Приключения Электроника в... Эрмитаже

нас в шкафу. Там их штук пять сгоревших. А заглянуть туда у Вас ума не хватило?
  И тут на нас снизошло озарение. Господи, мы всё вспомнили, всё до секунды. Но тут же в голову ударила мысль: немедленно в отпуск, иначе - психбольница!!!
  А дальше, всё элементарно просто. Забегаем в отдел, открываем шкаф, а «Panasonic» спокойно спит, ему уже ничего не надо, а вот нам надо и даже очень. Мы прижимаем японское дитя к груди и несёмся к следователю.
  Как ты думаешь, дорогой читатель, какова будет реакция сыщика, если к нему вваливаются три «подозреваемых», при этом у одного подбитый глаз и орут, что камера нашлась, что они просто забыли и несут всякую ерунду.
  Следователь внимательно нас выслушал, походил туда-сюда по кабинету, улыбнулся и произнёс речь, достойную Шерлока Холмса:
  - А теперь я Вам расскажу, как было дело. И если что-то упущу, добавите.
  Итак, перед отпуском, Витя тихонько ворует камеру, но прячет в музее. Он надеется, что вернувшись из отпуска, пропажу не заметят, а уж если и заметят, то всегда можно вернуть. Я продолжаю. Камера дорогущая. Я за такие деньги недавно купил участок, и не где нибудь, а на Карельском перешейке. Соображаете, ведь в музее не обязательно покушаться на картину. И хлопотно, да и опасно. Её ещё надо продать. А сбросить камеру, не проблема. Любая частная фирма купит за тысячу. Естественно, долларов. Но пропажа обнаружена, заведено дело, это уже серьёзно. Витя возвращается из отпуска, а тут такое! Коля, как начальник, начинает спрашивать: что, да как? Но Виктор молчит. И тогда, чисто по-русски, Николай применяет силу. Витя сдаётся, и Вы здесь.
  Ну, как? Я ничего не пропустил?
  Дорогой читатель, вот он классический дедуктивный метод Шерлока Холмса. За тысячу километров от Петербурга Витя получает в глаз (правда, как мы узнали потом, его обидчик тут же угодил в канаву) и этот удар становится тем недостающим звеном в уголовном расследовании, которое тут же использует наш сыщик, разложив преступление по полочкам, доказав, что иногда очень полезно читать уголовную классику. Поклонимся сэру Артуру Конан Дойлу!
  Тут уж я срываюсь и выдаю:
  - Если, всё именно так, мы бы к Вам не прибежали. А просто выбросили камеру в Неву и дело с концом. Но камеру никто не воровал…, да и, вспомнил, сотрудник службы безопасности в курсе. Позвоните в отдел. Совсем замотались. А если в чём и виноваты, то лишь в своей глупости.
  Звоните начальнику службы. Скажите, пусть спросит у Ивана Григорьевича. Он с Витей вместе уходил в отпуск. Должен сегодня вернуться.
  Конечно, был звонок, расстроенное лицо следователя и почти пятиминутная тишина.
  А в моём мозгу в этой тишине закружились слова великого Паскаля: «Человек – это лишь тростник, самое слабое создание природы, но тростник мыслящий, и если бы Вселенная решила уничтожить человека, он  всё равно был бы  благороднее той силы, которая его убивает, ибо он знает, что умирает. Вселенная же не знает об этом ничего!».
  Так почему же мы, эти два разумных человека, своими руками сочиняли глупейший приговор. Это следователь ничего не знал, а мы сами принесли ему наше «Дело» на блюдечке.
  Тишина продолжается, следователь сидит, понурив голову, думая о чём-то своём и не очень приятном: «Сорвалось такое дело, вот она - Золотая рыбка, уже держал в руках; раскрыл хищение из самого Эрмитажа. А теперь всё летит к чёрту: повышение, особо важные преступления и слава на всю Россию!!!».
