я возблагодарил Бога, что жив и здравствую. Иногда это бывает важно – вовремя поблагодарить небо за все, что у тебя есть. Например, жизнь. Это всегда работает. Небо в такие моменты дает тебе что –то еще лучше, чем есть. Быть благодарным – это самый лучший путь в этой жизни. Будьте благодарными всегда, и небо возблагодарит вас. Это не сложно, просто мысленно говорить спасибо за все, поднимая глаза к нему. Мы так часто смотрим в землю, вниз, а смотреть нужно на небо – ангелы то живут там. Эй, что вы там не видели на этой грязной земле, все самое интересное веками происходит вверху. Итак, я был защищен на высоте нескольких тысяч миль, защищен и подавлен предстоящей операцией. Боюсь, что даже Шварценеггеру не удалось бы собрать все эти частицы от артефактов. Как знал, что задача будет практически невыполнимой. Я ожесточенно грыз губу. Ручку туалета начали дергать нетерпеливые пассажиры. Эй, кому там приспичило?! Я еще раз пощупал корону. Вот тебе и на. Ловко они на меня ее напялили. Наверное, пришлось вырубить, чтобы я ничего не почувствовал. Но потом?! Потоки энергии этой короны можно сравнить с атомной электростанцией – вы не сможете не понять, что находитесь в эпицентре энергии. А я вот смог. И нормально себя чувствовал, причем. Может, они как то ее временно вырубили, чтобы не привлекать ко мне внимания, пока не соберутся остальные куски? Или ко мне прицепился какой то высший темный и без зазрения совести жрал мою энергию. Так жрал, что я не почувствовал мощную энергию. Вопросов было больше чем ответов. Опять заныло под ложечкой. Почему я? Дверь опять задергали, и тут уж мне ничего не оставалось, как открыть защелку и выйти. На меня смотрели несколько округленных пар глаз проводниц. Оказывается, я пробыл в туалете 1,5 часа. Ох уж эти скачки времени, я даже не заметил, как нажал на ускорение. А может, это не я? Может, так захотела корона? Что ей стоит переместить тело, на голове которого она красуется, в пространстве и времени? Раньше короли так постоянно практиковали. Да, но без приказа? А кто я такой, чтобы ей приказывать? Я же не король. Так, временный носитель. Перевозчик, одним словом. И кто я такой перед мощью короны? Кто я такой?..
21 глава
Так, понятно. К моей обычной «веселухе» добавятся скачки во времени. Я пробормотал стюардессам извинения и что-то вроде того, за то, что неожиданно заснул в туалете. Не нашел что лучше соврать, отговорка выглядела нелепой, но лучше так было сказать, чем совсем никак. Прошел на свое место, посмотрел в иллюминатор. Подо мной проплывали страны и континенты, а мне вдруг стало нестерпимо жалко себя – лечу на другой конец света с куском артефакта в башке на свою верную погибель и никто не проронит по мне даже слезы, в случае чего. Жалеть себя нам строго запрещали, но после всего пережитого я решил чуток ослабить поводья. Никому от этого хуже не станет, подумал я. Вызвал стюарда, попросил кофе покрепче. Ох, и не люблю я эти барские штучки – обычно сам хожу до них, до стюардесс, пешком и сам же и уношу кофе. Но не хотелось будить молодую пару: тех, кто сидел на моем ряду посерединке и рядом с проходом – не у всех же есть такое привилегированное место рядом с иллюминатором, как у меня. Надо быть добрее к людям. Стюардесса понимающе усмехнулась и притащила кофе в бумажном стаканчике. Вид у нее был заговорщицкий, наверняка они там с девчонками обсудили меня, того, кто спал на унитазе 1,5 часа. То есть, это моя версия, что спал, а что там они себе придумали в их хорошеньких причесанных головках – не знаю. Сплетни в самолете разносятся в считанные секунды, мы все одна деревня на ближайшие 8 часов, ничего не попишешь. Я выпил кофе и продолжил собирать данные со всех извилин моего мозга. Итак, что мы имеем? Кусок