Требовался лишь паспорт и справка с места работы о величине зарплаты. И дальше стало ясно, что делать...
_______
А в выходные дни она прокрадывалась на репетиции хора. Знала, что нельзя отвлекать занимающихся, потому в зале всегда было пусто и бабушки с мамашами ожидали в холле. Но она нашла лазейку. В зале была комнатенка уборщицы с моющими принадлежностями. А та, в свою очередь, имела дверцу, ведущую на технический этаж: налево в радио-рубку, направо – за сцену. Антонина просачивалась за сцену, а оттуда по коридорчику в комнату технички. Затем уже в зал, и притаившись в уголке, слушала пение... Да и не могла она сидеть в зале открыто, если б даже ей позволили. Не могла потому, что когда ее сыночек начинал петь у нее глаза наполнялись слезами. Особенно нравилась ей «Калина», «Дом восходящего солнца» и, конечно, «Аве Мария». Казалось, что потолок выгибался в купол, настолько была сильна стихия детских голосов… Так и сидела в темноте, поджав губы, моргая и промокая глаза платочком, полная счастья. И никакие люди рядом в эти минуты ей были не нужны, ибо пел сынок о ее несбывшемся в жизни. О том, что думала уже никогда не сбудется, и жизнь так и пройдет серой будничной полосой. И никому она не рассказывала про Колю, даже своей подруге Нюре. Боялась, чтоб ее радость не сглазили, как это произошло с Петром, когда она хвасталась, что отхватила видного жениха – ласкового, внимательного, а того после ЗАГСа словно подменили... Нет, радость на всех не делится. Она одна, особенно такая, как ее Коленька....
А перед завершением репетиции, она вновь незаметно возвращалась в холл, чтобы сразу уйти. Коля не любил, чтобы его встречали, и Антонина поняла почему – он долго не мог отойти от музыки и продолжал витать «в облаках». Так что лучше его в этот момент было не трогать. Но перед тем как уйти она прислушивалась к тому, что говорили маманьки. А говорили они об успехах своих чад. И Антонине хватало сил порадоваться за них, но когда слышала типа: «Настя говорила, что Люся с Васей хорошо поют. После Шумакова, конечно», то распрямлялась, и лицо ее говорило: «Понятное дело... А что вы хотели?»
_______
Когда неожиданно привезли пианино, Петр хотел было сказать, что деньги можно было потратить на что-нибудь более нужное. Но смолчал. Куплено было не на его средства...
А жена бегала, хлопотала вокруг инструмента, будто «Жигули» приобрела. Расчистила место, заставив мужа и старшего сына переставить мебель. Потом вынесла три стула, усадила всех. Коля же сел на крутящийся табурет, привезенный грузчиками вместе с пианино. Перед этим она показала мужу большую тетрадь. Раскрыла и ее и приказала:
- Смотри...
Страницы были усеяны черными закорючками.
- Ну и хренотень, - отозвался Петр.
- Ноты! - сообщила жена, будто он не знал, что это такое. И водрузила тетрадь на откидную приставочку у пианино.
Когда все расселись «согласно купленным билетам», как хохотнул Петр, попросила:
- Сына, сыграй нам по нотам.
- Я знаю песню...
- Все равно, сыграй по тетрадке.
Коля сел, поправил на пюпитре ноты, но прежде чем он начал, мать объявила:
- Музыка Пахмутовой....
Коля заиграл, а Антонина не выдержала и сообщила мужу, будто тот еще не понял:
- По нотам играет...
________
Как-то вечером достала фотоальбом. Большой чернокожий фолиант с сотней, если не больше фотографий, запечатлевших семейную жизнь Шумаковых и их многочисленных родственников.
- Что разглядываешь? – спросил муж.
- Смотрю, чтобы вспомнить, кто у нас в роду мог быть с музыкальным слухом. Вроде таких не было. Если и пели за столом на гулянках, то ревели как медведи в голодную пору.
- Ну уж... нормально мы спевали.
- На твой слух, конечно, нормально... О, вот оно, кажись.
И палец Антонины ткнул в пожелтевшую фотографию.
- Бабка наша троюродная.
Петр посмотрел на фото. Рядом с мужчиной в жилетке и пиджаке (по фасону можно было бы сказать «в пинджаке») стояла молодая женщина в длинном платье с кринолином.
- Мне мать рассказывала, что ейный дядя умудрился на дворянке жениться. Сам был телеграфистом, путейцем, а тогда это ценилось. Вот она и влюбилась. Наверняка, на роялях играла. У дворян музыкальное образование было обычным делом.
Петр хмыкнул.
- Ничего себе кисель на мякине... Троюродная, да еще старорежимная.
И пошутил некстати:
- Небось контра недобитая.
