Жемчужина у моря

Страсти и странствия
серия 7


Жемчужина у моря

Ну как бы нам не вспомнить за Одессу? Тогда ещё было Одесское морское пароходство, которое при первой же возможности распродали оптом и в розницу – зачем Одессе нужно пароходство? Море – оно и так есть, приезжайте, торгуйте, да зелёные монеты оставляйте. И будьте нам здоровы!
Цак! Оцим тоцим перевертоцим.

Да что говорить, раньше была ещё китобойная флотилия. Потом китов бить запретили, остались только китобойный магазин и улица имени Убивателей китов. Убивать взялись людей, как нередко бывало в годы слабовластия. В городе 100-та национальностей предписали говорить по-украински. И по-русски-то раньше толком не говорили – а теперь вот на этой мове. Как будто и говорят, но не все. В основном приезжие.

Вот объявили на волне изменений перестройку. У этих политиков вечно какая-нибудь пятилетка народного подъёма. Только вот на этот раз затянули кажется надолго. Да ладно, приступим к самому рассказу.

Жаркими летними днями в южном городе у моря, на пятачке у магазина китобойщиков, известного местным жителям тем, что по окончании деятельности китобойной флотилии «Слава» он сначала было сгорел, а потом был уже вновь отстроен (потеряв уже свою «славу» по части дефицитных товаров), вот у этого магазинчика собирались бабки с близлежащих улиц Китобойной, Планетной, Академической и с прилегающих к этим улицам тупиков и переулков. Терентьевна, Адамовна и иже с ними высматривали автобус от Агентства Арендованных помещений, в котором развозили уже не «диких», как раньше, туристов и которые, туристы, размещались посредством Агента у тех, с которыми в свою очередь на данный момент были подписаны Договора. Здесь-то и была заковырка: у кого, сколько и каких туристов ( с детьми и потенциальные выпивохи и гуляки не котировались) разместит Его Величество Господин Агент (ЕВГА).  Тяжко сидеть в ожидании, да момент упустить нельзя, это ж не то, что раньше было, когда ломились.
Шаланды тогда тоже были полные кефали, а теперь – нету!

    -Разве что по большому блату,- судачат бабки. Перестройка по Горбачёву сильно ударила по благосостоянию Одесских Фонтанов и прилегающих к ним посёлков Черноморской дороги, население которых традиционно перебивалось примитивным туристским сервисом.
   -И турист, который даже есть горемычный, тоже ведь – отощал, как в плотности на душу дачесдавателей, так и в удельной платёжеспособности,-  проявляют компетенцию слабозарплатные инженера, сдающие туда же, внаём свои «курортные помещения».
     
        -Эта конкуренция со стороны инженеров и прочей разлагающейся интеллигенции появилась на развале старого и рождения нового Времени,- мог бы отметить в своей библиографии одесский систематизатор фактов тех времён, претендующий на написание диссертации.
       - Да, новый капитализм пришёл с новыми запросами к быту со стороны туриста, и это уже другая сторона медали,- (комментарий автора - из среды инженеров, относившегося к тогдашним курортосдатчикам).

Что? Телевизор? Не предусмотрено.
Какой ещё душ? У нас плохой напор воды.
Отдыхайте на пляже и будьте нам здоровы.
Уже приходят бабки в своих разговорах к тому, что ну их! Туристов!
А ведь сидят же и ждут. Привычка как болезнь.

Одесса «Фонтанско-Черноморская» - это район города, заполняющий пустоты городских пейзажей горбом от Фонтанских пляжей, уже облагороженных цивилизацией, до Черноморского побережья, ещё диковатого и не везде асфальтированного (ну может быть в Сиреневой роще и местами у Дачи Ковалевского), вглубь Одесского приморья - и здесь мало что можно определить глазом, как городское. Деревня – деревней! Пышная зелень в звенящем, как бы натянутом от жары воздухе дарит своё деревенско - философское спокойствие, чуждое суетливости городского обывателя. Шик – за глухими заборами, откуда просматриваются местами новые капитальные постройки. После дождей немощёные улицы грязны, ямы и рытвины на дорогах стыдливо прикрыты отходами времён отопительного сезона, как-то жужелицей (непрогоревший уголь) и строительным мусором.
Но одесский воздух наполнен всем, чего желает турист!

Вот наконец, после успешных переговоров с ЕВГА у нас поселилась семья из Киева, состоящая из худощавой многоразговорчивой мамы, которая начав разговор ещё за калиткой, уже вовсю разворачивала сугубо женские темы с нашими женщинами и её дочки, переходно-опасного для окружающих мужчин, возраста.
Микробы любви будоражат вдыхающего одесский воздух. Болезнь любви скрыта в дневную жару за дикими маслинами, каменными заборами и туманным морским миражом, но проявляется тёмными южными вечерами в трепете иллюминаций судов, стоящих на рейде и серебристо-сияющего морского прибоя, набравшего за день энергию для этого ночного сияния.
                                 
Отдыхающие, вносящие летний набор в хозяйственную корзину нашего семейного бюджета, очень колоритны: два грузина-заочника, вооруженные 30-ти литровой канистрой с виноградной водкой «чачей» прибыли на летнюю сессию и расположились в деревянной пристройке. Грузины неумолимы в своём предложении испробовать содержимое канистры. Конечно, это они виноваты в том, что меня на работе с утра мучает жажда. Иван Захарович и К°- нефтяник из Дудинки,  постоянный клиент, в отдельных домиках на заднем плане – ещё более неумолим, потому что не может выпивать без тех, кого он уважает. Меня он уважает. Пользуясь своим 2-х метровым ростом и 140-килограммовым здоровьем, Иван Захарович лёгким нажатием на мою голову сверху вниз не даёт мне встать из-за стола.
- Никаких «но». Ещё по одной.
- Так ведь...
- Раскинулось море широко...
На следующий день я уезжаю ночевать в городскую квартиру. А то ведь с работы могут уволить за чрезмерную задумчивость.