короны в затылке с силой атомного реактора – 1 шт. Обломки от этой короны, разбросанные по разным странам- неизвестное количество шт. Обломки, которые одинаково стерегут и светлые и темные. Потому что эта штука касается баланса сил и ей, будучи собранной, будет ничего не стоить устроить перевес сил на стороне светлых. Поэтому такое большое внимание ей уделяется. И я, как единственный игрок на этом поле, я же и защищающий ворота, я же и нападающий. Все функции в футболе сразу – все я. Не то, чтобы я сильно хотел этого. Но меня назначили, не особо то и спрашивая. Скажем прямо, меня никто не спросил. Я был самая последняя фигура среди светлых, кто был способен на это. Прямо скажем, я меньше всего подходил. Но, пути Господни неисповедимы, мне ли критиковать превратности судьбы? Тут было всего одно решение: небо сказало: «Надо», и я ответил: «Есть». Будь я святым, совсем безгрешным, как слеза ребенка, я бы мог бы еще как-то вступить в полемику с небом, но поскольку я был обычный грешный человек, я молчал в свою варежку. Не в той я ситуации был, чтобы что –то вякать против, скажем прямо. Надо, так надо. И потом, кто я такой, чтобы что-то возражать, если это нужно самому Богу? Смирение – вот основа основ. Смиряй себя, пока не обнаружишь, что ты полностью покорен волей Божьей. Но и умей различить её от сотен тысяч подделок. Потому что за всеми, кто вышел на путь Света, летит тьма, топя педаль в пол на 200 км/час, чтобы успеть погубить светлую душу. Поэтому тебе ничего не остается, как вынуть свой меч из ножен и сражаться. Кофе согрело мою душу и настроило на деловой лад. Самолет шел на посадку, Большое Яблоко ждало меня. Нью-Йорк, Нью-Йорк, город возможностей, любви и бешеного ритма жизни. Нью-Йорк может выплюнуть тебя, не прожевав, а может вознести к вершинам жизни. Все зависит от его решения. Сегодня ты бомж, завтра король, ну, и наоборот. Нью-Йорк нетерпелив, пафосен, жесток, быстр, нежен. Если вы не готовы к такому коктейлю – поберегитесь. Я был готов ко всему. В моей гостинице, в которой ничего не менялось с 90х лет, слышно было дыхание соседа за стенкой. На завтрак подавали местные гостиничные сплетни и яичницу с беконом. Я был как Эркюль Пуаро – молча собирал данные, не принимая участия в сплетнях. Сплетни обходили меня, как соус- запечённое яблоко, которое подавали на тарелке с колокольчиками. В первый же день я вышел в город и попытался «поймать волну». Очень странно. Эфир молчал. Обычно слышно сразу несколько сотен светлых, этим радио для передачи данных активно пользовались. Всегда, да, но не сегодня. Не сегодня, потому что я и сам не понимаю, что происходит. Я сел на скамейку в парке, рядом в параллельной реальности положил радио и крепко задумался. Кто и зачем мне мешал? Кто заглушил все сигналы светлых в таком огромном городе, как Нью-Йорк? Вопросов не становилось меньше. Вопросов было больше, чем я мог себе позволить. Я подставил лицо солнцу и задумался. Первый день в Нью-Йорке- и такой облом. Эх, чтобы жизнь маслом не казалась. Я даже не знаю, кому надо было совершить звонок, чтобы начались хотя бы какие-то работы по ремонту линии. Здесь вам не тут, я чувствовал свою беспомощность. Единственный, кто не отвернулся от меня, был мой Ангел – хранитель. Ему-то я и не замедлил поклониться, чтобы обсудить текущую ситуацию. И я тут же увидел, как неработающий фонтан накрывают колпаком. И тут меня мгновенно осенило. Ребята, я был под колпаком! Поэтому я не мог слышать наших сигналов. Темные постарались и сделали на мою бедную голову заглушки и накрыли колпаком, чтобы я не мог связаться с местным центром. Умно, но недальновидно. Я зашел под тень какого-то развесистого дерева, сел за скамейкой на низенькую приступку, где меня никто не