Скорбь

велел:
–Поднимись к советникам и узнай последние вести. Только не перепутай двери!
Стефания их и не путала, но знала, что так Абрахам подчеркивает свое окончательно сомнение в ее интеллектуальных способностях, однако, выдержала и это, выскользнула неслышной тенью в коридор.
Зал советников, куда трём часам дня должны были приходить либо охотники Церкви, либо их служители, располагался на третьем уровне, но Стефания знала, что ждут её вначале уровнем ниже и тремя коридорами левее и скользнула змейкой туда, радуясь, что в этот час в коридорах пустовато.
Её действительно уже ждали.
Есть такой тип людей, которые всегда остаются на своём месте или где-нибудь рядом с ним. Будет голод, война, великий потоп или просто понедельник – они останутся! Они незаметны и не играют явной роли, никогда никого открыто не критикуют, открыто не поддерживают и редко когда отказывают в помощи кому-либо. Чаще всего это люди, которым кроме как на собственный разум рассчитывать не на что и не на кого. Такие люди приходят с низов, тяжело поднимаются, пока вдруг не решают где-то все-таки остаться.
Их оружие – информация. Они добывают её, оказывая мелкие, но от этого еще более необходимые услуги и осторожно управляют ею. Такой сорт людей не берется за великие дела, оставляя их великим людям, а довольствуется чем-то более неприметным, но фундаментальным.
И один из таких людей ожидал Стефанию, как ждал её уже не в первый раз.
–Здравствуй, Рене, – Стефания пыталась говорить уверенно, но страх невозможно было сдерживать, и голос подрагивал.
Рене был «вечный офицер» Церкви Животворящего Креста. Он числился в боевых рядах, но никогда не был в боях и занимался тем, что наводил бытовой порядок среди охотников креста. В его задачу входило обеспечение всем необходимым таких как Абрахам и эта должность была удобной для него – она оставляла Рене множество маневров и отходных путей, давала ему связи и знакомства.
Внешность у Рене была самая заурядная. Обыкновенный рост и обыкновенные черты. Человек, на вид, самого среднего ума и самой средней жизни…
Жаль, что лишь на вид.
–Здравствуй, Стефания, – голос же его был доброжелателен, как будто бы обсуждение касалось погоды, а не реального дела, – ты сегодня позже.
–Задержал, – отмахнулась Стефания и осеклась, кашлянула, разгоняя неловкую паузу.
Рене не торопил и дал ей целое мгновение – бесконечный шанс, чтобы заговорить первой, но она этого не сделала, и ему пришлось спросить самому:
–Как дела?
–Я опоздала, – признала Стефания и снова замолчала.
Ей тяжело и неприятно было выполнять отведенную роль информатора. Во-первых, она до жути боялась Абрахама. Во-вторых, она чувствовала, что ее используют и чем дольше Стефания служит Рене и его интересам, тем сильнее увязает. В-третьих, сообщать ей было-то и нечего. Всегда нечего.
Но Стефания была молода и глупа, когда ей предложили подняться из архива на ранг выше и занять место «помощницы охотника». Тогда она даже не знала, что там за охотник и уж тем более не предполагала, что в ее обязанности (как весьма и весьма непрозрачно ей намекнули с самого начала) будет входить шпионаж.
Стефания просто хотела сбежать из архива, заняться чем-нибудь стоящим и ухватилась за первую же возможность, истосковавшись по общению и обществу.
Ни того ни другого в той мечтательной мере она не приобрела, зато приходилось доносить и Стефания день за днем пыталась придумать, как бы ей избежать этого досадного своего провала. Пока единственный вариант, который видела лично Стефания – это покаяться перед Абрахамом, когда тот будет в лучшем духе, чем обычно.
Но дни шли, Стефанию спрашивали опять и снова, а она все не могла найти время и всё дальше увязала и увязала.
–Нашла куда опаздывать, – укорил Рене и хоть укор его был мягким, Стефания покраснела.  – И всё же, чем он занят?
–Смотрит карту, – прислужница развела руками, – как и всегда – смотрит карту, ругает меня и снова склоняется к карте!
–Какую карту он смотрит? – терпение Рене казалось безграничным, но проблема в том, что именно казалось, потому что он с таким же добродетельным и мягким видом мог уничтожить человека, ненужного ему более и даже не дернуться после.
И всё обставить так, чтобы вышло по закону.
–Большую…– Стефания сглотнула комок. В глазах Рене промелькнула страшная тень, и она выпалила. – Сармат! Он изучает карту Сармата!
–Сармат? – Рене удивился всерьез. – Ты уверена?
–Он прокладывает маршрут, – торопливо подтвердила Стефания, злясь на собственную слабость воли. – Маршрут по Сармату, к востоку.
–Что ему там нужно…– вслух размышлял Рене, но спохватился. – Ступай, Стефа, мы поговорим завтра, ступай!
Стефа торопливо бросилась на этот раз к нужному ей уже пролету и поспешила наверх, злясь на себя и досадуя на собственную трусость. Ей пришло в голову, что будь на ее месте сам Абрахам, он бы не испугался и отвечал бы с дерзостью, на какую был способен. А она? Слабая девчонка, которая не умела ни шпионить, ни скрывать, не умела ничего, кроме как подавать воду, и то, опаздывая…
Самобичевание пришлось отложить. Совещание должно было состояться с минуты на минуту, и все помощники были уже на месте – Абрахам был последним из охотников, кто стал отправлять кого-то вместо себя.
Стефания была двенадцатой и последней из помощников. В полутемной зале все уже расселись за уродливо огромным столом. Последние из членов Совета вошли из противоположных дверей вместе со Стефанией, но она успела быстрее, чем они нырнуть за стол, заняв свое место между Делин – помощницей охотника Фенрира и Клементом – помощником охотника Скарона.
