выкрикнул тост Лотис, наполняя стаканы.
Принцы лихо осушили их.
- Пока мы вооружаемся, расскажи нам что-нибудь информационное на тему дня, - попросил Одарис Салерию. – Люблю слушать умное от умных людей.
- Хорошая тяга, - одобрил Лотис и налил по второму разу. - Да и пауза между тостами не помешает.
Салерия охотно возобновила научную беседу.
- На тайну квадратуры круга набрел Люциус Храп, а до него, говорят, пещерный мудрец Сванихаджитумунибанг, ученый из второй древности первой эпохи лун.
- Второй древности? – переспросил Одарис, начавший, как водится, забывать школьные знания за ненадобностью. Правда запомнил объяснение причины появления разносторонних наук в древней Греции. Потому что Эллада, оказывается, была архипелагом и островитянам приходилось плавать друг к другу в гости в разную погоду и на разных плавсредствах, для чего пришлось открыть астрономию, математику, музыку от скуки и ту же геометрию, чтобы измерить кругляшки и квадратики островов. Это не то что ровная степь у кочевников, где каждое племя мешает друг дружку пастись и нет возможности прикрыться хотя бы горой от назойливых взглядов. Разобщенность сближает, если вы симпатичны соседям, а они – вам. Чисто монархический принцип!
- Ну да, - стала пояснять Салерия. - Первая древность – это темные века, от которых осталась одна темнота. Во второй древности изобрели письменность, ритуал и монархию. В третьей древности живем мы сами, чтобы со временем перейти в Новое время, - эпоху Республик, после чего наступит…
- Облом, - вспомнил Одарис.
- …апокалипсис. И круговорот повторится: темные века, затем просветленные эпохи и так далее. Но вернемся к Люциусу Храпу…
- И – к стаканам, - смело напомнил цель визита Лотис.
- Он округлил квадрат и оквадратил круг…
- Как это? - не понял, начавший хмелеть Одарис.
- Вот и другие ученые мужи не поняли. Некоторые не понимали процесс округления квадратности, но не оквадратирования округлости. Другие же наоборот еще осознавали переход к квадратуре через округление, но их разум закипал при квадрировании…
- А у нас еще нет. Пора выпить по третьей, - объявил Одарис.
- А почему и нет, - легко согласился Лотис.
И они выпили. После чего свет погас. Сначала было непонятно, где именно – в харчевне или в мозгу.
Сколько длилась нахлынувшая тьма – неизвестно. Вдруг из бурой тьмы выплыло улыбчивое лицо Адмуса.
- Нас ищешь?
- Так точно, ваше высочество!
- Все просто, Федя. Найди священную рощу, там отсчитай третий дуб слева, в дубу найдешь дупло, в дупле – белку, у белки отними орешки и…
- Бе-е-е-е-лочка! – неожиданно для себя пропел овечьим голосом Одарис.
И все опять померкло. Но в этот раз ненадолго. И тут Одарис понял, что видение пришло именно к нему – Одарису. А вот Лотиса не было видно. «Не донырнул пока», - понял Одарис, и что надо продолжать путь одному.
Он легко, одним усилием мысли, скакнул в иное измерение, где узрел лужайку с большим круглым столом. Стол был накрыт белоснежной, как крылья ангелов, скатертью (а может, то и впрямь было крыло подстреленного ангела?), а скатерть уставлена яствами и напитками. Во главе стола восседал благообразный старик, а по левую руку худосочная дева с роскошными губами размером с блюдце.
- Женитесь, Ваше высочество, и не сомневайтесь в последствиях. Панночка у меня, что надо: красавица, общественница, игрунья, - уговаривал его уже битый час глава стола.
- А если откажусь – загрызете? – игриво уходил в сторону Одарис, уверенный, что сидит здесь битый час, хотя еще и не битый но уже не помня, как он сюда попал.
- Что я – монстр какой? А если и монстр, ты не бойся. Не будешь любить дочь, искусаю так, что мама не узнает.
Помолчал, потом утешил.
- Да не волнуйся - узнает мать. Будешь лежать в гробу красивым.
