Закончив со швами, Патрик щедро обмазал ей спину йодом, потом помог сесть и, прикрыв раны самодельными тампонами, обмотал бинтами. Потом обработал рану на голове, тоже перевязал. Дальше - ушибленную ногу.
- Это все? - спросил он с самодовольным и деловым видом.
Кэрол кивнула, ласково изучая его взглядом.
- Встань пока, по-моему, этот диван должен раскладываться, - взяв мать под руку, он помог ей подняться.
- Я пойду пока принесу подушки и одеяла из спальни.
- Не надо, я сам принесу! - разложив диван, мальчик умчался в другую комнату и через минуту вернулся, нагруженный подушками, одеялами и постельным бельем. Расстелив простынь, он надел на подушки чистые наволочки, одно одеяло заправил в пододеяльник, второе накинул сверху.
- Смотри, что я нашел, - он протянул Кэрол, которая сидела на стуле, обмотавшись пледом, аккуратно сложенные вещи. - Это пижама. Чистая. И шерстяные носки. Этого ублюдка, наверное. Надень пока.
Отдав вещи, он отвернулся.
Кэрол не без удовольствия облачилась в чистое, хоть пижама и оказалась большой, что и следовало ожидать, учитывая размеры ее хозяина. Ей пришлось подкатить рукава и штаны, к тому же последние спадали и совсем на ней не держались. А носки вообще оказались огромными, но она все равно их натянула и тоже подкатила.
- Ложись, - Патрик приподнял край одеяла, и она, придерживая штаны, медленно забралась в постель и легла на живот. Хоть онемение ещё не прошло, и она почти не ощущала боли, ей все равно не хотелось ложиться на спину и тревожить свои раны.
Патрик подкинул в камин дров и навёл порядок на столе, сложив медикаменты в аптечку, а грязные бинты и вату, ампулы и шприцы - в миску. Лампу он оставил включенной, несмотря на то, что от камина шло достаточно света. Кэрол не возражала, понимая, что ему страшно. Ей самой было страшно.
Раздевшись до футболки и трусов, мальчик поспешно нырнул под одеяла и укутался с головой.
- Как ты, мам? - заботливо спросил он, согревшись и выглянув из под одеяла.
- Хорошо, - она улыбнулась.
- Стало теплее, правда?
- Ну конечно. Если поддерживать огонь, здесь будет тепло. Давай попробуем поспать.
- Мне не хочется. Мы же весь день проспали.
- Мне тоже. Тогда пока просто полежим, а потом уснем. Завтра у нас много дел. Мы должны отдохнуть.
- Думаешь, ты сможешь завтра встать? У тебя здорово порезана спина, да и нога опухла. Вдруг хуже станет?
- Не станет. Ты сделал все, что нужно, теперь я пойду на поправку.
- Надеюсь. Если будет болеть, скажи, я дам обезболивающее, там есть в аптечке. Не терпи.
- Ладно.
- Может, сразу сейчас выпьешь, чего ждать?
- Нет, пока не болит. Позже.
Сна не было, они тихо разговаривали, чтобы не прислушиваться к звукам снаружи, к вою вьюги и шуму леса. К страху и отчаянию, сжимающих их изнутри. Время от времени до них доносился протяжный тоскливый вой, и тогда они невольно замолкали с замирающими сердцами, прислушиваясь.
Патрик придвинулся ближе, и Кэрол обняла его одной рукой, успокаивающе поглаживая.
- Мы в безопасности, - повторила она шепотом. - Никому до нас здесь не добраться.
Она замолчала. Она хотела, чтобы ее слова утешили и успокоили мальчика, но у самой от этих слов тоскливо заныло сердце, когда она подумала совсем не о диких зверях снаружи.
«Никому, - повторила она уже про себя, и это было похоже на стон отчаяния.
- Никому, - прошептал вслух Патрик, подслушав ее мысли и соглашаясь с ними.
Осторожно повернувшись на бок, Кэрол притянула его к себе. Он крепко обнял ее, стараясь не коснуться порезов и совсем по-детски прижался к ней. Прижавшись щекой к его макушке, она тихо запела.
