Лучший голкипер сезона

выходить.  Тогда
защита  тебе  верить  будет.  Этому  еще  Лев  Яшин  учил.
       -  Пойми,  Игнат,  -  объяснял  и  сразу  начинал  нервничать  Сергей.  -  Как
за  штрафную  выйду,    сразу  мандраж  охватывает,  словно  ноги  идти  не  
хотят.  В  штрафной  что  угодно,  а  выйти  боюсь.
      -  А  ты  от  штрафной  до  центра  поля  почаще  на  тренировке  бегай,
пока  нет никого.  Вот  ноги  и  привыкнут,  -  много  премудростей  тогда  знал  
Крапивин.    И  ведь  поборол  страх  Сергей.    Великолепный  вратарь  из  него  
вышел.
         Только  двум  медведям  в  берлоге не  жить.  Тот  сезон  шел  хорошо.
Игнат  играл  надежно,  команда  кубок  выиграла.  После  первого  круга
поехали  на  коммерческий  турнир  в  Лион.    Первый   матч с  «хозяевами»  
играли.  
         Начали  французы  весело,  резво.  Первый  же  удар,  рикошет  от  чьей-то  
ноги,  и мяч  в  сетке.  Вынул  его  Игнат,  сплюнул.  «Хорошенькое»  начало.
Запала  у  «Лиона»  не  на  долго  хватило.  Армейцы игру  выровняли,  а  затем,
прижав  французов  к  воротам,  в  середине  тайма  в  сутолоке  у  вратарской
протолкнули  ответный  мяч.  Игра  совсем  утихла  и  спокойно  катилась  к  
перерыву,  как  случилось  несчастье.
         Полузащитник  Жан  Кашен  на  последних  секундах  тайма  метров  с  
сорока  ударил  в  сторону  наших  ворот.  Крапивин  видел,  что  мяч  идет  
гораздо  выше  и  не  беспокоился.  Но  тот,  зараза,  перед  самыми  воротами
«клюнул»  вниз  и  вошел  впритирку  с  штангой.  Немая  сцена,  как  в  
«Ревизоре»  Гоголя.
         -  Ничего,  Игнат,  -  утешал  в перерыве  тренер. -  Самому  Яшину  в  
молодости  вратари  от  ворот  забивали.  Не  бери  в  голову.  Отдохни.  Второй
тайм  Сергей  отыграет.
        А  Сергей  отыграл  так,  что  трибуны  стоя  аплодировали.  И  Игнат
аплодировал,  не  понимая  того,  что  кончилась  его  игра  в  армейском  клубе.
Тридцать  минут  французы били  со  всех  позиций,  иногда, чуть  ли не  с  
линии  вратарской.  Все  отразил.  А  в концовке  наши  не  только  счет  
сравняли,  но  и выиграли.
         Приземлился  Игнат  на  скамейку  запасных  и  осел  там  прочно,  
Понимая,  что  пришел  тот,  кто  лучше  него.  Горькая  это  была  правда.
Порой  такая  дикая  злоба на  Сергея поднималась,  что  смотреть  на  него
не  мог,  а  уж  говорить  с  ним  тем  более.   Ни  к  кому  раньше  такой
ненависти не  испытывал,  как  к  удачливому  партнеру по  команде.  
Иногда  перед  игрой,  мысленно,  неудачи  желал,  до  того  пробирало.
Спортивная  злость,  спортивная  ревность.  Как  потом  раскаяться  
пришлось.    

