Крымская ведьма

Мы всюду ищем красоту,
Чтоб оставаться в ней собой.
Ее мы чуем за версту,
Готовы к встрече в миг любой...

И красота не каждый раз
Приходит целый мир спасти,
Она спасет и тех из нас,
Кто без нее сойдет с пути...



Беглец.

Черноморское побережье. Если честно, я впервые приехал "отдыхать на море". И первое, что поразило и создало некоторое неудобство - это непрерывный, нескончаемый шум. Удивленное сознание пребывало в озадаченном состоянии. В любое время дня и ночи улавливая близкий рокот стихии, настораживаясь, оно ожидало какого-нибудь перерыва или полного прекращения новых для него звуков, которого, однако, не наступало. Не происходило и каких-нибудь страшных последствий от такого могущественного соседства.

Но уже через неделю, когда я как обычно проснулся и вышел на улицу, вдруг показалось, что в окружающей действительности чего-то не хватает. Охваченный волнением я озирался, ища глазами дыру, оставленную исчезнувшим элементом. Однако, все значимые предметы находились на своих местах: небо, Солнце, земля, деревья. Двор Ираиды, она сама, моё авто...

Тогда откуда такое ощущение, будто вернулся из командировки, а жена сбежала, прихватив с собой и детей: вошел в дом, а там тишина, даже стены звенят? Тишина? Точно! Прислушавшись, понял - молчит море. Снова удивился и пошел смотреть. Ни волн, ни барашков. Вода стоит, как в колодце: ровная, гладкая. Только «очень много» воды. И смотришь на неё не вниз, а вдаль...

И еще одно удивительное чувство, в те дни озарившее душу небывалым откровением: с первых минут знакомства Море заставило воспринимать себя, как живое существо. Но настоящим открытием и даже чудом, ждавшим меня в Крыму, оказалась встреча с человеком, миропредставление которого и знания, буквально потрясли и перевернули мою доэтошнюю психологию с ног на голову, хотя может наоборот.

Ираида, хозяйка, приютившая отдыхающего, человек добрый радушный, но не многословный. Всегда в заботе о собственном саде: инжир, орехи, яблони, груши и что-то ещё. А главное - виноград. Виноград, виноград... Разных сортов. Белый, синий, красный. С различными вкусовыми оттенками. И всё своими руками: полив, уход. Вода привозная. Почва не особо-то плодородная.

Практически через пару дней отметил: "Какая неуемная энергия у этой женщины!" "Сколько же ей лет?! - задавался я вопросом, имевшим кое-какие невероятные последствия. - Не старая, не молодая." "Странная. - думал я, наблюдая за ней. - Слишком сосредоточенная для простого обывателя. И взгляд неколебимый, как утес. Но не давящий, не нависающий. Смотришь ей в глаза и чувствуешь себя бестолковой пеной морской".

За несколько суток обменялись мы, буквально, десятком фраз, преимущественно по делу, относительно условий моего пребывания. Про оплату она сказала, что-то вроде, живи сколько хочешь, дорого не возьму. Рассказывать о себе тоже не имело смысла, почему-то казалось, что она и так всё знает, а лезть с расспросами к ней не было желания. Хотелось покоя и уединения, чего получил я предостаточно, особенно по вечерам.

А вечерами я разводил костер в специально приспособленном месте. Пек селедку и картошку на углях, запивая всё это парой литров охлажденного пива. Повечерять - так это у меня называлось. По нашему, по казачьи! А комары там видать еще пьяные от свидомой кровушки голодные злые и явно стремились до смерти загрызть приезжего из России. Немного свежесорванной травы и дым разгонял мелкопакостную тварь. А огонь служил единственным освещением, если не было Луны. Какая-то первозданность сквозила во всем... Море... Костер... Пахнущая дымком еда... Я чувствовал себя счастливым неандертальцем или Робинзоном, наконец-то нашедшим свой остров...



