услужливо освещали Веронике тропинку на тротуаре, протоптанную предыдущими пешеходами.
Миновала памятное место, сразу за супермаркетом «Алберт Гяйн» — здесь ее прошлой осенью остановила полиция. Вероника ехала к Герарду, вечером. Увидела впереди агента с поднятой рукой, не поняла – ей знак остановиться? За что, за превышение скорости, что-ли? Оказалось – за нерабочую переднюю фару. А Вероника и сама не знала, не обращала внимания — фонари кругом, фара не требовалась. Получила штраф 43 евро. Легкий способ придумала полиция для пополнения бюджета…
Прошла полпути, посыпал снег — как знал, что сегодня русское Рождество. Здорово! Создал настроение. Лично ей.
Местные жители, избалованные мягким морским климатом, холодов не любят. Если зимой облака толпятся, и температура падает ниже плюс пяти, они укутывают шею в шарфы, будто очутились на Северном Полюсе. Первая фраза, когда входят с улицы в помещение – «Холодно, а?».
А Веронике не холодно. Нормально. То, что они называют «зимой», в России – «неглубокая осень». Почти беспрестанно идут дожди, а солнце, если и появляется, светит холодно, отчужденно. Кругом сплошная мокрота и унылая одноцветность, от чего к концу января некоторые ментально ослабленные граждане заболевают сезонной депрессией. Им советуют посещать солярий: искусственный ультрафиолет подкрасит кожу, простимулирует производство витамина Д и вернет радость жизни.
Веронике солярий не требовался, от сырости и серости она в депрессию не впадала. На мороз и снег не жаловалась, они тут редкие гости — «белая» зима происходит, по статистике, раз в семь лет. Теплых шарфов, зимних сапог не покупала – часами стоять в ожидании общественного транспорта нет нужды. Автобусы, трамваи ходят строго по расписанию: через семь минут в часы пик, через четверть часа в остальное время.
Свернула на Ряйнкенстраат, заметила – небо между домами заголубело.
Почта располагалась в глубине магазина, где продавали всего понемножку: книги, журналы, канцтовары, сигары-сигареты, табак для самокруток. Магазин принадлежал мужчинам-геям: Петеру и Лео. Они познакомились лет пятнадцать назад, когда работали в больнице, почувствовали симпатию друг к другу, решили вместе жить и заниматься предпринимательством. Организовали фирму «Парнишки», и в лучшие времена имели пять магазинов, один из которых в Амстердаме. Но что-то у них не пошло, разругались. Постельными партнерами быть перестали, а деловыми продолжили. Магазин в Амстердаме и еще один продали за долги, сосредоточились на трех оставшихся — в Гааге и Делфте.
Петер — высокий, с усами, лысый, симпатичный. Лео – ростом пониже, фигурой посубтильнее, тоже с усами и лысый. Непьющие, интеллигентные. Обоим под сорок — самый плодовитый возраст, а детей не будет. Вероника жалела: такие красавцы пропадают. Геями стали, возможно, от того, что стеснительные, не нашли подходящую пару. Эх, отправить бы их в Россию – отбоя бы не было от невест. Русские женщины быстро перевоспитали бы их из гомо в гетеро…
До приезда в Голландию Вероника геев никогда не видела и слова такого не слыхала. Просветил Симон. В первый же день сказал ей: здесь другой уклад, ничему не удивляйся, привыкай. Показывал в телевизоре на артиста или ведущего, говорил: это — певец, это юморист, это гомо. Говорил без малейшего презрения или насмешки, нейтральным голосом.
Буквально через месяц произошло и первое знакомство. Чтобы не висеть финансово на шее мужа, Вероника устроилась уборщицей в домах. Первыми хозяевами ее стали… две лесбийские женщины. Оказались милейшими созданиями! Просто чудо, что за люди. Глава семьи Анетт, высокая, крепкая дама, была художницей. Ее абстрактные картины выглядели непонятно, а нормальные получались хорошо. Ее подруга Доротин, маленькая, некрасивая, с четкой дикцией, преподавала в начальной школе.
Анетт имела слабость к русским. Раз в год, вместе с коллегами-художниками ездила в Россию с благотворительной миссией — расписывать жизнерадостными картинками стены в детских больницах. Отзывалась о людях с теплотой. Назвала свою собаку — желтую лабрадоршу, добрую и глуповатую, русским именем Люба. Пригласила Веронику на работу потому, что прочла в объявлении «русская женщина ищет…». Она у них три года проработала, вспоминала с теплом.
Потихоньку Вероника вникла в историю вопроса. Еще двадцать лет назад гомосексуализм считался здесь психической болезнью, лечение которой возмещали страховщики. Сейчас его объявили нормой. Как гимн освобожденного гомосексуализма и лесбиянства проводятся ежегодные гей-парады на каналах в Амстердаме. Гей-парад – это, прежде всего, праздник, бразильский карнавал по-голландски, здесь допустимы и перья, и крылья, и канареечные цвета. Лозунг: неважно, кто ты, важна внутренняя свобода. Смелость показать всем, что ты – другой. Ради веселья, участвуют и традиционно ориентированные граждане.
Посмотреть на переодетых женщинами мужчин и на целующихся девушек собирается до четверти миллиона любопытных из разных стран.
Переодеваниями они занимаются раз в год, а в обычной жизни выглядят обычно. Некоторые их представители обладают лидерской харизмой. В 2002 году один политик, тоже, кстати, лысый и симпатичный – Пим Фортайн такую популярность получил в народе, что чуть главой государства не стал. Его незадолго до выборов ликвидировали, прямо у телецентра, где он давал интервью, последнее в своей жизни.