                                               Глава 7
                                               Сердце

- Десять  минут  до  конца  матча,  -  говорил  Горденков,  глядя  в  
экран  монитора.  -  Напряжение  нарастает.  Оскар дуглас  в  столкновении с  
Метелкиным  падает  в  двадцати  метрах  от  ворот.  Свисток  судьи.  
Штрафной.  Крапивин выстраивает  «стенку»,  закрывая  правый  угол,  а
сам  становится в левый.  Бить  будет  Белл.  Разбег. Удар.  Гол!  Мяч
словно  прошил «стенку»  насквозь.  Кто-то  своих  товарищей  здорово
подвел.  Вот  сейчас  и  начнется  настоящая  игра.
       Сначала  Игнат  не  мог  понять, как  мяч  проскочил  сквозь  строй  
игроков,  влетев  в  правый  угол.  Только,  схватившийся  за  голову,  Павлюк  
выдал  себя.  
       -  Ты!  -  кинулся  к  нему  Крапивин.  -  Что  сделал!
       -  Прости,  Игнат,  -  жалобно бормотал  Витек,  -  Он  мне  специально  в  
лоб  целил.  Я  видел,  как  глаза  кровью  налились.  Испугался.  Голову
убрал.  Не  смог  я.
        -  Иди,  работай,  -  сплюнул  Игнат.  -  Руки  об  тебя  марать  неохота.
         А как  хотелось  взять  и  убить,  пробить  грудную  клетку  и  
выдернуть  наружу  позвоночник.
        «Зададут  нам  теперь  жару»,  -  ворохнулось  в  голове.
        -  Все!  -  метался  в  отчаянии  по  тренерской  зоне  Зайцев.  -  Теперь
не  устоим.  Сметут.  -  и  наткнулся  взглядом  на  откинувшегося  на  спинку  
главного.  Лицо  того  было  бледно  и  спокойно.
        -  Иваныч!  -  кинулся  он  к  нему.
        -  Валидол,  -  еле  слышно  пробормотал  Кольцов,  -  Не  помогло.
        -  Врача тебе  нужно.
        -  Сиди.  Всю  упаковку  давай,  -  потребовал  он.  -  Нельзя  из  игры  
выходить.
        Карпинский  сжал  кулаки.  «Есть. Теперь  выиграем»,  -  пришла  
взамен  тревоги  спокойная  уверенность.
       «В  межсезонье  от бразильцев  избавиться  надо,  -  деловито
рассуждал  он.  -  Хоть  за  гроши  на  родину  продать.  Защита
полностью  наша  должна  быть.  Молодежь  на  сборах  натаскаем.  В
полузащиту  на  левый  край  итальянца,  в  центр,  под  нападающими,
немца  приглядел.  Надо, чтобы  президент мошной  тряхнул.  И  никаких
массовых  закупок  легионеров,  что  бы  там  агенты  не  «пели».
        «А  может, хватит.  Передохнуть  немного.  За  последние  три  года
семью совсем  забросил.  Жена  к  работе  ревнует.   Воспитанием  сына и  
дочери не занимаюсь.  Ухожу  -  еще  спят,  прихожу  -  уже  спят.  И  вампир  
этот,  кошелек  толстый,  скоро всю  кровь выпьет  и  нервы  изведет.
Прямо,  как  белка  в  колесе,  в  дело  вошел,  а  соскочить  не  могу.
И  они  не отпустят»,  -  взглянул  на  бело-красный  фанатский  сектор.
       Игнат  злился.  Мало  кто  знал,  как  много  для  него  зависело от  победы  
в  этом  матче.
       После  ухода  жены  он  был  сам  не  свой.  Одиночество давило.  Не
знал  куда  себя  деть.  До  упора,  до  изнеможения  работал  на  тренировках.
        Если  бы не  Сергей,  не  оставивший  в трудное время.  Тяжело
пережив  злость  и  ревность  к  игре,  Игнат  теперь часто бывал  у  него  
дома,  возился  с  Сашкой.  В  доме  стало  хлопотно  после  рождения  
второго  ребенка  -  Пашки,  но никакого  раздражения  не  чувствовалось.  
Наоборот,  было  весело.  Они прямо  светились счастьем,  и  душа  Игната  
грелась  рядом.  Как-то  постепенно  он  стал  почти  членом  семьи.  
Сергей  считал  его  старшим братом,  испытывая  неловкость  за то,  что  
лишил  места  в  основном  составе.    
       Но  Оксана.  Чувство  к  ней  из  дружбы неумолимо  перерастало  в  
любовь,  тайную страсть.  Игнат  ругал  себя  за это.  Нельзя  вожделеть
чужую  жену.  Умом  понимал,  а  сердце  горело  и разрывалось.  Каждое  
движение  ее,  каждое  слово  вызывало  чувство  необъяснимое,  от  которого
перехватывало  дух.
       Тогда  он  уходил  от  них  и  пускался  в  рискованные  интимные  
приключения.  Несмотря  на  его  не очень  фотогеничную внешность,  мало
какая  женщина  могла  ему  отказать,  поддаваясь  странному  внутреннему
обаянию,  идущему  от  него.  Только  ни  одна  не  задержалась  долго,  не
выдерживая  сравнения  с  Оксаной.  Расставались  они с  Игнатом  хорошо,  и
каждая  обещала  придти  по  первому  зову.
      Одну  из  них  он  запомнил  надолго.  Звали  ее  Рита.  Рита-Маргарита.
Ей  нравилось,  когда  он  так  говорил.
      -  Мы скоро  расстанемся,  -  сказала  она  при  встрече.
      -  Почему?  -  удивился  Игнат  ее  прозорливости.
      -  Я  Маргарита,  а  ты  Ваня  Понырев,  но  не  Мастер,  -  нежно  
улыбнулась  она.
      Он  снова  удивился,  и  Рита  рассказала  о  Булгакове.  Им  было  хорошо.
Он  прочитал  роман  о  ней  и  Мастере.  Понравилось.  И  его  сумасшедший
герой  тоже.  Когда  роман  был  прочитан,  она  ушла.
      -  Теперь  ты  все знаешь,  -  говорила,  прощаясь.  -  Хочешь,  скажу  о
будущем.  
      -  Скажи,  -  Игнату  было  жаль  расставаться  с  ней,  но  она  искала  
Мастера.  Не  держать  же  силой.
     -  Ты  будешь  счастлив,  -  напевно  произнесла  Рита.  -  Будешь  любить
женщину,  которую  долго  ждал.  У  вас  в  семье  будет  пятеро  детей.  
Ради  них  ты  достигнешь  всего,  к  чему  стремишься.
      -  Слишком  хорошо,  чтобы  поверить,  -  вздохнул  он.
      -  Ты  и  сейчас  о  ней думаешь,  -  добавила  она.
      -  Нет!  -  вскочил  Игнат.  -  Это  невозможно.  Она  счастлива  с  другим.
      -  Как  знать?  -  сказала  Маргарита.  -  Ты  уже  сделал  выбор.
       Уторм  они расстались  навсегда.  Игнат  пожелал  ей  найти  Мастера,
а  сам,  по  окончании сезона,    перешел,  в  только  что  вылетевший  в  первую  
лигу,  ярославский  «Шинник».

