Применение законов термодинамики к общественным процессам

и Гражданской войне активно участвовало всего от 3 до 5 процентов населения, остальные предпочитали выжидать, лишь вынужденно присоединяясь к той или другой стороне).     
В ранней русской истории положение усугубилось после краха древнерусского государства и трёхсотлетнего ордынского ига: в таких условиях разогрев системы и рост энтропии были смерти подобны; жесточайшая государственная власть, не сравнимая ни с чем в Европе, стремилась, прежде всего, удерживать систему в холодном состоянии. Лишь после ослабления Орды предпринимаются попытки подогрева системы, которые, естественно, ведут к росту энтропии (беспорядка). Наиболее ярким проявлением этого  становится Смутное время, которое было прямым следствием политики Ивана Грозного, настолько «разогревшего» государство, что попытки «охлаждения», предпринятые  Фёдором Иоанновичем и Борисом Годуновым (впрочем, непоследовательные) ничего не дали. Система разогрелась так сильно, что хаос охватил все государство, и оно едва не погибло.
Пришедшая к власти династия Романовых пыталась охладить систему и снизить энтропию, – правда, не очень удачно, потому что такие действия, как окончательное введение крепостного права, например, вызвали Крестьянскую войну под предводительством Степана Разина. Тем не менее, к концу XVII века система русской цивилизации так «охладилась», что должна была или прийти к состоянию полной неподвижности, или «разогреться». Полная неподвижность («холодность») могла привести к гибели системы как таковой; в то же время рядом находилась система куда более «тёплая» – европейская цивилизация. В полном соответствии со вторым законом термодинамики, энергия от более тёплой системы должна была перейти к более холодной (сопровождаемая ростом энтропии).
Проводником, если можно так сказать, этой энергии стал Пётр I; уровень энтропии при этом существенно вырос. Стрелецкие бунты, восстание Булавина на Дону, раскольническое движение, достигшее апогея при Петре I – всё это было не только свидетельством усилившегося гнёта государства, той беспощадной жестокости, с которой Пётр проводил свои реформы, но и желанием снизить уровень энтропии, вернутся в «замороженное» состояние.
***
Вообще все народные движения в России были направлены не вперёд, а назад, «к светлому прошлому», которое идеализировалось, в том числе, и в плане «спокойной жизни», то есть охлаждённого состояния системы. Разогрев же её почти всегда шёл сверху  – от власти, как при Петре, или от общественной прослойки, занимавшей высшее по сравнению с народом положение, как в XIX – начале XX веков, когда готовилась русская революция. Ленин признавал это – в своей статье «Памяти Герцена» он писал о трёх поколениях русских революционеров, начиная с  декабристов, которые подготавливали революцию в России.
Основной причиной революции 1917 года был, конечно, глубокий кризис, охвативший все стороны российский жизни и усиленный Первой Мировой войной, но нельзя забывать, что в течение предшествующих ста лет народ «разогревали» революционными  пропагандой и борьбой, так что когда грянула революция, он уже был готов к соответствующими действиям. Выброс энергии и уровень энтропии в ходе революции возросли многократно, однако одновременно шло движение в сторону «охлаждения» процесса: мужицкие восстания («антоновина», например) и кроншдатский мятеж были направлены как раз на «охлаждение» революции. Ленин это понял и пошёл вспять в своём стремлении «разогреть» революцию: НЭП («Новая экономическая политика») как раз и должна была перевести систему в более холодное состояние, но при этом надо было избежать «подогрева» со стороны Запада.
С этой задачей справился Сталин: он отгородился от западного влияния и безжалостно уничтожил тех, кто в той или иной форме, пусть и через коммунистические идеалы, могли стать проводниками такого влияния. Попутно был снижен уровень энтропии в стране, что вполне устраивало народ и до сих пор вызывает у многих ностальгию по сталинскому СССР, невзирая на массовые репрессии, тотальный контроль НКВД и ужасы ГУЛАГа.
Великая Отечественная война вызвала новый приток общественной энергии и рост энтропии, проявившийся, в частности, в стихийном народном движении против немецко-фашистских захватчиков. Пока война продолжалась, Сталина это устраивало, но к концу её он снова стареется «охладить» систему, что выразилось в известных послевоенных постановлениях ЦК ВКП(б) и очередных массовых кампаниях. К тому же, на международной арене начинается «холодная война»; Черчилль, ставший её инициатором, оказал, в сущности, неоценимую услугу Сталину, позволив ему удерживать охлаждённую советскую систему за «железным занавесом».