Вскоре ситуация изменилась. Ираида стала захаживать на мой огонек.

- Можно я посижу с тобой, - спрашивала женщина. - Если не помешаю?

- Да, пожалуйста, не помешаете. – лукавил я, потому что Робинзону, сбежавшему от людей, Пятница пока не требовалась, но всё к лучшему, как оказалось.

Обычно она сидела молча, пристально глядя на резвящееся пламя, затем прощалась и уходила. Я же в это время, делая вид, что не замечаю ее, суетился возле выложенного камнем очага, подбрасывая, то веточки, то травку.

А однажды она спросила:

- Любишь огонь?

- Да!- ответил я и с пафосом добавил. - Мы с ним одно!

- Это хорошо. - сказала она с улыбкой. И продолжила. - У меня были постояльцы, тоже каждый вечер жгли костер, но они шумные... Ты другой.

- Да нет, такой же! - рассмеялся я. - Просто устал уже от веселья. К тому же один, без компании.. Хочется отдохнуть от всего. И от себя тоже...

- Да, я заметила, ты всё еще бежишь... Для мужчины это плохо.

Эх, как она меня задела! Не то чтобы очень сильно, но точно застала врасплох. Не ожидал я услышать от какой-то частницы в Тмутаракани нечто подобное про себя. Однако, мысль о ее правоте мгновенно погасила вспыхнувшее было возмущение. Вместо возражения, пожав плечами, я лишь буркнул:

- Наверно.



Так и есть, я - беглец. Всю жизнь, сколько себя помню, я всё время бегу или от кого-то, или от чего-то, или же в поисках чего не зная, куда-то меня несет. И эта вечная тоска. И разочарование сегодняшним. И прОклятые обещания завтрашнего. Какой-то замкнутый, ядовитый круг. Счастье мимолетно, покой недостижим.

Одно время пытался разобраться, в чем дело: читал, практиковал. От религии к психологии и обратно. И прочие метания из крайности в крайность. Маятник и зигзаги - долгая дорога в никуда. За какой бы метод ни брался, казавшийся верным способом чего-то достичь, со временем занятие становилось недостаточным или неприемлемым и я бросался на поиски нового смыслового оформления.

Больше всего поражало, то, как другие могут, выбрав что-то одно, с убежденностью следовать этому всю оставшуюся жизнь - все эти сонмы верующих и последователей. Не в том дело, что мне требуется разнообразие - мне необходимо своё, а оно на мой взгляд, должно быть оптимальным, без мишуры устаревшей обрядности и туманной философии, искаженной мировосприятием придумавшего ее человека или даже целого народа. Жизнь слишком коротка, чтобы вчитываться или вслушиваться в чьи-то якобы священные писания, и тем более придерживаться очередного экзистенционального бреда, скучающего от безделья тунеядца.

По своей ментальной конструкции я далек от верований в причудливых богов, могучих колдунов и вообще от всякого мистицизма. Мир до конца не изучен, а потому в нем полно сверхъестественного и невероятного. Много в мире и всякого рода шарлатанов спешащих этим воспользоваться. Я не материалист, просто неубедительна вера без чудес, которые происходили бы по воле верующего в настоящем времени! А может, таковых и нет вовсе - истинно верующих? А вся истовость и горячность этих людей это попытка убедить в своей правоте самих себя, прежде всего.

Но, ради справедливости замечу: нет ничего низкого или высокого в вопросах саморазвития и чем бы ты ни занимался, важно постоянство. Как утверждают великие учителя - нет разницы, какой тропинкой идти к вершине. Говорят, что в самом движении суть. Наверное, с последним стоит согласиться, ведь что мы в конце концов ищем? Не вершину, а путь к ней. Но иногда, мне кажется, что нет никакой Вершины и что все пути придуманные нами это просто самообман - живи и будь человеком, вот и весь путь, на самом-то деле. Только не надо пугать загробным существованием, лучше научите, как жить здесь и сейчас.



Ведунья.

