Благословенный. Глава 21.

если боишься потеряться в городе. А ты, Рэй, можешь не беспокоиться, у тебя и без меня куча забот... работа, дети...

- Поправляйся, - Дженни пожала ее руку и отошла.

Но Рэй придвинулся еще ближе, стиснув пальцами кисть Кэрол.

- Кэрол... Дженни, подожди меня в коридоре, я выйду через минуту... мне надо поговорить с Кэрол, - он обернулся к девочке.

Та кивнула и вышла за дверь.

- Это что... из-за меня? - простонал Рэй. - Я не хотел обидеть тебя, клянусь! Я люблю тебя!

Выдернув у него свою руку, Кэрол повернулась на бок, отвернувшись от него. Рэй растерянно смотрел на нее.

- Прости меня. Малыш... прости...

- Нет, - тихо отозвалась Кэрол, не поворачиваясь. - Не прощу. Однажды я уже тебя простила. Хватит. Больше не прощу. Никогда. Никого. Ты меня изнасиловал. Пошел ты. Пошли вы все!

Рэй хотел еще что-то сказать, безмерно расстроенный, но в этот момент в палату вбежал Патрик, держа за руку Дженни. Следом появился Джек.

- Мам! - радостно воскликнул мальчик.

Кэрол обернулась. Патрик подскочил к ней и обнял.

- Как ты себя чувствуешь? - он с тревогой заглянул ей в лицо.

- Слабой... и меня мутит. Но в целом все хорошо, - Кэрол улыбнулась ему.

- Ты нас напугала, - Патрик не отстранялся, продолжая прижиматься к ее груди. - Я так тебя люблю, мам! Теперь все будет хорошо. Я защищу тебя. От всех. Если хочешь, мы опять уедем. Ты хочешь?

Кэрол слабо кивнула, когда он пытливо взглянул на нее.

- Мам... ты меня услышала? Когда... была там? Ты умерла. А я тебя вернул. У меня получилось. Все просто охренели! Это было так круто, представляешь? Одна тетка даже в обморок свалилась!

Он звонко рассмеялся. Кэрол погладила его по щеке.

- Да, сынок, я тебя слышала. Спасибо, что вернул меня. Прости меня. Я так больше не буду. Я просто... не знаю... у меня словно вдруг закончились все силы...

- Это не так, мам. В тебе есть силы, их много, очень много. Рэй нас блокирует, но мы уедем, и тогда мы сможем все. А что ты видела... там?

- Сынок, давай не сейчас. Мы поговорим наедине. А то все подумают, что мы сумасшедшие.

- Пусть думают, что хотят. Люди странные, они не хотят верить даже в то, что видят. Я оживил тебя, а они все равно будут думать, что это просто совпадение, что ты сама очнулась. Конечно, легче поверить в то, что человек умер, а потом ожил — это же нормально, все так делают. А вот поверить в мою силу не может никто. Как будто оживающие покойники — это более реально. Даже папа так и не поверил, хотя видел все собственными глазами.

Патрик обернулся на Джека, но Кэрол не посмотрела на него, упрямо не желая смотреть ни на него, ни на Рэя, хотя чувствовала на себе их взгляды, которые ее жгли огнем.