Голландия вздрогнула: второе политическое убийство за всю историю страны. Первое произошло четыреста с лишним лет назад, когда застрелили основателя королевской династии Нидерландов Виллема Оранского. Убийцу его подвергли жесточайшим пыткам и казнили. Убийцу Фортайна судили толерантно: приговорили к восемнадцати годам, через двенадцать он вышел на свободу.
Официальная политика: геев не трогать, они – тоже люди. Чего никак не поймут иммигранты из мусульманских стран и выходцы с Африканского континента. Они к европейской толерантности не привычные, на бытовом уровне портят жизнь гомо-соседям, потихоньку выживая: то дверь фекалиями измажут, то стекла в машине разобьют. Честно сказать, и собственные граждане не всегда встречают их с открытой душой, несмотря на требования правительства. Кстати, главу его — премьер-президента Марка Рютте тоже подозревают в гомо-наклонностях: ему за сорок и неженат, ни разу с женщиной в интимной беседе не сфотографирован. Но он ни разу не признался.
Да, трудно быть геем, даже в такой просвещенной стране как Голландия. Свобода свободой, но лучше не ходить им по улице «рука в руке», тем более не целоваться, чтобы не провоцировать тех самых — нетолерантных. Многие из них не афишируют себя, опасаясь оскорблений и неприятия. Живут двойной жизнью, от того страдают.
И напрасно, подумали на телевидении и сделали передачу «Выхожу из шкафа» — по великобританскому образцу. Молодые люди обоих полов сообщают свой самый большой секрет друзьям и родителям, заодно всей стране.
Друзья реагируют почти всегда позитивно, с родителями проблема. Радости на лицах не наблюдалось. Ни один не крикнул с энтузиазмом:
— Ах, какое счастье, ты гей!
Сначала минута молчания. Потом удивление, неверие или слезы. Потом до родителей доходит – их снимают, надо вести себя подобающе. Улыбаются сквозь слезы, обнимают дитя. Действительно, чего расстраиваться? Гомо – диагноз несмертельный. Их ребенок остается их ребенком, кем бы он себя ни чувствовал внутри: мальчик, девочка – в принципе, неважно, лишь бы был счастливым. Или – было? Ой, что-то путаница…
На собеседовании Петер спросил Веронику — как она относится к гомо. Ответила «нормально». А как еще относиться? Она уже научилась распознавать их по малозаметным деталям, жестам и замечала на каждом шагу: в магазинах, на улицах, в Макдоналдсе, в кафе. Да что далеко ходить, в парикмахерской рядом с ее домом работают два гея и женщина. Кстати, парни стригут лучше.
Что ж теперь, начать презирать людей только за то, каким образом они занимаются сексом? Да кому какое дело!
Гибкий Вероникин ум без труда усвоил местный менталитет, и она уже вместе с согражданами возмущалась недавним случаем дискриминации по сексуальной ориентации. Случай произошел во Франции. Разгорелись страсти по поводу нового закона, разрешающего заключать однополые браки. Странно. Франция — самая прогрессивная европейская держава, всегда отличалась свободой нравов, и вдруг демонстрации против гомосексуалов. Они, между прочим, запоздали с законом, в Голландии давно разрешено заключать такие браки и усыновлять детей.
На почве анти-гомо настроений в Париже избили гея из Амстердама. На телевидении энтузиазм — ура, нидерландский гражданин в европейские новости попал! Он стал здесь героем дня, а во Франции – символом борьбы за права сексуальных меньшинств. Именно его портреты с синяком под глазом и выбитым зубом несли сторонники однополой любви, выступавшие в поддержку закона.
Его пригласили на самую популярную передачу в прайм-тайм «Мир крутится дальше», в смысле – жизнь продолжается. Парня зовут Винфред, около тридцати, одет по последней, парижской, естественно, моде. Лицо еще в синяках и царапинах, но он не унывает. Сидит, улыбается, рассказывает о происшествии с юмором и очень откровенно.
Вышли они с другом из кафе для геев, которое посещали регулярно. Были выпивши. Немного. Ну, расслабились — Париж, любовь и все такое. Только хотели подарить друг другу прощальный поцелуй, как он получил сзади по голове. От кого – не видел. Упал, стали его ногами бить. Хорошо, подоспела полиция. Его партнер пострадал меньше, видно во Франции тоже не принято бить женщин.
Заключительная фраза Винфреда вызвала в студии бурю эмоций и поддерживающие аплодисменты:
— Не понимаю, что произошло с людьми. Живу в Париже десять лет, никогда не сталкивался с насилием. Французы – замечательные любовники, но жуткие гипокриты.
Для справки: гипокриты – те, кто говорит одно, а делает другое, часто именно то, против чего публично выступает. Что ж, повезло ему через столько лет разобраться в их истинном характере. Порядком помятый, Винфред ни отвращения, ни злорадства не вызывал. Вслед за публикой в студии Вероника прониклась симпатией к этому гею, попавшему под горячую руку французского пролетариата. Парень – жутко обаятельный. И так мило кокетничает…
За что его ненавидеть? Только сочувствовать. Все-таки, несчастные они. Гонимые. Живут в мирное время, а как на войне — с постоянной оглядкой и вечной неуверенностью в глазах. Стоит ли ради такой жизни «выходить из шкафа»?
Кроме тех двух лесби Анетт и Доротин, Вероника с геями близко не сталкивалась. Когда поступала на работу, беспокойство имела: одно дело наблюдать со стороны и умиляться, другое дело – работать бок о бок. Ее еще Симон предупреждал, что с гомо трудно общаться, они в пограничном состоянии ума,