мог увидеть, начал молиться. А в конце попросил корону и всех светлых сил, что стояли за ней, разрезать колпак. И она это сделала мгновенно. Колпак лопнул как вздутый пузырь из белка на яичнице. Тут же я с облегчением услышал голоса всех нью-йоркских светлых. Достаточно быстро организовал встречу в Центре, и, бодрый и довольный собой зашел в местное кафе. У меня оставалось до встречи пару часов, хотел успеть перекусить. Впился зубами в традиционные американские пончики, эти ребята, несомненно, умели их готовить. Взял самую большую кружку кофе. И, в общем-то, почти расслабился. Замаячили перед глазами белые березки, я взгрустнул о России. Вот что за баг такой у всех русских: стоит им пересечь границу Российской Федерации, как тут же им начинают мерещиться березки и неумолимо тянет к борщу? По-моему, у нас под кожу вшита навигация, в которой тут же включается программа с тоской по родине, стоит нам пересечь границу. У меня, по крайней мере, точно была, и я даже планировал уронить слезу в кофе, настолько мне стало в один момент тоскливо без Родины. Да, мы русские такие. Именно поэтому в США так популярны русские магазинчики с суперфудами из гречки и капусты. Туда можно зайти и вдохнуть запах родной еды. Можно целовать пачки с гречкой и наслаждаться запахом борща. Мы – вечные страдальцы, раскиданные по всему миру без суда и следствия. Я вонзил свои зубы в шоколадный пончик, с наслаждением, страстью и отчаянием, как вдруг корона завибрировала и обожгла мой затылок. Я охнул от неожиданности и выронил пончик из рук. Такое происходило с ней впервые.
22 глава
Я попытался запросить в пространстве Большого яблока, что делать. Ребята молчали, я напряженно думал, просчитывал варианты и вероятности. И в один момент стало ясно: рядом, совсем рядом находился один из ее кусочков, поэтому она так отреагировала. Корона хотела быть собранной целиком, это было понятно и ежу. Ей было нужно собраться. Она жаждала этого так же сильно, как и я, как и все светлые мира. Я внимательно осмотрел всех посетителей кафе, потом резко выскочил на улицу, потому что жжение начало слабеть. Кто-то из обладателей короны купил пончики и вышел на улицу?! А я, дебил, его упустил. Я в отчаянии посмотрел во все стороны – абсолютно непонятно, в какую сторону он ушел. Или же корона обманула меня, и просто хотела, чтобы я вышел из кафе, а этого человека и не существовало никогда? Мда. Я погрустнел. Я так никогда ее не соберу. Светлые выбрали не того человека, это очевидно. Мне просто тупо не справиться. Я лох, и зовут меня лох, я вечный лох и лошара. Эх. Я сел на какую то часть скульптуры у фонтана, мне было все равно, как я выглядел, а выглядел я, судя по всему, совсем не важно, потому что под ноги мне стали кидать деньги. Я сразу не понял, в чем дело, а потом как понял. Как понял. И мне стало стыдно. Глаза мои были опущены, я смотрел в землю и не видел ничего. Ничегошеньки. Грустил, как в последний раз. Как будто завалил экзамены в Гнесинку, ГИТИС, МХАТ, МГУ и Архитектурный сразу. И еще собеседование в Microsoft. Прилетел доллар, упал рядом с моей кроссовкой. Я подумал – ну какие дырявые карманы у людей, следить же за деньгами то надо. Потом прилетела мятая десятка. Потом мелочью не знаю сколько. И я поднял глаза. Ньюйоркцы пожалели меня. Наверное, лицо мое не подходило к Диснейленду нашей жизни, наверное, я выглядел неважно. И эти люди, как могли, как умели, поддержали меня. Я хотел крикнуть им вслед: «Не надо, заберите деньги, я не бомж!», но в моем горле застыл большой комок, который я все никак не мог проглотить, чтобы крикнуть, и люди, которые пожалели меня, очень быстро исчезали в толпе Большого Яблока. Непрошеная слеза готова была скатиться из моих глаз, я бешено понажимал на
