Приключения Электроника в... Эрмитаже

вылетая из привычной для него атмосферы и попадая в совершенно иной мир, будет всегда чувствовать себя не в своей тарелке. Он долго будет считать себя изгоем, с трудом вливаясь в новые условия и коллектив, чтобы потом, через годы, стать своим и на равных делать общее для всех дело.
  Со мной ничего подобного произойти не могло. Даже если не считать характера и способности в считанные дни, без проблем вливаться в любой коллектив. То вливался я…, нет, не на полную пятнадцать, как говорил милиционер Басов прорабу Пуговкину, а на полные восемь лет, в коллектив, не менее родной, чем все прошлые. В отдел инженерный, а инженерные отделы, они и в Африке – инженерные. И, учитывая тот факт, что люди, работающие здесь, были к тому же и особенными, то меня приняли с большой любовью, которую я возвращал все годы нашей совместной работы.
  Да, люди здесь работали прекрасные, женщины – красавицы, ребята высококлассные специалисты. Ведь именно от инженеров, в огромной степени, зависела безопасность всех сокровищ, а их по описи, накопилось более трёх миллионов. И если человек, посещая Эрмитаж, поражался не только великолепием, но и бесконечностью выставленных красот, то могу ошарашить – это только три процента, а остальные девяносто семь, лежат в запасниках. Теперь Вы представляете масштабы Вселенной, под названием Эрмитаж?!
  Уже через полгода я был знаком, как минимум, с половиной сотрудников, а всего их более двух тысяч, ведь наш отдел имел доступ во все точки музея, а значит, контакт с людьми был неизбежен.
  Дотошные посетители, да и друзья за пределами Эрмитажа, неоднократно задавались вопросом: «Неужели Вы так свято верите в электронику? Ведь отказывает всё, а тут несметные сокровища». На что я всегда уверенно отвечал:
  «Успокойтесь, ребята, Вы пройдитесь по залам и обратите внимание, сколько сотрудников милиции дежурят в их тихих уголках, а это специальный батальон. Так вот они всегда сумеют заменить любой электронный прибор.             
  Автомат Калашникова и пистолет Макарова ещё никто не отменял, а безотказность стрельбы гарантируют их великие конструкторы!!!».
  Ну, и заканчивая вводную экскурсию по Эрмитажу, отвечу на вопрос: «А далеко ли от здания Зимнего дворца находится ближайшая пожарная часть?». Думаю, далеко. Потому, что та часть, что бережёт музей от огня, находится внутри самого Эрмитажа и в любой момент, мгновенно, исполнит свой долг перед Родиной!
  Ведь Зимний, однажды, уже горел и сгорел дотла (Эрмитаж, правда, спасли). Случилось это в декабре 1837 года. И тот подвиг, что совершили солдаты, сохранив для потомков сокровища дворца, отдав при этом многие свои жизни, в какой-то мере, сопоставим с подвигом Эрмитажа в годы блокады, что и позволяет нам любоваться красотой уже третью сотню лет.
  Тогда, в тридцать седьмом, роковом для нашей страны году, солдаты успели вынести все сокровища на Дворцовую площадь, недосчитавшись только одного серебряного кофейника. Честь им и хвала за это!
  А вот российскому царизму – позор. Это он допустил, чтобы в начале того же, рокового года: «Погиб поэт, невольник чести… угас, как светоч, дивный Гений». И когда другой Гений, словами Бога написал: «Но есть и Божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждет; он не доступен звону злата…», кара не заставила себя долго ждать. Думаю, именно за смерть поэта, Господь и сжёг Зимний дворец… Ведь гениальностью одаривает только Он!!! А Гениев можно сосчитать по пальцам.
  …Однако жизнь невозможно повернуть назад!!! И время ни на миг не остановишь. Вернёмся из прошлого в настоящее.
  Итак, Отдел электронной техники, сигнализации и связи.