Дженни робко и с любопытством разглядывала отца Патрика. Мальчик был на него похож. Как странно, дети Кэрол так походили на их отцов, а нее — ни капли. Одетый в длинный черный плащ, под которым была видна светлая рубашка, темно-серые брюки, кожаные туфли, он показался девочке очень строгим, даже суровым. Он был видным, солидным, не смотря на молодость, весть такой из себя, представительный и важный. Хорошо сложенный, стройный, с прямой осанкой и самоуверенным высокомерным взглядом. Дженни еще не доводилось встречать таких людей, она видела таких только по телевизору. Людей, как выражалась ее тетя, высокого полета, которые считали себя главными в этой жизни. Этот человек производил такое же впечатление. Все в нем кричало о силе и властности, что он, и только он распоряжается в этой жизни, а все остальные только подчиняются. Это было неприятно. Ей очень понравилось его лицо, несмотря на немного надменное выражение, но не понравились глаза, хоть их и можно было назвать красивыми, одинакового с Патриком цвета - цвета мокрого асфальта. Колючие, пронзительные, с тяжелым невыносимым взглядом. И почему-то Дженни почувствовала, что боится этого человека. С ним она бы ни за что не осталась, как с Рэем. В отличии от Рэя, он не внушал ей никакого доверия, наоборот. По крайней мере, так показалось лично ей. Вот Рэй был совсем другим. Он сразу располагал к себе, сразу начинал нравиться, с первого взгляда. Он был легким. А этот человек — нет. Наоборот, он был очень даже тяжелым, через чур. Таким тяжелым, что своей тяжестью давил все вокруг и всех. Дженни уже чувствовала это давление. И это ей не нравилось. И вместе с тем этот мужчина завораживал, чем именно — не понятно. Может быть, своим приятным обликом, хоть и не мягким, но все равно привлекательным. Может, чувствующейся в нем внутренней силой и уверенностью.

Почувствовав ее взгляд, Джек повернул к ней голову.

- Здравствуйте, - девочка робко улыбнулась ему. - Я Дженни.

- Привет, - Джек окинул ее внимательным взглядом, слегка удивленный тем, насколько красивой оказалась эта девочка. И как она походила на Мэтта. Теперь понятно, почему это Патрик так ею одержим. Влюбился.

Джеку вдруг стало не по себе из-за ее сходства с отцом. Те же большие карие глаза, прекрасные, тронутые печалью. Черные роскошные волосы. Высокая. Из-за роста и уже сформировавшегося телосложения казалась старше своего возраста. Кажется, ей пятнадцать? Ни за что бы не подумал. Застенчивая, робкая, тихая. Не из бойких, сразу видно. И на него смотрела с затаенным страхом, настороженно. Это позабавило Джека. Чего это она его сразу испугалась? Он ничего такого не сказал и не сделал. Несмотря на всю ее красоту и очарование, Джек не почувствовал к ней симпатии. Ему не нравилось то, что Патрик ею так увлекся. Не нравилось, что в их жизнь вклинилось что-то, имеющее отношение к Мэтту. С тех пор, как он погиб, Джек пытался уничтожить все, что могло о нем напоминать, вычеркнуть его из своей жизни, вернее, из жизни Кэрол. Откуда они откопали эту девчонку? Джек знал, что ее пригрел Рэй, конечно, по просьбе Кэрол. А она, не побоялась доверить ему такую соблазнительную девицу, которая совсем уже не походила на ребенка? Рэй будет не Рэй, если не оприходует ее. Если еще этого не сделал. Хотя... вряд ли. Малолетки Рэя никогда не интересовали. Но вот через несколько лет... Сейчас же Дженни его явно не интересовала, как объект для желания. И он по прежнему смотрел влюбленными глазами на Кэрол. А она все так же оставалась к его любви равнодушна. А Джека это так же радовало, как и раньше. Встретившись с горящими ненавистью глазами Рэя, Джек не удержался от насмешливой ухмылки. Он ожидал, что Рэй бросится на него с упреками, обвиняя в том, что произошло, но, к его удивлению, сегодня воинственный пыл в Рэе напрочь отсутствовал. Наоборот, он выглядел каким-то потерянным, сникшим. Ошеломленным. Что же, это не удивительно. Наверное, просто еще не пришел в себя после новости, что его драгоценная Кэрол чуть на тот свет не отправилась. Ведь он только узнал. В отличии от него, у Джека было время прийти в себя. Но Рэй его сейчас интересовал меньше всего. И все остальные тоже. Он смотрел на Кэрол, и тем самым пытался изгнать из своей памяти то, что стояло перед его мысленным взором до сих пор — мертвая Кэрол. Кэрол, сердце которой не билось. Это было реально, по-настоящему. Сейчас, видя ее живой, он вдруг почувствовал, что его раздражение уходит, уступив место облегчению и радости. Ему вдруг захотелось подойти к ней и обнять. Нет, он не готов был к ее смерти. Не хотел этого. То, что он ощутил в те мгновения, было ужасно, нестерпимо. И боль, которую он испытал, увидев ее бездыханной, была невыносимой. Нет, ее смерть бы не освободила его, как он предполагал, она бы заставила его страдать всю оставшуюся жизнь. И ощущение пустоты, одиночества, охватившие его, когда он понял, что ее больше нет, превратили бы его жизнь в ад. Ад, в котором он жил после аварии и в который не хотел возвращаться.

