обязательно приду. До встречи, любимый. Я тоже тебя люблю. Всегда буду любить.
- Я знаю. Всегда знал.
Он исчез. А Кэрол, опустившись на корточки, уткнулась лицом в урну и безутешно разрыдалась.
- Это в последний раз. Обещаю, последний, - шептала она. – Я больше не буду плакать. Я отпускаю тебя. Отпускаю.
Домой она вернулась опустошенная и обессиленная.
- Мам, получилось? – подскочив к ней, Патик взял ее за руку и заглянул в покрасневшие от слез глаза.
- Да. Я думаю, что да, - присев, она обняла его, прижав к груди. – Я увидела его. Я говорила с ним. Он ушел.
- Это хорошо. Все теперь хорошо, мам. Не грусти. Так надо было. Ему так лучше.
Кэрол кивнула и подняла взгляд на подошедшего Тима.
- Все в порядке? – спросил он, разглядывая ее заплаканное лицо.
- Да. Все хорошо, - она улыбнулась ему. – Пойдемте, я вас покормлю. Вы, наверное, проголодались. А Исса придет на ужин?
- Нет, у него сегодня свидание.
- Тогда пошли, - взяв за руку Патрика, она другой ладонью стиснула кисть Тима и повела их на кухню.
- Я не буду есть, мне на тренировку. Я принесу лисят! – мальчик вырвался и побежал в детскую, где малыши играли в манеже.
- Я могу отвезти его, - предложил Тим. – А потом приду и поужинаем.
- Хорошо, спасибо, - Кэрол нежно ему улыбнулась. – Тогда я пока покормлю лисят.
Тим отвез Патрика на тренировку и вернулся. Малыши сидели в манеже, смотря мультики на экране телевизора, пока Кэрол накрывала на стол. Тим задумчиво наблюдал за ней, расположившись на диване. Близнецы вдруг задрались, не поделив игрушку. Кэрол подбежала к манежу и наклонилась.
- А ну-ка, нельзя драться! Вам что, игрушек мало? Вот, на тебе, эту – тебе. Вот так, играйте.
Она выпрямилась. Тим вдруг схватил ее за талию и притянул к себе, заставляя упасть к нему на колени.
Кэрол, увернувшись от его страстных поцелуев, попыталась встать.
- Тим, ты же знаешь, что дома нельзя… Мы должны быть осторожны.
- Он на тренировке. Я заберу его оттуда только через два часа. Почему нет? – он не выпустил ее, наоборот, опрокинул на спину, уложив на диван. – Нам и так редко удается побыть вместе…
Он распахнул ее блузку и стал целовать грудь. Кэрол закрыла глаза и выгнулась. Задрав юбку, Тим погладил ее бедро. И вдруг комнату пронзил громкий яростный вопль. Дернувшись, Кэрол распахнула глаза и застыла от ужаса, увидев Патрика. Тим, оторвавшись от нее, быстро выпрямился и обернулся. Кэрол, покраснев до корней волос, одной рукой стиснула на груди полочки блузки, прикрыв грудь, другой быстро одернула юбку.
- Шлюха! – завопил мальчик. – А ты… ты предатель! Я считал тебя другом! Пошел вон!
Лицо его, искаженное яростью, было страшным. Кэрол и Тим не пошевелились, растерявшись от неожиданности, не зная, как себя вести.
- Предатели! Я все расскажу папе, он тебя убьет! – Патрик ткнул пальцем в Тима, потом в мать. – И тебя пусть убьет! Я хочу, чтобы ты сдохла!
Прежде чем они успели что-нибудь сказать, он развернулся и выскочил на улицу.
- Рик! – закричала Кэрол, отталкивая Тима и вскакивая на ноги. Выскочив на улицу, она растерянно огляделась. – Рик!!! Вернись!
Но его уже и след простыл.
Вернувшись в дом, она устремила на Тима наполненные ужасом глаза.
- Боже мой… он убежал…
- Он вернется. Не переживай, - Тим поднялся и подошел к ней.
- Ты что, не запер дверь?
- Не помню… Прости, наверное, я забыл.
- Забыл?!
- Он не должен был вернуться. Мы договорились, что я приеду за ним через два часа, - оправдывался Тим.
Кэрол упала на стул и, закрыв лицо ладонями, согнулась пополам. Тим присел рядом и погладил ее по голове.
- Прости меня… я сейчас поеду и найду его. Я все объясню… Я привезу его домой…
- Уходи, - слабым голосом выдавила Кэрол. – Найди его. Верни его. А потом… потом между нами все кончено.
- Но, Кэрол… почему?
- Потому что он теперь знает. А это значит, что я больше не могу с тобой встречаться.
- Мы ему все объясним. Что мы любим друг друга.
- Бесполезно, ничего ты ему не объяснишь. Он признает только одну любовь – любовь к его отцу.
- Его отец тебе изменял! А ты должна теперь всю жизнь быть одна, чтобы хранить ему верность? Этого он от тебя требует?
- Да. Именно этого.
- Но он не имеет право. Даже то, что он твой сын, не дает ему такое право. Он не может решать за тебя, распоряжаться твоей жизнью. Ты взрослый человек, а он всего лишь ребенок. И ты не должна ему позволять.