Делин и Клемент были братом и сестрой. Они начали служить в одно время и вместе поднимались до прислужников. Разделение началось лишь недавно, но оно было неотвратимо – Скарон увидел в своем прислужнике потенциал охотника, а для Делин такого прогноза никто не ожидал.
Брат и сестра хранили вежливость друг к другу и делали вид, что всё в порядке, но всякий, кто не был слепым, знал, что раскол их близок.
Стефания чувствовала себя нелепо, вмешавшись в кровный ряд, но куда там…сегодняшний день ее был построен на неловком чувстве! Как, впрочем, и прошлый. Как будет построен и завтрашний.
Она с усилием улыбнулась, делая вид, что находиться здесь ей – одно удовольствие. На нее было обращено много внимания, а Стефания боялась этого больше, чем привыкла показывать. Ей всё время казалось, что все эти взгляды слишком хищные, а все сочувственные вздохи, рожденные ее службой Абрахаму – лишь яд.
–Во имя Света и во имя Креста, творящего жизнь, мы открываем заседание… – тоскливо начал советник первого порядка, прикрепленный к скучной бюрократии. На взгляд Стефании для ежедневного заседания с помощниками можно было бы, и избавиться от такого пафоса. Тем более  – заседание это заключалось в кратком пересказе новостей.
На ярость всей молодости и к спокойствию большей части, уже умудренной и хватанувшей войны, церковников, положение сейчас было не таким уж и плачевным. Маги опасались высовываться – поголовье этой скотской нечисти сокращалось, и они не рисковали уже устраивать открытые шабаши и проводить свои богохульные ритуалы. Отлавливать их было трудно.
Стефания точно знала, что не услышит в ежедневной сводке ничего – и не ошиблась в этот раз. Никто из помощников, включая ее, не мог сказать ничего вменяемого, но к Стефании всё равно было больше внимания – как будто бы она могла дать какой-то удивительный ответ. Она! Та, с которой не считается Абрахам, могла бы вдруг выдать, по мнению и ожиданию присутствующих вдруг его планы? Смешно! Отвратительно и смешно.
И Стефания сказала, глядя в лакированную столешницу:
–Абрахам изучает карты.
–Какие? – тут же живо спросили ее, как будто бы это имело всерьез значение.
Стефания пожала плечами – если ей не было положено знать, значит, она и не знает. Исключение – Рене, но там ее долг и договариваться только ей со своей совестью.
Далее последовала традиционная и преисполненная пафосом речь советников о том, как это важно – уничтожить магию и какие меры для этого нужно предпринять. Стефания едва-едва не засыпала от скуки. То, что звучало бы из уст Абрахама страшным призывом и бодрило бы, сейчас звучало в исполнении тоски, как будто бы заученными строками.
–И методы, избираемые нами – милосердны и справедливы, ибо торжествует всегда правда и справедливость и оружие, обращенное к служению Животворящему Кресту…
Стефания моргнула – вся её жизнь вращалась вокруг одних и тех же слов. Всегда неизменная формула: магическому проявлению бой! Бой именем Креста! Бой до смерти…
Но всякой пытке приходит конец. Наконец, было объявлено о конце заседания, и Стефания заторопилась, было, покинуть залу, чтобы как можно дольше прошататься по коридорам, а потом предстать перед Абрахамом и получить в очередной раз от него нагоняй, но на этот раз за то, что не было никаких новостей.
Но ее окликнули:
–Стефания, задержитесь!
До свободы оставалась пара шагов! А свобода – это целых три коридора медленным шагом прежде, чем будет разговор с Абрахамом!
Три коридора…
Стефания сделала вид, что не разочарована и остановилась. Мимо проходящие прислужники поглядывали на нее с любопытством, но не решались заговорить. Только Делин, проходя, слегка коснулась ее руки, мол, не боись, прорвемся. Стефания слабо кивнула и оказалась один на один с советниками.
Они не заставили себя долго ждать с вопросами:
–Как вам служится у Абрахама, Стефания?
–Прекрасно, спасибо, – не задумываясь, ответила она. И добавила, с удовольствием глядя в вытягивающиеся лица советников, – он профессионал своего дела и прекрасный человек!
Советники были мастерами своего дела, но даже они не смогли удержаться, чтобы не переглянуться в немом изумлении.
–Мы можем… – начал один.
–Если вас что-то не устраивает…
Стефания представила качающиеся верхние полки ненавистного архива и решила, что лучше будет сносить от Абрахама все, что только сумеет внести, а потому поспешила перебить:
–Меня все устраивает, благодарю вас за такую заботу! Я чувствую, что нахожусь на своем месте.
На самом деле, конечно, она ничего подобного не чувствовала. Хотя бы из-за того, что не знала, что такое «место в жизни». Ей не пришлось ничего решать в своей. Ну почти не пришлось.
–Что ж, Стефания,– советник первого порядка вздохнул с притворной жалостью, – тогда совет Церкви Животворящего Креста считает необходимостью дать вам задание. Только для вас, понимаете?
Стефания не понимала, но выдрессированная, кивнула.
2.
Абрахам сидел, прикрыв глаза – так было легче переносить боль.
Боль была самой обыкновенной, физической от перенесенных в жизни ранений. Не все эти ранения оставили шрамы на его теле, но некоторые всё-таки смогли запечатлеть себя и сегодня, к вечернему часу, когда не было у Абрахама лишнего времени, все вдруг начали напоминать о себе.
Абрахаму пришлось опуститься на стул, отвлечься от расстеленной перед  ним карты и полностью погрузиться в боль.
Как маг он мог бы, не задумываясь, без всякого реального усилия исцелить себя и изгнать эту боль, да и простого человеческого вмешательства тут бы тоже хватило: нужно