Обжившись, оглядевшись, стал я примечать, что Ираида практически не расстается с мобильником. Не то чтобы она не выпускала его из рук, но телефон всегда находился в слуховой доступности владелицы. Кто-то ей постоянно названивал и по разговору понималось, что звонили из далека. Из оседавших в моем сознании фраз, складывалось впечатление, что женщина ведет какую-то психологическую работу с звонящими.

А еще, раза два или три приезжали к ней, как она выражалась "люди". Когда она первый раз сказала мне, что завтра приедут эти самые люди, я серьезно расстроился, почти запаниковал, в голову полезли ассоциации из жизни отдыхающих: слоняющиеся по двору пьяные мужики; гремящие посудой, крикливые тетки и невоспитанные, не в меру требовательные дети. Необитаемый остров грозил превратиться в хостел или общагу. Адская эта цивилизация настигала и здесь, выход напрашивался, только один - бежать. Но гости, побыв часа два, о чем-то пошептавшись с нею, благополучно убирались восвояси.

А однажды, возвращаясь с пляжа, приоткрыв калитку, я услышал голос Ираиды, доносившийся из глубины ее чистенького, ухоженного двора. Необычность интонации и то, о чем она говорила, пробудили интерес и привлекли внимание. Проходя мимо, я невольно замедлился и прислушался, пробуя боковым зрением разглядеть происходящее. За столом, в овитой лозой беседке, напротив говорившей сидела парочка. Молодые люди держались за руки. У всех троих глаза были закрыты, головы наклонены: юноша и девушка внимали, Ираида вещала...

Не спорю, дословный пересказ был бы идеальным для данного повествования. Но! Во-первых: вместе с любопытством в душе росло и чувство дискомфорта, ведь услышанное не предназначалось для моих ушей, и я постепенно ретировался. Второе: хоть я и пытаюсь сочинять некие тексты, но так, как у загадочной крымчанки, у меня не получается. Видимо для этого нужно иметь определенный духовный опыт. Короче, в одно ухо влетело, а в другое вылетело, а попробовать воспроизвести самому, при этом не умалить и не исказить созданный ею образ я не могу. И не буду. Скажу в общих чертах и по своему.

Речь шла о любви, которую они должны чувствовать, думая друг о друге, прикасаясь друг к другу. О гармонии двух, которые есть одно. О благодати из всего этого проистекающей. По смыслу ничего вроде бы неординарного. Но то ли текст был по особенному сложен, то ли... Понимаете, это надо было слышать воочию. Не зря же сказано, что истина передается из уст в уста, от учителя к ученику, словом или касанием. Истина это энергия, которой ты можешь обладать по воле наставника, имеющего ее и поделившегося с тобой. И видеть! Лица их были светлыми! Ладно, боюсь впасть в излишнюю мистификацию и чрезмерную фантастичность, может мне показалось, а может чудится теперь, по прошествии некоторого времени. И всё-таки, в воздухе тогда что-то присутствовало, нечто необъяснимое и прекрасное...



На краю света

Одним жарким августовским утром, пока я, сидя в беседке, просыпался над чашечкой любимого кофе, Ираида, наблюдавшая за мной, вдруг спросила:

- Ну, и что ты надумал?

Я понял, о чем она спрашивает, да и дума у меня в последнее время была одна и легко читалась по физиономии, но отвечать не торопился. Надысь Ираида сделала мне предложение и дала сроку на размышление.

"Фига ей надо? - соображал я, - Не терплю вмешательства в личное пространство. Хоть я и долго думаю, но всегда сам принимаю важные для себя решения."

Тем более срок был не определенный и я не спешил. А Ираида улыбалась.

- Вот. - говорит, - Ошиблась я кое в чем и под корову попала, если бы не успела применить свои навыки, то погибла бы под копытами, а так, отделалась испугом и немного кожу с лица снесло.

- О, Господи! - воскликнул я. - А когда это было?!

- За неделю до