- Я просила тебя об одном, только об одном – чтобы мой сын об этом не узнал! Просила быть осторожным! Теперь он ненавидит меня. Презирает. Уходи! Я и так опозорилась перед своим сыном, и больше позориться не собираюсь!
- Позор? Вот что для тебя наши отношения – позор?
- Позор – это когда сын застал тебя в объятиях другого мужчины, когда ты клялась ему в любви к его отцу! Позор, когда сын видит, как его матери задирают юбку, а она позволяет! Да, это позор! Для меня! Потому что мне так стыдно… мне никогда не было так стыдно…
Она снова спрятала лицо, уткнувшись в колени.
- Все будет хорошо. Я с ним поговорю. Только не плачь. Пожалуйста. Я не могу видеть твои слезы.
- Так не смотри!
Резко встав, Кэрол подхватила детей и ушла в детскую. Тим проводил ее встревоженным взглядом. Потом накинул куртку, обулся и, подозвав коротким свистом Спайка, побежал по поиски несносного мальчишки.
Но Спайк потерял его след уже через два квартала, у дороги, где мальчишка сел в такси и уехал в неизвестном направлении.
Они искали его два дня, и пока безуспешно. Кэрол порывалась позвонить в полицию, но Исса каждый раз отговаривал ее, обещая, что найдет его.
- Нам не нужна здесь полиция, ясноглазая. Ни нам, ни тебе. Не паникуй. Никуда он не денется. Я найду его, слово даю. Я и не таких из под земли доставал, а он всего лишь мальчишка. Никуда он от меня не денется. Я переверну верх дном весь город, но найду его. Дай мне время.
- А если он поехал к Джеку?
- Он ребенок. Он убежал с одной спортивной сумкой. Он не сможет покинуть город. Ни на самолете, ни на каком другом виде транспорта.
- О, вы его не знаете! Он уже это делал и не раз! Как, думаете, он помешал вам в покушениях на Джека? Он сбегал из дома, оставляя мне записки, чтобы не волновалась, а сам ездил спасать отца. Ему кто-то помогал. Кто – я так и не узнала!
- А я узнаю. Даже не сомневайся. Сиди дома и просто жди. Я все улажу.
- Проверьте Джека. Рик очень разозлился. Он действительно может быть там.
- Я этим займусь. Слетаю и посмотрю, - сказал Тим.
- Хорошо, - Исса кивнул. – Вылетай ближайшим рейсом. Сразу же позвони, как узнаешь. Да осторожнее, не засветись перед Рэндэлом, у этого говнюка глаза на затылке и чутье, как у собаки.
Тим улетел, Исса тоже ушел продолжать поиски, Кэрол осталась одна дома с детьми. Сообщив на работу, что у нее пропал ребенок, она взяла за свой счет отпуск, и, сходя с ума от волнения, ждала новостей от Иссы или Тима. Она не боялась, что с Патриком может случиться беда. Он не пропадет. Она боялась, что они не найдут его, и он не вернется сам. А еще то, что он сделает, как грозился – пойдет к отцу. В своей обиде Патрик был так же беспощаден, как и Джек.
Тим два дня провел в Сан-Франциско, разнюхивая, там ли мальчишка. Но он его не нашел. Ни у Рэндэла, ни у Рэя, ни даже у деда, Джорджа Рэндэла. Все спокойно занимались своими делами. Рэндэл тоже не производил впечатления человека, к которому с того света вдруг вернулся сын.
Позвонив Кэрол, а потом Иссе, Тим полетел обратно.
Первым делом он решил зайти к Кэрол. Он очень переживал из-за того, что она решила порвать их отношения, из-за ее холодности и отстраненности, которая росла с каждым днем вместе с ее отчаянием. Она сердилась на него. Но он совсем не готов был ее потерять, да еще так глупо, из-за какого-то своенравного мальчишки. Он любил ее, любил всем своим израненным сердцем, и признал эту любовь перед самим собой, хоть никогда не говорил о ней Кэрол, не находя пока в себе достаточно мужества, чтобы произнести слова об этой любви вслух. Страх быть отвергнутым никуда не делся, он все еще жил в нем. И теперь он был еще сильнее.
Он подошел к двери ее дома и поднял руку, чтобы постучать, но вдруг расслышал надрывный детский плачь. Оба малыша плакали так, как он никогда еще не слышал, и он сразу понял, что что-то не так. Он рванул дверь и удивился тому, что она не заперта. Кэрол всегда запирала двери. Влетев в дом, он, не разуваясь, бросился вперед, на голоса детей в детской.
- Кэрол!
Забежав в детскую, он увидел рыдающих в своих кроватках малышей. В нос ударил резкий запах мочи и испражнений. Окинув взглядом малышей, он увидел, что они оба мокрые и измазанные собственным говном.
Он отшатнулся. Малыши, узнав его, завопили пуще прежнего и, поднявшись на маленькие ножки, стали тянуть к нему руки.
- Сейчас… подождите… - растерянно пробормотал Тим. – Кэрол!!!
Он выскочил из комнаты и оббежал весь дом, как мог громко звал ее, напрягая свои поврежденные голосовые связки. Напрасно. Кэрол нигде не было. Она пропала.