  А тут ещё Ваш покорный слуга со своими комментариями:
  - Вот Вы - сыщик, конечно, увлекаетесь детективами, хотя бы, в силу своей профессии. А помните «Шведскую спичку»? Тот, чеховский следователь, в сердцах и убийственном (для следствия) окончании дела, даже забрал у своего помощника подаренный им портсигар и выбросил в грязь. Ничего удивительного. Искали убитого помещика, а нашли живым и здоровым, только пьяным, да ещё в бане у любовницы. И какой любовницы – молоденькой жены самого начальника полиции, за одно прикосновение к плечам которой, этот самый помощник, отдал бы десять лет жизни!
А чего стоят слова Акульки: «Жила я только с Вами и больше ни с кем!!!».
  А!!!
  Но ведь жила она, не только со следователем, а почти со всеми героями рассказа. Так что, не расстраивайтесь. Это даже прекрасно, что в нашей истории ничего подобного на допросах не зафиксировано.
  Мы тоже искали украденную камеру, а нашли её у себя в шкафу, сгоревшую и снятую нами же. Так что, давайте расстанемся друзьями, а эту детективную историю будем вспоминать, как назидание и хороший урок забывчивым инженерам. Иначе, следователи поселятся в Эрмитаже на годы. И кто-нибудь, обязательно сядет!!!
  Следователь встал, окинул взглядом великолепный музейный кабинет, в котором он провёл несколько дней, остановил свой следственный взгляд на двух незадачливых инженерах, потом пожал нам руки и вполне серьёзно произнёс:
  - Повезло Вам, что сейчас не тридцать седьмой, ну да ладно, будем считать эту историю несчастным случаем на производстве.
  - Да уж, - отреагировал я, - но в тридцать седьмом не было, ни камер, ни президентов, ни нас, ни Вас. Да и зачем возвращаться в прошлое? Эдак мы повторим знаменитый диалог:
  « - ...и сорвал торжественное открытие Дворца Бракосочетаний.
  Затем, на развалинах часовни…
  - Простите, часовню тоже я развалил?
  - Нет, это было до вас, в XIV веке».
  - Но мы же с Вами знаем, что в XIV веке - кельи были, приюты отшельников были, а вот Эрмитажа не было!!! И появился он только через четыре сотни лет.
  Следователь улыбнулся и добавил:
  - «Кавказскую пленницу» Вы помните хорошо, да и кто её не помнит. Но вот когда в следующий раз будете снимать сгоревшую камеру, записывайте в журнал, а то Ваша память снова сыграет злую шутку. Прощайте.
  И мы остались одни. Но это не стало концом наших приключений. То, что случится через пару дней, напомнит нам последние слова сыщика, и они окажутся пророческими. Ведь в отличие от нас он прекрасно знал, что человек, однажды оступившись, может повторить подобный эксперимент ещё раз, положившись на русское «Авось». И результат может оказаться отрицательным. А всем известно, что, как в науке, так и в юриспруденции – отрицательный результат – это тоже результат. Только если в науке, отрицание прошлого может подтвердить новую теорию, тем самым, совершив переворот в умах всего учёного мира, то, оступившись дважды, можно схлопотать приличны срок, и переворот произойдёт только в жизни рассеянного экспериментатора.
  Но два инженера об этом не думали. Их сердца и души потихоньку приходили в себя. Камера нашлась, президент остался доволен. Вот люстра, да, это уже серьёзно, но и тут обошлись минимальными потерями.
  И всё же, что-то давило, что-то не давало спокойно работать и жить, как прежде. Видимо все несчастья, свалившиеся на нас в последние дни, уж очень глубоко резанули и сердца, и сознания, а это в один миг не проходит.
  Два дня, после ухода следователя, пронеслись, как пули у виска, слава Богу, не задев наших голов, и мы потихоньку стали забывать допросы, хотя в отделе, то и дело, и подшучивали, да и посмеивались, но в любом случае, никто не злорадствовал, в нашей огромной стране случалось и не такое.
  На второй день без допросов, от руководства отдела поступило указание: вечером в семь часов обеспечить микрофонами очередную презентацию во дворце Петра.
