платьице.
- Почему Дикарка? – первым делом спросила я.
Галина поняла, что сболтнула лишнее.
- Ну так мы с Генкой тебя прозвали, - смущённо ответила она. – Вроде как дикая ты совсем, не хочешь жить по сложившимся нормам, законам, во всём ищешь истину, справедливость. Отсюда постоянный конфликт с обществом, с окружающими, прогрессирующая изоляция от подруг, знакомых. Чем-то на жену Кистенёва похожа, но по-своему сдвинутая. Мы вообще всех пациентов для удобства различали с Геннадием Игоревичем по их сущностям. Ну, вроде как архетипы Карла Юнга, но они у него слишком заумные.
Хищник (Хищница) – человек, который всегда и во всём ставит во главу угла только себя. Пытается окружающих подчинить своей воле, извлечь из них максимальную выгоду. Не останавливается ни перед чем в достижении поставленной цели.
Жертва. Прирождённая мазохистка, часто влюбляется, постоянно разочаровывается. Над ней издеваются, пользуются ею как хотят. Натешившись, безжалостно отбрасывают в сторону. Жизнь ничему не учит её: каждый раз всё повторяется с чистого листа по трафарету. У опытных ловеласов, мошенников, домашних тиранов, извергов глаз на таких женщин намётанный, вцепляются, как вампиры, и нервы мотают потом, кровь пьют до бесконечности.
Плакса. Типичная меланхоличка, постоянно в депрессиях, всё ей плохо, малейшая неудача повергает в отчаяние.
33 несчастья. С такими людьми постоянно происходят какие-нибудь происшествия: то руку или ногу сломают, то кошелёк у них своруют, то пожар, то наводнение; в семье кто-то пьёт, работу теряет. И знаешь, хочешь верь, хочешь не верь, но это заразно. Ни в коем случае нельзя пытаться им помочь. Стоит только попасть в их орбиту - сама устанешь от всяческих бед отбиваться.
Я помолчала какое-то время, затем бесстрастно, без всякой заинтересованности, констатировала очевидный факт:
- Я вижу, у тебя перемены? Что, развелась с мужем?
Галина вздохнула.
- Ну, я бы, конечно, ещё потерпела, но он сам настоял. Подал заявление сразу на развод и раздел имущества, хорошо хоть, дочку к себе не переманил. Пришлось вот сюда, на другой конец города, перебраться. Лишь бы не в коммуналку. Весь этот трёп насчёт лишнего веса, моей инертности в сексе оказался лишь предлогом, чтобы переключиться на девчонку помоложе - без мозгов, но со связями. Так что на личном фронте пока полный штиль. О тебе не спрашиваю: и так видно, что в шоколаде, вот только не пойму, зачем я могла нашей знаменитой, по местным масштабам, «теледиве» понадобиться?
Мне не хотелось примешивать зависть к нашим отношениям, и я обрисовала в общих чертах, что не так уж и сладко живётся в нашем то ли раю, то ли гадюшнике «звёздочкам» моего ранга.
Галина, как ни странно, ничуть моим откровениям не удивилась.
- Да, что делать, видимо, весь мир так устроен: одним всё, другим лишь объедки с барского стола. У нас, в медицине, приблизительно то же самое. Как, чайку попьёшь с тортиком?
- С удовольствием! – согласилась я. Раз угощают, с чего бы вдруг отказываться?
Галина, пока накрывала на стол, заметно потеплела в отношениях.
- Так и не излечилась от своей страсти? – с усмешкой спросила она. – Как бы ты ни прибеднялась сейчас, не верю. Шесть лет крутиться на таком уровне - наверняка могла ведь и замуж удачно выскочить, и папика богатенького завести. Совсем другая жизнь началась бы.
- Да, ты права, не излечилась, сдвинута до сих пор, - со вздохом ответила я, уничтожая торт без зазрения совести.
- Не знаю даже, чем тебе помочь, - задумчиво проговорила «сестричка». - Тебе ведь Кистенёв нужен, я правильно поняла?