А вот и упомянутые киевлянки. В старой просторной комнате, примыкающей к каменному дому. Дочери опять было отказано посетить вечерний киносеанс на 16-й станции Фонтана. По оценкам женщин, кинокартина не выдерживает цензуры.
- Ааа..,- хнычет дочь,- сами же смотрели!
- Нам можно. И баста!
К вечеру, когда всё затихает, в беседке ещё долго длятся беседы быстро сдружившихся добытчиков нефти, кавказцев и хозяев – под звук стаканов и трели цикад. Я прекратил забастовку и мне поначалу было предоставлено безвинное совсем сухое вино. Но после двух тостов перешли на водку. Это вызвало у меня попытку протеста.
- Красное сухое вино весьма полезно для здоровья, - изрёк Иван Захарович и я вновь воспрянул духом.
- Ну а здоровье нужно, чтобы пить водку,- подытожил оратор-тамада и я опять пожалел, что не остался ночевать в городской квартире.
Осторожный ёжик пробирается по садовым дорожкам, рассчитывая на добычу или подношения. Морские волны, затихающие к ночи, искрятся светлячками при малейшем возбуждении извне – за лето они набирают много энергии. Никому ещё неизвестно о предстоящем компьютерном прогрессе и террористических потрясениях.

.



Шашлык.
Вкус шашлыка в немалой степени определяется предварительной обработкой мяса. Иначе говорят «маринованием», подразумевая при этом выдержку в растворе на основе уксуса. С последним я решительно не согласен, ибо очевидно, что уксус размягчает жёсткое мясо старого животного, но «вытягивает» из него при этом собственные мясные соки, отчего в последующем вкус как-бы унифицируется. Чтобы сохранить же собственный аромат качественной вырезки лопаточной или шейной части молодого животного, приглянувшегося для едоков шашлыка и по этому поводу зарезанного, нужно не переводить его вкус и сок в лужу дешёвого уксуса, а использовать хорошее сухое вино или другой, не содерхащий сахара пикантный напиток. Я не пользуюсь вовсе жидкостями, а только выдерживаю со специями, луком и травками по вкусу в герметично закрытом полиэтиленовом кульке. При термической обработке нужно учитывать сорт древесины и заботиться о том, чтобы угли были по возможности горячими, а куски мяса не очень маленькими. Такой кусок, получив тепловой удар, обрабатывается в собственном соку и за короткое время пригоден к еде, хотя может выглядеть, как сырой. Дальнейшая тепловая обработка уместна только для любителей копчёных шашлыков, при этом нужно установить крышку, чтобы копчение в отражённом дыме было более интенсивным. Естесственно, что при длительной горячей обработке следует постоянно сбрызгивать мясо, чтобы оно не усохло.

#
Я продолжу перебор картинок одесской галереи уже ушедших один за другим  - лет, одного века и даже одного тысячелетия. Если представить тогдашние маленькие события в виде мелодий, то получится сложная, но не всегда привлекательная музыка: не композиторы пишут нашу историю. И не обо всём ушедшем мы жалеем.
И всё-же, как в романсе воспевают тёмно-вишнёвую шаль, так и у меня есть в одесском pot-pourri свои романсы.

Ночь над Чёрным морем.

Ночью море действительно чёрное, как и небо и всё вокруг. Белые барашки, образованные волнами, как маленькие хвостатые кометы, цепляются за борт судна, как бы призывая моряков вернуться в родной порт. Они трепещут, настаивая на своей просьбе, но никем не понятые, умирают во вздыбленной пучине. Они очень слабы в диалоге Двигателей и Морской Массы, приводящем в движение Большой Корабль. Этот диалог – единственный, смущает молчаливую темноту густого южного воздуха, в котором спрессованы множество запахов тёплой летней ночи.

Я захожу внутрь судна. В ночном баре бегают по эстраде цветные огоньки, музыканты в строгих костюмах играют профессионально, без напряжения. Круглые чёрные столики с лепестками жёлтых кресел и рыженькая пчёлка – официантка создают идиллию майского сада, который слегка подрагивает – от  работы двигателей? А может быть, от напряжения летних запахов. Сухое венгерское вино смягчает это напряжение.

- Не в пример прежним временам, повсюду сплошной грязь, -     почти в духе Бабеля доводит до моего сведения рыжий детина, который с этого момента становится моим собеседником.
  - Я бы этот грязь поменял на деньги – и он бы стал зелёным! Ты       можешь это представить?
- Незачем представлять. Евроденьги уже не зелёные, а вы всё косите на доллары.
- А что нам евроденьги? В Одессу товар может прибывать прямо из Америки. Помнишь Бескина? Он привозил джипы и они были дешевле немецких.
- Бескин? Что же с ним сейчас?
Я был знаком с этим крупным одесским дельцом, потому что у него одно время работали наши родственники, сделавшие капитал перед отъездом в Америку.
- А его убили. Кажется, в Москве. Какая-то тёмная история. Он умудрился вывезти в Америку кучу денег, купил дом, яхту. Теперь всё это принадлежит его жене и её любовнику.
- Какой-то отстрел мамонтов происходит и в нашей маленькой Одессе. В бане на Асташкина, у жилого дома на Французском бульваре, в подъезде на Мясоедовской... Неужели нельзя поделить деньги, не убивая при этом живых людей?
- Дело не в процессе дележа денег. Вопрос в том, кто останется хозяином, когда кончится этот делёж.  
Ночное представление подходит уже к концу. Салон пустеет, музыканты собирают свои инструменты. Бутылки ещё блестят, как-бы поддразнивая своей