  Я много писал о Зимнем, Эрмитаже, о том, что окружает эти исторические постройки, бывшие главными в нашей империи, но сегодняшний Зимний дворец – это пятый. А самый первый для Петра был построен в 1711 году, и назывался «Зимним домом», он стоял в ста метрах от Невы и смотрел главным входом и окнами на сегодняшнюю Зимнюю канавку. Перед ним было поле, а дальше, на приличном расстоянии – Адмиралтейство.
  Чуть позже прокопали Зимнюю канавку, соединив реку Мойку с Невой (это там, где через сто лет жил Пушкин и где он скончался) и, если смотреть на Неву, то справа построили второй Зимний дворец, где Пётр и умер, передав власть своей жене Екатерине.
  Шли годы, императоры и императрицы, сменяли друг друга, и при Анне Иоанновне появился дворец, который и занял то место, куда так стремятся все почитатели искусств и истории нашей страны.
  Тот второй дворец Петра был разрушен, на его месте построили эрмитажный театр, и как-то незаметно о дворце забыли. Но через много, много лет, производя реставрацию театра, откопали фундамент того самого дворца и… восстановили петровскую память. Конечно, всё это великолепие находится внутри основного здания, но дворец открыт для туристов, и очень часто его арендуют для всевозможных мероприятий. Хотя и сам Эрмитаж нередко устраивает там свои праздники…
  Ещё днём мы установили микрофоны. Оставалось только включить и постоять рядом, пока будут литься речи, затем тихонько всё убрать и уехать домой.
  В шесть вечера, закончился рабочий день, все разошлись по домам, а мы остались вдвоём, Витю отпустили (троим, там делать нечего), и решили зайти в «Бочку», время было: посидим, выпьем кофе с осетринкой и тем самым скоротаем время.
  Уже выходя, я вспомнил, что наша видеокамера две недели лежит у Коли на столе и не мешало бы её отнести в отдел. Предложение было принято, Коля захватил сумочку с «Панасоником» и мы вышли на улицу. Направо дорога вела в Эрмитаж и ко дворцу Петра, а налево в «Бочку».
    Два инженера решили так: зайдём в кафе, потом, не теряя времени, забежим в отдел, закроем камеру в шкаф и к нашим микрофонам. Мы так и сделали.
  Спустившись в подвальчик, застали большую группу нашего отдела за столом. Для них рабочий день закончился, и ребята могли попить пивка, кофе, соки, кто-то ужинал, шла болтовня, смех, и наше появление их очень обрадовало. Усевшись за соседний столик, такой же длинный, у стены, Коля положил камеру на скамейку. Больше за столиком никого не было, и мы расслабились, утонув в мигающих огоньках иллюминаций. Заказали кофе, осетрину… и заболтались с нашими друзьями.
  Минут через сорок попрощались, долго пожимали руки, пожелали хорошего отдыха и медленно пошли к Эрмитажу. Дойдя до Зимней канавки, почему-то не перешли на другую сторону, а завернули ко дворцу Петра и через час, отработав торжественную часть мероприятия, уже шли обратно.
  Дальше было метро, у Коли электричка, дом, ужин, телевизор и я заснул.
  Думаю, каждый человек в своей жизни хотя бы раз просыпался в состоянии какого-то необъяснимого страха или его предчувствия. Ты резко просыпаешься, сердце барабанит, на душе каменная тяжесть и осознание чего-то непоправимого и страшного.
  Вот так и я ровно в два ночи проснулся и понял, что случилось нечто ужасное, но что? Мысли проносились, как раскалённый пепел Помпеи, как меч, занесённый палачом.
  И тогда я всё вспомнил: мы забыли в кафе наш «Panasonic»!!! Это был выстрел в самое сердце. И оно сжалось до размера атома. Не помня себя, я побежал на кухню, набрал Колин телефон и стал ждать. Коля спал крепким сном, он ещё был в неведении. Наконец трубку сняли.
  «Слушаю».
  «Коля, это я, мы забыли в «Бочке» камеру!!!!!!!!
  То, что полилось потом, переводить не будем. Но телефонные провода раскалились до белого каления. В конце концов, договорились так: в шесть утра встречаемся у кафе и ждём то ли сотрудников, то ли уборщицу, лишь бы кто