АВГУСТ. ЯБЛОКО ЗАБВЕНИЯ

Для порядка немного постоял, склонив голову. Затем сел на скамеечку; ноги налились свинцовой тяжестью и мелко-мелко задрожали икры. Сел, не сводя взгляда с могильного холмика. Хотелось поговорить с бабушкой; о чём не знал; решил помолчать, иногда молчание скажет больше напыщенной пространной речи. Душа разрывалась от тяготивших сомнений, от нахлынувших воспоминаний, от непомерного груза прожитых лет, разделивших нас. Порой так хотелось вернуться назад, приехать к бабушке не с будущей женой, самому и поговорить с нею. Не важно о чём; обо всём и ни о чём; об урожае картофеля, о расцветшем и разросшемся малиннике; об усыпанных густо плодами фруктовых деревьях. Хотелось сказать, что не сказал и ещё больше хотелось сделать, чего не сделал…
    Вспять время не воротишь. Оно как река, течёт только вперёд.
    То ли сам качнулся на скамеечке, то ли показалось, кто-то слегка выбил её из-под меня, и неведомая сила подхватила мое тело, приподняла и жестко обрушила на узкое место меж могил. Спина хрустнула позвонками, боль ослепила глаза и лишила речи.
    Я смотрел на себя лежащего беспомощно на спине со стороны мелкими глотками опорожняя чекушку и закусывая сладким яблоком, сорванным с бабушкиной яблони немецкого сорта. Глоток и ароматный очный хруст мякоти на зубах. Не могло, категорически не могло сохраниться это единственное яблоко за столько лет, не могло сохранить свежесть и вкус. Мне совершенно было не жаль себя, приходящего понемногу в сознание. Я смотрел на с трудом ворочающееся тело на земле с неким отвращением. Чувствовал его боль. Переживал минуты пароксизма отчаяния. И вместе с тем, индифферентность к происходящему наполняла меня. Бесило одно, почему я не открывал глаз, почему мышцы лица двигались, шевелились руки и ноги, я слышал учащённое своё сердцебиение и некую преграду в лёгких, мешавшую вдохнуть полной грудью.
    «Открывай глаза, открывай глаза, - приказывал я себе и не слушался своих приказов. – Открывай глаза. Открывай немедленно!»
   
    Кряхтя, почти полностью придя в сознание, постанывая, постарался пошевелиться. Шея онемела, лицо затекло застывшим свинцом онемения мышц. Получилось не с первой попытки открыть глаза.
    Низкие мрачные тучи грозно неслись над землёй. Угрожающе свистел ветер в ветках старых орехов; некоторые с винтовочным треском ломались и, шумя, падали под комель. С могильных холмов срывался длинными шлейфами мусор вперемешку с землёй, летели в общем круговороте пластмассовые цветы, падали и катились, увлекаемые ветром вазы и одноразовые стаканчики.
    Наблюдать гибель мира легко, принимая в нём участие. Моё было абстрагированным. Как созерцатель или свидетель – всего лишь. Но одного этого оказалось вполне достаточно для осознания собственного бессилия.
    Откинув голову, тело оставалось непослушным, широко раскрыл глаза. Тучи, сатанинские слуги, посыпали из своих кладовых щедрыми пригоршнями крупинки снега.
    Взор мой остановился: в зрачки неподвижных оловянных глаз застучали снежинки…

                                                                                        Якутск 31 августа 2022 г.