть!  Есть!  -  кричал,  прыгая  в  восторге,  Зайцев.  -  Мы  их  
Сделали,  Иваныч!  Иваныч?  -  тот  молчал,  откинув  голову  на  спинку  кресла.
      -  Врача!!!  -  удивительно,  но  этот  пронзительный  крик  услышали  все,
и стадион  утих.  
       Был  слышен  шум  мотора  «Скорой»,   скрип  носилок,  лязг  
захлопнувшейся  дверцы.  «Давай  с ним,  Алексеич,  мы  здесь  сами», -
сказал  Сергеев.  
          Гробовую  тишину  нарушила  трель  свистка.,  и  шокированный  стадион
ожил.
         Оставалось  пять  добавленных  минут.  «Давайте,  ребята,  за  Иваныча!» -
произнес  капитан.
         С  трудом  Карпинский  вышел  из  ступора.  Сначала  гол,  потом  Кольцов.
«Так  и  меня  рано  или  поздно  унесут»,  -  мелькнула  неподходящая  мысль
в  подходящий  момент.  
        -  Чего  встали!  -  крикнул  он  игрокам.  -  Бейте,  пока  они  в  прострации.
Снова  пискнул  телефон  с  известным  номером.  «Да  пошел  ты…»  -  
отключился  Андрей.
            Игнат  понял,  что  сегодня  он  бьется  не  только  за  себя  и  Оксану,
но  и  за  детей,  Сергея,  Иваныча,  всех,  кто  его  знает  и  помнит  и  кого
он  знает  и помнит.
           После  смерти  Сергея  он  разрывался  между  Ярославлем  и  Москвой.
Дети  привыкли  к  нему  и  искренне  полюбили.  Оксана  отошла  от  горя,  
заметно  похорошела,  стала  улыбаться.  «Если  бы  не  ты,  не  пережила  бы  
похорон»,  -  говорила  она  потом.  Игнат  все  готов  был  для  них  сделать,  
только  отношения  с  Оксаной  стали натыкаться на  невидимую  стену.
          -  Он  хороший,  - говорила Оксана  матери,  приехавшей  из  
Днепропетровска  навестить  ее.  -  Он  друг.  Но  нет  чувства,  будто  все  на
Сергея  истратила.
          -  Погоди,  доченька,  -  отвечала  мать.  -  Любовь  такой  родник,  что  не
скудеет.  Со  временем  душа  наполнится,  и будешь  ты  с  ним  счастлива.  Он
дождется.  Он  терпеливый.
         Перед  финалом Игнат прямо  спросил  Оксану,  может  ли  он  надеяться  
на  ее    любовь.
         -  Надеяться  можешь,  -  томно  произнесла она,  поглаживая  рукой
большой  живот,   прислушиваясь  к  движению  внутри.  -  Вот  выиграешь
кубок,  и  поговорим,  -  метнулись из  глаз  шаловливые  искорки.
        Ему  было  сегодня  за  что  сражаться.

                                                 Глава 10
                                                 Фортуна
         
         Они  держались  из  последних  сил.  «Спартак»  атаковал  всей
командой,  навалом.
         -  Последние  секунды,  -  нервно  сообщал  зрителям  Горденков.  –
В  тридцати  метрах  от  ворот  «Шинника»  штрафной.  Бить  будет вратарь  
Прохорович.  Почти  все  скопились  в  штрафной  площади.  Навес.
Защита  выносит.  Удар  Сорокина.  Рикошет.  Крапивин  дотягивается,
но  не  может  удержать  мяч.  Дуглас  добивает.  Нет.  Павлюк  в
отчаянном  броске,  как  заправский  вратарь,  намертво  ловит  мяч.
Это  пенальти,  это  удаление  с  поля.  И  время  вышло.  Вся  надежда
У  «Шинника»  на  Крапивина,  у  «Спартака»  -  на  Сорокина,  который
будет  бить.   Но  что  это?  Роберт  Белл  чуть  ли  не  насильно  отбирает мяч  
у своего капитана  и  собирается  бить  сам.  Карпинский  машет  рукой
Сорокину,  чтобы  не  связывался.
         Игнат  уже  не  злился  на  каверзы  судьбы.  Слишком  много  их  было
Сегодня.  Внутри  все  опустело,  и  стало  смешно  видеть  суету  Роберта  
Белла.  Его,  Игната,  он  считает  личным  врагом,  хочет  отомстить.
Пусть  мстит.  Потом  поймет,   что  все  когда-нибудь  закончится.
Когда-нибудь…