Он понимал, что не сможет до конца жизни удерживать Кэрол силой. Пока она молчала и не просила ни у кого о помощи, но так может быть не всегда. Если об этом пронюхает пресса, будет скандал. Конечно, он всегда может сослаться на то, что она сумасшедшая, но все равно все эти разбирательства, шум, скандалы ни к чему хорошему не приведут. Пресса не упустит случая смешать его с грязью и подпортить репутацию, которой он теперь очень дорожил. И плакала тогда его политическая карьера. К тому же ему совсем не нравилось то, как складывались отношения с Патриком, что он готов был вот так запросто уехать, уйти от него, «забрав мать». Мальчик был явно настроен против него. Очевидно, что за время, проведенное вдали от него, сын отвык от него, отдалился, а к матери, наоборот, привязался крепче, сблизился с ней. И теперь считал себя ее защитником, тогда как раньше эта роль всецело принадлежала ему, Джеку. Раньше он был главным. Теперь Патрик так больше не считал. Джек не знал по какой причине, но свой авторитет он перед сыном потерял, это было видно по поведению мальчика. Теперь Патрик считал главным себя. Его сын очень изменился. Он выглядел намного старше своего возраста, и вел себя не по годам, совсем не так, как положено в его возрасте. Джек сильно сомневался в здоровье его психики, и собирался показать его врачам, но не знал, как это сделать так, чтобы сын еще больше на него не обозлился. Даже отправить Кэрол в психиатрическую клинику, как планировал, он теперь не мог. Патрик был уверен в том, что она здорова, и это вызовет бунт, протест, еще больше настроит мальчика против него. А Джек этого не хотел. Настрой сына, его отношение причиняли Джеку боль, еще большую, чем отношение Кэрол. Что он сделал не так, где допустил ошибку, упав в глазах тех, кто раньше смотрел на него с такой преданностью и любовью, с таким уважением и почтением? Где полный восхищения и непоколебимого доверия взгляд его сына? Неужели все это сделала Кэрол, разрушив все то, что мальчик раньше испытывал к своему отцу, настраивая против него ребенка? Конечно, это она, и Джек даже знал, зачем она это делала. Чтобы Патрик не захотел вернуться к нему, не пытался подражать, как делал всегда раньше, чтобы не вырос, похожим на него. Она думала, что будет лучше, если он станет похож на нее и ее прибабахнутую мамашу? Видимо, так и думала, раз внушала ему весь этот бред, которым была одержима сама, переняв от своей матери.

Но, разглядывая ее сейчас, Джек не почувствовал прежней злости и неприязни. Наоборот, сердце его вдруг сжалось от жалости. Она сумасшедшая. Она верит в этот туман, проклятие и дар. Верит, потому и рассказывает о них сыну. Не с целью навредить, наверное, она думает, что помогает ему, защищает, рассказывая обо всем этом. Ведь ей невдомек, что она сумасшедшая, и что тем самым она затягивает в свое сумасшествие и ребенка. Он верит в то, что оживил ее. Конечно, откуда ребенку знать о таких вещах, как клиническая смерть.

После попытки самоубийства, учитывая ее историю болезни, Кэрол наверняка принудительно отправят на лечение в психиатрическую лечебницу и без его, Джека, участия. Патрик не сможет теперь обвинить в этом его, что это он ее туда отправил. Джека предстоящая разлука опечалила, но он не собирался этому противиться. Так будет лучше. Пусть ее подлечат, глядишь, успокоится, образумится. К тому же, он все равно не знал, как теперь себя с ней вести. Ее попытка самоубийства заставила его растеряться. Он никак не ожидал, что она сломается. Неужели, это он ее сломал? Джек не желал признавать свою вину. Но обвинят все равно его. Как Патрик. Ну, может,