  Отдел состоял из нескольких секторов – сигнализации, связи, пожарной сигнализации и видеонаблюдения. Вот в сектор видео я и попал. То, что в отделе работали высококлассные инженеры, я уже писал, но это только общие слова. Ведь, кроме инженерного долга, все они свято соблюдали долг перед Отечеством – беречь народное достояние. И хотя в жизни случаются всякие выбросы, а, бывает, и отбросы, наши люди, не имея возможности ездить в булочную на такси, даже в мыслях не могли себе позволить что-либо украсть из Святого для каждого русского человека музея!!!
  Я работал в лучших научных институтах, в их прекрасных коллективах. Но здесь, в  исторических для нашей страны, да и для всего Мира местах, где, куда ни ступни, повсюду видятся то императоры, то их убийцы, то фавориты, то Распутин, пьющий свою любимую «Мадейру». Или бегущие матросы и солдаты, и это в каждой ступеньке и на каждом миллиметре паркета, я встретил коллектив, впитавший в себя, как лучшие инженерные традиции, так и высокую культуру главного дворца России!!!
  А если отвлечься от высокопарных слов, то эти простые петербуржцы были молоды и счастливы, в жизни они были такими же жизнерадостными, как и вся молодёжь. Они любили и выходили замуж, гуляли по Невскому, бегали на танцы, всю ночь топтались на набережной в «Алые паруса» и мокли на Дворцовой, слушая зарубежных звёзд.     
  Бывало, выпивали, но это было, скорее исключением. Однако если требовалось срочно приехать на работу - сработает сигнализация в выходной, зальёт ли в наводнение эрмитажные подвалы, они, бросая всё, неслись через весь город и честно делали своё дело, понимая, что это их Долг!!!
  Но, работая самозабвенно, а часто и по выходным, наши люди умели и прекрасно отдыхать. Уж этого у них было не отнять. Я был знаком со многими отделами музея, их сотрудниками, но ни один отдел не мог сравниться с нашим в крепкой дружбе, взаимном уважении и умении дарить себе и другим счастье работать в таком прекрасном коллективе. Мы всегда отмечали дни рождения, государственные и личные праздники. Дарили подарки и подолгу сидели за праздничным столом, ведя разговоры на такие запредельные темы, что попади к нам посторонний человек, он мог бы только, раскрыв рот, впитывать всё это, удивляясь широте праздничного размаха.
  Однако самым незабвенным моментом на праздниках была музыка. Вся эрмитажная электроника, концентрировалась в нашем отделе, а значит, и танцевали мы под грохот суперсовременной аппаратуры, уже тогда используя компьютерную технику.
  Был у нас и свой отдельческий гимн!!! Это «Электричка» Алёны Апиной: «…Он уехал прочь на ночной электричке…». Все танцы начинались этой песней и ею заканчивались.
  Часть отдела размещалась в полуподвале Эрмитажа, сияя огнями маленьких окон у асфальта вдоль дворца. И гуляющие в это время случайные прохожие, каждый раз удивлялись: «Чего это так надрывается Апина со своей электричкой, если рядом с Эрмитажем никогда не проходила ни одна железнодорожная ветка?».
  Но только мы одни знали – куда уехал он на ночной электричке… А уехал он… – Прочь!!!
  И каждый раз, собираясь домой, кто – нибудь из сотрудников обязательно произносил болезненные для нас слова: «Ну почему Анна Иоанновна была так недальновидна? Неужели трудно было заложить Зимний дворец рядом со станцией метро «Невский проспект»?             
  И теперь, в праздничном и усталом настроении, мы вынуждены топать целый километр, чтобы нырнуть в метро и разлететься по своим домам. Да, одно слово – женщина!!!».
  Разве могла она представить, что пройдут столетия, и люди будут ездить под землёй? Не могла. А вот подбрось эту идею Петру I, он не раздумывая, заставил копать метрополитен. И будьте уверены, что очень скоро, через какой-нибудь год, кургузые лошадки тащили под землёй первый в мире поезд из телег от Петропавловки до Невской першпективы!!!