- Не в том я возрасте, чтобы в горящей избе женщину на скаку останавливать, - отнекивался потенциальный жених. - Знавал я подобную историю. Он разбил ей сердце, она ему голову. Не знаю, что хуже.
Одарису хотелось не жениться, а вкусить райские плоды на столе (когда еще придется!) Но тарелки были пусты, не считая объедков и крошек округ них. И тут Одарис заметил стоящего невдалеке Лотиса, курившего кубинскую сигару. Дымок ласково стлался по его плечам и растворялся в воздухе. Пели райские птички и патефон. Похоже, именно принц недавно опустошил стол с кушаньями и теперь предавался созерцательному отдыху. Однако курильщик был иного мнения.
- Не хорошо столь много есть, - укоризненно укорил он Одариса.
- Как же так! - вскричал ошарашенный Одарис. - Я не мог столько съесть. Я маленький и худенький, а вот ты у меня давно на подозрении.
Одарис кипел сдержанным негодованием. Зато Лотис был совершенно невозмутим, как и полагается человеку, недавно приятно отобедавшему.
- Мне для себя ничего не жалко, - отвечал он безмятежно.
Сказал и вдруг обернулся Барбидоном Уклопусом. Посмотрел на Одариса насмешливо, взмахнул черными крылами и полетел в сторону рощи, откуда слышалось вышеуказанное пение птиц и патефона.
«Ничего себе картинка, - удивился Одарис. - Впрочем, чего я теряюсь? Надо срочно воспользоваться открывшимися обстоятельствами».
Что именно имел в виду Одарис, он не мог бы внятно ответить. Просто понял, что надо действовать. Он вспомнил, что первым делом в неопределенных ситуациях надобно оглянуться. Он оглянулся, и что увидел?
Прямо перед ним зевотно манило подземелье! Катакомбы! А может, пещера Али Бабы, только без сокровищ и баб.
«Сим-сим» - перекрестился Одарис и храбро вошел под ее своды.
И увидел, что один туннель вел направо, другой коридор налево. А еще был лаз прямо… Куда идти? И ни одной таблички. Даже экскурсовод слинял. Вдруг за стеной, в глубине недр, кто-то возопил пронзительным человеческим голосом: «Выпустите меня, я на работу опаздываю!»
«До сих пор не понял, бедолага, куда попал, хоть и сознательный», - подумал Одарис, понявший в один миг, что находится в чистилище.
- Адмус, ты где? – негромко окликнул пространство Одарис. И вдруг осознал никчемность своего призыва. Не мог Адмус, а тем более безгрешная Авочка, оказаться в царстве Аида, Плутона и Минотавра. А раз так, что он тут делает?
И тут понял, что его подсознание навело сознание на мысль, будто мир мертвых начинается с преддверия ада. А значит, нет в его душе благости, ибо первая же попытка заглянуть за горизонт с его квадратным кругом, привела принца туда, куда порядочные люди не ходят. Как же он так опростоволосился? Воистину: скажи мне, кто ты и я скажу, кто ты есть!
- Чего же я хотел? - задумчиво произнес Одарис. – Ага, вспомнил! Ничего я не хотел! Но все равно буду настаивать на своем. В этом моя фишка! «Продуктивно», - одобрил кто-то извне его умозаключение. А раз так, надо выбираться, а не идти коридорами и туннелями не знамо куда. Но как выбраться куда надо, если он не знал куда?
Одарис поднял голову. Где-то вверху что-то белело, отдавая синевой.
- Мама, возьми меня отсюда, – попросил он вежливо.
И тут же оказался на набережной южного города весь в белом, среди гуляющих опять же в белом отдыхающих.
Как это было хорошо – вдохнуть аромат морского бриза и увидеть вокруг людей, не опаздывающих на работу! И вдруг что-то кольнуло. Но не в боку, как обычно после переедания, а в душе. Причем Одарис ясно осознал, где у него душа, правда, не мог внятно обозначить мыслью, но в данный момент это было не важно. Главное, что кольнуло неприятно.