- Он самый, - понуро опустив голову, подтвердила я.
Ну а дальше начался не слишком весёлый разговор о том, как одна дура-жена своей безумной ревностью настолько испортила имидж талантливому врачу, надежде российской психологии, что никто, даже в самых захудалых частных клиниках не захотел с ним связываться - до сих пор так нигде больше и не практикует. В довершение ко всему, Мадам, чтобы привлечь к себе внимание мужа и показать ему, что она ещё обаятельна и привлекательна, стала изменять Генаше с кем ни попадя. Этого Кистенёв, разумеется, уже не смог перенести. Подал на развод - неизвестно даже, где теперь обитает: в какой-то коммуналке, чуть ли не в бараке. Ни с кем не знается, вроде как занимается научной деятельностью, хочет кандидатскую диссертацию защитить, а на самом деле, скорее всего, давно уже спился с горя.
- Позвони мне завтра ближе к обеду, на работе я его без труда по всем каналам пробью.
Когда я уже собралась уходить, дверь в квартиру открылась и в неё вошла милая смазливая девчонка. Она с любопытством оглядела меня и во весь рот улыбнулась:
- А я вас знаю. Но поверить глазам не могу: неужели сама Яна Косова, ведущая программы «Рок навсегда»? Не пропускаю ни одной вашей передачи.
Галина отвела взгляд в сторону и покачала головой.
- А вот и ещё одно «божье наказание» на мою голову. Как раз в этом году школу заканчивает. Поможешь пристроить куда-нибудь?
- Да запросто! – охотно отозвалась я. – Проводишь до остановки, Лерчик?
Девчонка была на седьмом небе от счастья. Господи, как же она напоминала меня в молодости. Даже в школу, как я, паинькой ходила, но зато вечером, в тесной компании, отрывалась на дискотеках города по полной программе. Мне так легко было с ней разговаривать, столько я почерпнула для себя интересной и полезной информации, что уже через пять минут поняла: за шесть лет в моём родном городе ничего не изменилось!
К Кистенёву я добралась только на следующий день вечером. Тоже решила явиться без предупреждения, нисколько не сомневаясь, что сообщив мне его координаты, Галина тут же позвонила Генаше, предупредила о моём предполагающемся визите. Так что встретил он меня буднично, ничуть не удивившись.
- А, Яна, - кивнул он. - Давненько не виделись. Проходи.
- Да, это я, Дикарка. Здравствуй, Геннадий Игоревич!
И на эту фразу он особо не отреагировал, даже переход на «ты» его не очень удивил. Удивилась я. Однокомнатная квартирка в пригороде Щурово, районе, прямо противоположном по месту расположения тому, в котором я вчера побывала. Конечно, не зачуханная хибара, но женским духом здесь и не пахло. В обстановке - предельный минимализм: голые стены, даже не оклеенные обоями, просто покрашенные; старый, раскладывающийся диван, ничем не застеленный. Скрипучие деревянные полы, такая же хлипкая деревянная входная дверь. Ни одного горшка с цветами ни на полках, ни на подоконнике. Но при этом чистота, из окна вид на реку, да и по воздуху чувствовалось, что рядом сосновый бор и квартиру регулярно проветривают. Сам хозяин гладко выбритый, в стареньком спортивном костюме. Ещё кресло напротив дивана, скорее всего принесённое с помойки, но отреставрированное. Естественно, насколько хватило способностей.
Когда-то весь пригород здесь базировался вокруг огромного цементного завода; несмотря на высоченную трубу, прозванную в народе «Наташа», его продукцией – характерной серой пылью - были щедро усыпаны все окрестности. Никаких развлечений, разумеется, за исключением хиленького Дворца культуры, - в общем, тоска смертная. Потом пришли немцы, завезли новое оборудование, снесли легендарную трубу, заботясь об экологической обстановке, навели во всём порядок, не говоря уже о зарплате и социальной инфраструктуре. Не ахти что, конечно, но тем не менее полный контраст с посёлком Галины, где когда-то располагался научно-исследовательский институт техники полива и по тем временам жили его работники вполне сносно, а сейчас дома обветшали, никому ни до чего дела нет.