- Тише, мам, не надо, а то волки услышат и придут! - перебил ее мальчик.
- В такую вьюгу не услышат.
- Откуда ты знаешь? Не надо. Давай тихо лежать.
Кэрол промолчала и поцеловала его в мягкие волосы.
- Скорее бы утро, - прошептал он. - Как думаешь, сколько сейчас времени?
- Не знаю. Пожалуй, выпью обезболивающего, - откинув одеяло, Кэрол нехотя встала и, быстро отыскав нужное лекарство, выпила, запив оставшейся водой из кружки. После чего поспешно снова спряталась под одеяла и прижалась к Патрику.
- Сильно болит? - с жалостью спросил он, разглядывая ее лицо.
- Немного. Сейчас пройдет.
- Нам повезло, что здесь есть лекарства.
- Конечно, ещё как повезло! - Кэрол пощекотала его бока. - Здесь даже два ведра с сидушками от унитаза, каждому по ведру! Так что грех жаловаться! Уверена, завтра мы ещё не такие сокровища тут обнаружим!
Мальчик захихикал.
- Знал бы папа, где мы оказались и что с нами случилось! - он замолчал, потом задумчиво заглянул Кэрол в глаза. - Как думаешь, если бы он знал... он бы нам помог?
Кэрол грустно улыбнулась.
- Конечно. Ведь он любит тебя. Он бы обязательно пришел тебе на помощь.
- А тебе? Думаешь - нет?
- Не знаю, - она пожала плечами. - Я давно уже не знаю, что ожидать от твоего папы. Но это только по отношению ко мне. Что касается тебя - никаких сомнений у меня нет. За тебя он жизнь отдаст. И все тебе простит. К тому же, ты ребенок.
- Зато я не готов ему все простить, - буркнул мальчик. - Ладно, ну его, забудь. Зря я вспомнил о нем. Опять. Почему мы постоянно о нем вспоминаем?
- Потому что любим. Скучаем.
- А он? Как считаешь - скучает?
- Думаю, да.
- Раскаивается? Жалеет?
- Наверное.
- Вот и пускай! Предатель! Сам виноват! - Патрик сердито насупился, пытаясь скрыть от Кэрол свою боль. Но она видела ее, чувствовала. Спорить с ним сейчас было бесполезно. Он весь в отца. Но пройдет время, он остынет. Кэрол надеялась на это.
- Давай попробуем его навестить, узнаем, как он себя чувствует, - с улыбкой предложила она.
- Ну ладно... давай, - якобы с неохотой согласился мальчик. - Только ничего ему не говорим! Он не должен знать, где мы. Вдруг снова сдаст тебя полиции? Тогда тебя уже не спасти.
- Да мы и сами не знаем, где мы. Даже если захотим, все равно не сможем ему сказать.
- Тогда ладно... просто взглянем на него, одним глазком. Даже не разговаривай с ним, поняла?
Кэрол кивнула. Обнявшись крепче, они вместе вздохнули и закрыли глаза. Но сон долго не шел к ним, как бы ни старались они уснуть и забыться, отрешиться от реальности и устремиться к тому, о котором у обоих так болело сердце. Чьей силы и защиты так не хватало. Как хотелось бы оказаться сейчас дома, увидеть улыбающегося широкой белоснежной улыбкой Хока... и обнять Джека, любящего и ласкового, каким он был для них когда-то. А Кэрол ещё мечтала о том, как прижимает к груди и осыпает поцелуями своих близнецов, как берет из рук Джека Келли, которую тот с улыбкой ей протягивает.
«Смотри, это наша дочь, - говорит он. - Она так на тебя похожа!».
И Кэрол разглядывает маленькое румяное личико, огромные голубые глаза...
Она не заметила, как мечты превратились в сновидение, когда уснула. В ее объятиях спал и Патрик, заснув почти одновременно с ней. Они не слышали больше вьюги и стонущего ветра, пугающего воя волков, забыв в своих снах о том, что находятся в этой хижине, одни, где-то в лесу, среди гор, потеряв своих защитников и не зная, что делать дальше.