Однако долго так продолжаться не могло: сильно охлаждённая система нуждалась в подогреве, чтобы существовать дальше. На смену сталинскому «морозу» приходит хрущёвская «оттепель», но Хрущёв «разогревая» одни части системы, не допускал «разогрева» других (позже такие же ошибки совершат Горбачёв и Путин). Состояние системы стало нестабильным, за что Хрущев поплатился отставкой, а пришедший ему на смену Брежнев направил основные усилия на новое охлаждение, получившее название «застоя». В итоге все процессы в ней стали всё более и более замедляться, так что необходимость нового «подогрева» стала очевидной. Как и всегда в России, он был начат сверху, в то время как основная масса народа была вполне довольна требующим минимальных энергетических затрат (во всех смыслах) «золотым веком Брежнева», 
***
Как уже было сказано, Горбачёв, если оценивать его действия по законам термодинамики, повторил ошибки Хрущёва. Пытаясь сохранить систему в целом, Горбачёв то «подогревал», то «остужал» её; правление Горбачёва это сплошная цепь экспериментов. В конце концов, процесс стал неуправляемым и необратимым, что привело к уничтожению советской системы и краху СССР.
Ельцин был более последователен в своей политике: он решил создать новую систему по образцу западной, с перекачкой «тепла» с Запада в Россию. В сущности, точно так же действовали Пётр I и Ленин, однако в их времена Запад однозначно был более разогретой системой, чем Россия, а на рубеже XX – XXI веков он, как уже говорилось, находился в состоянии кризиса, то есть «охлаждался». Приток энергии оттуда в Россию мог быть осуществлен лишь при сильном внешнем давлении, к тому же, советская система, из которой возникла современная российская, содержала такие части, которые были больше «разогреты» (то есть являлись более передовыми), чем западные, чего Ельцин не желал принимать в расчёт. В итоге его политика вызвала резкое увеличение уровня энтропии в России, и система была так нестабильна, что несколько раз находилась на грани уничтожения. Уравновесить её, привести в более-менее стабильное состояние выпало на долю Путина.
На первых порах он блестяще справлялся со своей задачей, постепенно остужая слишком перегретые области общественной жизни (всевластие олигархов, скажем, и произвол местных властей). В итоге, уровень энтропии в России снизился, за что Путин заслужил благодарность народа, всегда стремившегося к этому. Как мы показали ранее, русский народ в силу исторических и климатических условий своего существования предпочитает состояния с минимальным расходом энергии, близкие к полному покою или «спячке». Путинская «стабильность» вполне отвечала этим ожиданиям, поэтому рейтинги Путина выросли до очень высоких показателей; один из популярных обозревателей даже сказал: «Мы никогда не жили так хорошо, как при Путине».
Однако в других областях достижения Путина были не столь велики: в целом российская система осталась разбалансированной, какой была при Ельцине. Это делало её «холоднее» западной (а по мере выхода Запада из кризиса, ещё «холоднее»), и, по законам термодинамики, энергия должна была начать перетекать с Запада в Россию. Но тут в процесс вмешалась энергия в виде нефти и газа: имея громадные их запасы, Россия стала перекачивать энергию на Запад. Таким образом, более «холодная» система (Россия) оказалась в главенствующем положении в плане энергии по отношению к более «тёплой» западной системе. Это позволило Путину требовать особой роли для себя и своей системы в мире, что вызывало противодействие западных стран. Ни в коем случае не идеализируя  западную политику, можно, всё же, понять нежелание Запада оказаться в подчинённом положении по отношению к российской системе, которая всё более «замораживалась» Путиным, принимая архаичные, порой средневековые черты.
При таких условиях, в полном соответствии с законами термодинамики, нужно было внешнее воздействие, чтобы энергия (во всех видах) продолжала поступать из холодной системы в тёплую, – или требовалось изменение холодной системы. Так как менять её Путин не собирался, оставалось лишь внешнее воздействие – в данном случае, таким воздействием стала военная операция на Украине; как верно заметил Путин в одном из своих выступлений, Украина сделалась ареной противостояния (то есть, с точки зрения термодинамики, «пограничной зоной», особенно важной при теплопередаче) между Западом и Россией.
Впрочем, успех или неудача путинской операции на Украине уже мало что изменит во взаимодействии западной и российской систем. Западная система, «благодаря Путину», сейчас вступает в фазу нового «подогрева», что означает усиленную выработку энергии.  Эта энергия в скором времени начнёт переходить в более холодные системы, определяя их деятельность. Российская система, напротив, «охлаждаясь» всё больше и больше, устремляется к такому состоянию, когда она вообще перестанет играть какую-либо роль в мировых процессах. Главной её задачей будет сохранение самой себя, однако это  невозможно для холодной системы, находящейся во взаимодействии с более тёплой.