- Осел ты, Петя. Хоть и пролетарий, - ответила Антонина в сердцах.
И захлопнула альбом.
- Но-но, - только и мог что ответить муж. В последнее время он стал жену побиваться. Она изменилась, и не в лучшую сторону. Мало того, что стала зарабатывать больше его, но и во взгляде появилось нечто свинцовое... К примеру, однажды не выдержал, когда Колька задолбал своими гаммами, сказал пару неласковых насчет траты денег на чепуху...
Антонина вдруг бухнула на стол бутылку водки.
- На, жри. Это твоя радость – была, есть и будет ею всегда. А Колю – не трожь. У него своя радость, тебе не понять.
И все же однажды Петр не выдержал и повысил голос на сына…
- Не смей орать на него! – свистящим шепотом прошипела Антонина.
Петр увидел ее глаза и отпрянул. Впервые он понял выражение «белые глаза». Глаза смерти. Такой ненависти он не видел. «Такая может и по горлу полоснуть, - мелькнула в его сознании. – Совсем с катушек съехала». А жена тут же ушла, хлопнув дверью.
Ночью, уже в постели, Петр все же спросил, глядя в спину отвернувшейся жены:
- И почему же мне нельзя прикрикнуть на Кольку?
И услышал из-за плеча несусветное:
- У него тонкая душевная организация.
- Чего-о?
- Чё слышал.
- Откуда это взяла?
- Умные люди говорят. Все, давай дрыхни, мне завтра рано вставать.
Она и вправду стала вставать на час раньше. И когда Петр просыпался и выходил на кухню, жена уже вовсю варила-парила, готовя семье обед и ужин. Теперь она приходила часа на два позже, заявив, что некоторое время будет работать сверхурочно.
- Неужто денег мало? – спросил он, когда она объявила о своем решении.
- Значит, мало, - буркнула в ответ.
________
Раньше мастер всегда отдавал сложные, а значит, дорогие задания Прокопенко. Токарь с тридцатилетним стажем по праву слыл лучшим среди токарей завода. Его фотокарточку на Доске почета повесили еще когда он оженился в первый раз. С тех пор и висел молодой. А тут мастер впервые за много лет, чуть поколебавшись, отнес заказ Антонине. В ответ на недоуменный взгляд Прокопенко, пожал плечами и сказал:
- Извини, но надобно срочно...
И Антонина выполнила заказ вовремя. Нет, даже раньше срока, чем приятно удивила мастера. Уж больно заказчик был именитый, из оборонного ведомства, и вернуть заказанное раньше срока было делом чести и похвалы начальства. И токари не выдержали и подступили к ней.
- Как это у тебя получилось? Сложные ведь нормали, а ты недавно токаришь...
Антонина извлекла из воротничка иголку с ниткой, разъяла их и предложила:
- А теперь вденьте нитку обратно в ушко.
Ребята принялись за дело. Когда иголка с ниткой обошла четырех, и все чертыхаясь отказались продолжать бесполезное занятие, Антонина взяла назад и, прищурившись, одним движением вдела нитку.
- С мое пошейте-поштопайте трем мужикам, тогда догоните меня в глазомере.
________
А Петр разрывался между желанием поставить жену на место и понять, что произошло с ней. Когда она стала приходить с работы поздно, то сделал один возможный по логичности вывод. И стал караулить ее и ее хахаля. Мрачно мысленно не раз выходил к ним навстречу и… сначала его, а потом ее... Но никак не удавалось их застукать. Потом ребята ему разъяснили – пашет она на заводе за двоих. «Ты чего – денег на бирюльки не даешь?», - смеялись они.
Подсмеивались незлобно, но было унизительно такое слышать. Спросил жену. Та ответила: «Кредит за пианино надо отдавать».
- И ради этой погремушки ты надрываешься? – удивился Петр.
- Это мое дело, - отрезала жена. – Ты накормлен? Накормлен. Дети сыты? Сыты. В квартире прибрано? Прибрано? Чего тебе еще?
- Ты чего из меня пентюха делаешь, - разозлился Петр. – Если надо, я и сам могу подсобить. Только объясни, ради чего все это?
Антонина помолчала, а потом сказала:
- В воскресенье пойдем – сам увидишь.
Так Петр впервые в жизни оказался на концерте хора…
Родители сидели и слушали. Коля же пел «Малиновый звон»...
_________
Наверное, можно было бы рассказать о дальнейшей судьбе таланта Коли, и расписать, как его голос звучал в концертных залах мира. Но здесь не об этом, а об Антонине и таланте материнства. И еще о руках хоровика, что так поразили Антонину. Ангелы на Земле не живут одни. Только среди людей, и от них зависит, что будет с ангелами...