  Но самым дорогим был Новогодний праздник. В отделе ставили ёлку, накрывали столы, женщины блистали нарядами и сногсшибательной красотой. А какие красавицы у нас работали!!! К нам подтягивались многие друзья из научных отделов.
  В определённое время все отделы музея собирались в столовой, где Михаил Борисович выкатывал огромный торт, разрезал его на множество кусочков, чтобы торжественно раздавать собравшимся. Продавалось шампанское, звучала музыка и были танцы до упаду!!!
  Как я уже писал, отдел располагался в углу здания Эрмитажа, между Невой и Зимней канавкой. Но места не хватало. И, однажды, наш сектор переехал на Миллионную улицу, в здание, принадлежащее музею. Эта улица одним концом упирается в Эрмитаж и Дворцовую площадь, нежно касаясь Атлантов, а другим, тоже упираясь, но уже в Лебяжью канавку Летнего сада, отделяя Марсово поле от набережной Невы.             
  Как и всё, что окружает Зимний дворец, Миллионная полна истории города и страны. Когда Пётр начинал строить новую столицу, в этом районе селились немцы, и улица называлась Немецкой, потом Луговой – нынешнее Марсово поле было лугом, а окружающие земли – приютом убогого чухонца. Но по мере заселения, здесь строились богатые люди, рядом царский дворец, и улица приобрела современное название.
  Но был у этой улицы и советский период. А значит все, кто боролся с царизмом, считались людьми почитаемыми, а уж убийцы тем более. И улицу назвали именем народовольца Халтурина, который долго проносил в Зимний дворец динамит, и, наконец, рванул. Но царь остался жив. Правда, через год и месяц Александра II всё же убили, а Халтурина и иже с ним, повесили.
  В связи с этим, приведу интересный исторический факт – старший брат Ленина тоже пытался убить царя, но сам Ильич пошёл совсем другим путём, хотя уж кто-кто, а будущий вождь прекрасно понимал значение личности в мировой истории. И то, что политическое убийство, порой, может в корне изменить историю не только одной страны, но и всего Мира, Ульянов знал не понаслышке. Ведь это Ленин, однажды, сказал: «Если Столыпину удастся осуществить свои реформы – большевикам в России делать будет нечего!».
  Но Столыпина убили, и история всего Мира пошла именно другим путём!!!
  Вот только для нашей страны этот путь оказался до крови тернистым.
  А уж если касаться роли личности в мировой истории, то в нашем городе далеко ходить не надо. Не родись такая личность, как Петр I, не было бы ни наших побед, ни сильной России, да и (аж страшно подумать) такого города, как Санкт- Петербург. Ну, построили бы у Финского залива городок на уровне Азова, и не больше…
  Однако для нас Миллионная улица будет интересна не историческими справками, а вполне современным полу подвальчиком, в котором расположилось уютное и вполне респектабельное кафе «Бочка».             
  Несколько ступенек вниз и мы оказывались в двух сумрачных залах, в которых стояли длинные столы, у входа - барная стойка, официантки, огромный выбор напитков, холодные и горячие закуски, и отвечающий названию кафе волшебный напиток. Ведь для русского человека слово бочка ассоциируется с единственным следствием перебродившего хмеля – это с пивом. Я пиво не люблю, в далёком прошлом предпочитал водку. Но, иногда, снимая пробу с высокого, полулитрового бокала, с рвущейся наружу пеной, я понимал, что меня не зря тащили именно в «Бочку», где этот золотой  напиток, уж очень отличался от всего, что продавалось в радиусе пятистах метров от четырёх ступенек, ведущих вниз.
  Кафе находилось в двух шагах от нашего отдела, и мы, не скажу, что часто, ныряли в полумрак мигающих огоньков, чтобы посидеть и поболтать, а друзей из музея всегда