Генаша даже и не подумал предложить мне чаю. Уселся на диване и уставился на меня своим колючим острым взглядом.
- Чем обязан столь высокопоставленному визиту? – наконец сухо поинтересовался он.
Я молча прошла на кухню, ожидая увидеть там по меньшей мере батарею пустых бутылок, но ничего подобного: так же свежо, чисто убрано. Газовая плита, правда допотопная, но такими «раритетами» в моём родном городе никого не удивишь.
Что ж, хозяин вполне в форме, с ним можно общаться - большего мне нечего было и желать.
- Нужна помощь, - коротко ответила я, усаживаясь в кресло напротив.
- В чём конкретно? – По всему чувствовалось, что Кистень не испытывает особой радости по поводу моего прихода, но и враждебности в его голосе не наблюдалось.
- Из трёх вариантов, которые ты мне в прошлый раз посоветовал, я выбрала не тот, что нужно, и, соответственно, зашла в тупик.
Тут я не выдержала, сорвалась, высказала этому бездушному роботу всё, что я о нём думаю, но сначала ту боль излила, которую я в последние несколько дней испытала. Никогда не слышали такое выражение: «сухие слёзы»? Впрочем, сухими они были недолго: в конце концов я разревелась так, что не помог и носовой платок.
- Всё? – когда я выдохлась и затихла, уточнил Генаша хладнокровно. – И только-то? А теперь скажи, Янчик: имело ли смысл для такого умопомрачительно красочного «портрета в слезах и соплях» столь упорно меня разыскивать? Что, не могла сама элементарно простенькую задачку решить? Кстати, тебе повезло, что ты вообще меня сегодня застала. У нас в Коломне, как ты понимаешь, любая работа мне с некоторых пор заказана - приютила одна частная клиника в Москве. Там, в своём кабинете, я частенько и остаюсь ночевать. Вот думаю вообще порвать пуповину: купить или снять квартиру в столице. Поэтому обустройством своим здесь особо не утруждаюсь. - Он помолчал немного, затем продолжил: - Итак, на один твой безмолвный вопрос я, надеюсь, ответил? Что дальше? Не спился, как тебе, возможно, напели: пустых бутылок на кухне ты не обнаружила. Наоборот, даже защитил наконец кандидатскую диссертацию. На докторскую пока не замахиваюсь: нужны связи, практика, наработанный материал. Совсем другой, не провинциальный уровень.
Я развела руками:
- Ответ исчерпывающий, осталось прояснить только один момент: как тебе удалось от жены своей бывшей отделаться? Насколько я понимаю, развод для таких одержимых не помеха.
- Ну, это просто, - довольно усмехнулся Кистенёв. - Сводил как-то её на приём к знакомому психиатру, затем пригрозил: станет и дальше меня преследовать - сдам в соответствующую клинику, вылезать из неё потом не будет. Как ни странно, подействовало. Ещё она к тому времени так увлеклась своими изменами, что меняла мужиков, как перчатки. Преобразилась и внутренне, и внешне, сейчас вся в поисках достойного мужа, который бы холил, лелеял её, а заодно и на достаточно высоком уровне содержал. А уж потом ни-ни, станет солидной дамой, возможно даже займётся благотворительностью. И ты знаешь, я нисколько не сомневаюсь, что она добьётся своего. С её-то напором! Однако нам давно пора вернуться к существу вопроса, за решением которого ты приехала. Как, созрела для серьёзного разбора полётов?
Я кивнула.
- Да.
Кистенёв облегчённо вздохнул.
- Во-первых, хочу особо отметить: тут был твой собственный выбор, несправедливо меня за него упрекать. Не верю, чтобы тебе удалось пройти сквозь шпицрутены, которые на твою долю там, в Москве выпали, такой, «как тебя воспитали». Наверняка многим пришлось пожертвовать, чтобы достичь намеченной цели. Так какой смысл был столь истово шесть лет назад за усвоенные