                                               Глава 8
                                                 Беда

        -  Что  творит  «Спартак!  -  кричал, не  замечая  Алексей  Горденков. –
Атака  за  атакой.  За  пять минут  после  гола  Крапивин  отразил  около
десяти  ударов,  причем,  четыре  явно  неберущихся.  В  штрафную  врывается  
Белл.  Падает. Пенальти.  Бедный  «Шинник».  Но  каков  «Спартак»!
        Неприятности  подступали  неминуемо.  Если  Строев  и  Павлюк  еще
держали  фланги,  то  в  центре  Грязнов  и  Метелкин  уже  не  поспевали
за  Дугласом  и  Беллом.  Пытавшиеся  помочь  Сергеев  с  Погорелым
делали,  что могли,  но  и  их  силы  были  на  исходе.  Григорьев  и  
Никольский  не  могли организовать  контр-атаку  и  отвести  игру  от  ворот.
Защитники «Спартака»  не  давали  им  дойти  до  середины  поля.  Сиротливо  
и  понуро  между  Плетневым  и  Бессоновым  в  центральном  круге
дожидался  случайного  мяча  Проскурин.  И  удары,  много  ударов.
А  потом  Белл  пошел  прямо на  Грязнова  и  обвел  его.
        Пенальти  там  не  было.  Игнат  видел,  Вася  Грязнов  подкат  сыграл  
чисто,  но  афро-англичанин  так  естественно  рухнул  на  газон,  что  трудно  
ругать  «купившегося»  на  трюк  судью.
      _  Убийца!  Что  ты  творишь!  -  кинулся  к  нему  Грязнов  и  тут  же  
получил  желтую  карточку.  Николай  Сергеев  оттащил  его,  извинившись  
за  горячность  товарища.
      Пенальти  бил  Белл.  «А  глаза  у  него  точно  красные,  -  успел  заметить
Игнат,  метнулся  в  угол  и  достал,  пулей  летевший,  мяч.  Но  удар  был
слишком  сильный,  и  вынести  мяч из  ворот  не  получилось.  От  руки  он
угодил  в  штангу  и  вылетел за  вратарскую.  А  защитники,  лопухи,  стояли,
раскрыв  рты,  не  веря,  что  можно  отразить  удар  самого  Белла.  И Белл  
окаменел  от  удивления,  еще  никто  из  вратарей  не  мог  отразить  его
удара с  пенальти.
      А  Оскару  Дугласу  на  эти  мучения  было  глубоко  наплевать.  Он
подскочил  и  добил  мяч  в  незащищенные  ворота.
       -  Крапивин  совершил  чудо,  -   Горденков  чувствовал  дикую  грусть
и жалость.  -  Но  оно  не  помогло  команде.  Жаль,  что  от  сегодняшней
великолепной  игры  в  истории  останется  лишь  результат.
      Игнат  лежал на  земле  и  не  хотел  вставать.  Все  бесполезно.  Не
Смогли.  Надежды  тщетны.  Она  сказала,  если  выиграешь  сегодня  кубок,  
то  подумаю.  А  теперь  зачем  все  это?  На  плечо  легла  рука  Сергеева.
      -  Прости,  Игнат.  Мы  сейчас…  -  он  не  договорил  и  побежал  к  центру.
      -  Все  сюда,  -  позвал  капитан  игроков,  пока ликовал  соперник.  -  Мяч
«грузим»  на  левый  фланг.  Виталий,  -  обратился  он  к  левому  крайнему
полузащитнику  Григорьеву.  -  По  флангу  до  упора  и  низом  на  линию
штрафной.  Проскурин  уводит  защитников,  Долгов ждет  паса.  Сейчас
или  никогда.  Овертайма  нам  не  выдержать.
       -  Боже!  Да  за  что  все  это!  -  Зайцев  пытался  вырвать  несуществующие
волосы  на  лысой,  как  колено,  голове.  -  Из  рук ушло.  
       -  Тихо, не  гневи.  Еще  четыре  минуты  осталось,  -  слабеющим  голосом  
произнес  Кольцов.  -  Что  наши?  Я  плохо  вижу.
       -  Крапивин  встал.  Сергеев  на  пять  секунд  всех  собрал.
        -  Не  раскисли.  Что-то  затевают.  Молодцы  они,  все-таки.  Хоть
чему-то  научил.
        -  Почему  научил?  Не  пугай  меня,  Иваныч.  Еще  многому  научишь, -
схватил  за  руку  Зайцев.
        -  Ты  за  игрой  гляди,  потом  мне  скажешь.
        -  Наступает  решающий  момент  матча,  -  говорил  Горденков.  -  Как
Нервничает  тренер  «Спартака»  и  насколько