«Что такое?» - озадачился симптомом Одарис. А что, собственно было не так, если невдалеке виднелась шашлычная в тени пальмы, а за ними сине-небесным цветом манило бирюзовое море? Впрочем, может и не море, а растекся поток сознания в стиле французских импрессионистов и немецких модернистов эпохи декаданса.
И он понял с горечью, что все-таки зря не исследовал подземные хода подземелья. Не быть ему Орфеем и прочими героями, спускавшимися без дрожи в гости к Аиду, Гефесту и Харону. Ибо он попросту испугался. А чего собственно? Он-то не умер, так чего забоялся? Маму вот обеспокоил. Надо же, как быстро она откликнулась, бедная. Наверное, ради его несмелости оторвалась от важного дела или испросила одно из трех сокровенных не возобновляемых желаний…
Одарису даже захотелось на мгновение вернуться в катакомбы. Но желание столь же быстро пропало, как и появилось секундой прежде. Ну что там делать, если разобраться? – стало уговаривать его сознание. Адмуса там нет, а просто экскурсия наверняка запрещена законом. На штраф еще нарвешься…
Сознание Одариса раздвоилось на прагматическое и идеалистическое. Одна половинка вознамерилась пойти налево, другая - направо.
«Нет, так не пойдет, - возмутился принц. - Это непорядок. Надобно ходить единым строем под одним – моим – командованием! Вот только, кто я в качестве командующего?»
Пока он раздумывал, половинки его сознания разделились и побежали в разные стороны. Он за ними. Но! Пришлось выбирать одну, ибо, как известно, угнаться за двумя зайцами нет никакой возможности.
Он стал опрашивать встречных путников и просто гуляющих. Времени было мало, потому ограничивался коротким разговором.
- Я ищу существо по имени Правда.
- Почему вы считаете, что оно существует?
- Но ведь говорят: «заглянуть Правде в глаза». Вот я и хочу туда заглянуть и узнать, что в них видно. Но для этого сначала ее нужно найти.
- Логично. Только сдается мне, что далеко ходить не надо. Загляните в зеркало. А оттуда в душу.
- Резонно. Но хочется чего-то особенного. Я хотел бы соединить приятности путешествия с подлинным поиском. Но, как я понял, нужна философия поиска: понять, что именно искать, откуда и куда? И тогда последуют последующие вопросы: что это даст реально? То есть, что будет найдено в действительности, и какую цену придется заплатить? А в сущности - это поиск самого себя.
- Круто!
Собеседник уважительно посмотрел на Одариса. Или на одну из его половинок. И предложил выпить пива. Они сели за столик и заговорили о чем-то нужном в данный момент. Новый знакомый отпил знатно пиво из кружки, после чего заговорил горячо и даже напористо, будто продолжая защиту диссертации в ЖЭКе:
- Так-так-так. Вон значит как. Ну-ну.., - кивал собеседник, развивая мысль соискателя. – Квадратность ведь круговая. В смысле ходим вокруг квадрата по кругу в поисках законченности цикла. После чего переходим к перпендикуляру...
- Вы это к чему? – поинтересовался без особого, впрочем, интереса Одарис. Ему отчего-то сделалось не очень хорошо в желудке. И бытие живота стало все больше определять сознание его владельца.
- Не знаю. Но что мне сказать, когда сказать нечего, а хочется? И еще показать, что я хоть по-турецки не говорю, но излагаю понятно и выгляжу умным.
- Вам это удалось. Только у меня живот что-то пучит.
- Тогда разбор отложим до следующего раза, - легко согласился визави. – Однако время сейчас маркетинговое, рекламное – надобно уметь навязывать свой безразмерный талант окружающим. Вот я и стараюсь.
- Ощутимо. А вы куда в отличие от меня направляетесь? – в свою очередь поинтересовался принц, пытаясь уловить вектор общего движения.
- Иду обличать высшее общество.
- Зачем?
- Может, как надоем, меня туда возьмут.
- А я бегу от света, - горько признался Одарис. - Вернее, не от света, а от высшего общества, но иду к свету. Вот только
