Войдя, он внезапно ощутил присутствие рядом постороннего человека. В доме пахло не так. Неуклюже опустившись на скамеечку для обуви, Сергей принялся расшнуровывать ставшие вдруг неимоверно тяжелыми, «берцы». Усталость последних дней, неопределенность и неверие в то, что все уже позади, лежащая впереди неизвестность, все это нахлынуло на него на пороге родного дома.
Внезапно раздался какой-то шорох, и, подняв глаза, Сергей увидел стоящую в коридоре молодую женщину, с испугом смотревшую на него.
- Ты кто?- равнодушно спросил Сергей.
- Нет, это ты кто? И что тебе тут нужно?- возмущенно ответила женщина.
- Да, как-то так вышло, что это вроде мой дом. Мама где?
- Какая мама? Евгения Петровна?
- Ну да… Петровна, это моя мать, а я домой пришел. Вот слышала, небось, «пришел солдат с фронта»… Вот это про меня. Давай знакомиться, что ли? Сергей.
- Света, - машинально ответила женщина.
- А что ты здесь делаешь, Света? Когда хозяев нет дома?- усмехнулся Сергей.
- Понимаешь, я сняла у твоей мамы комнату, на время. У меня здесь дела, у меня сын тут, в санатории. А мне путевки не досталось, вот я за ним и присматриваю. А комнату мне там, в санатории посоветовали. Твоя же мама там работает. Я не знала ведь, я сейчас уйду. Извини.
Женщина теребила оказавшееся вдруг в ее руках кухонное полотенце. Она сворачивала его и разворачивала, не замечая своих движений. Сергей пристально смотрел на ее руки…Он странно и судорожно сглотнул несколько раз.
- Куда же ты ночью то? - удивленно спросил Сергей. - Не дури.
- В гостиницу, а что делать то? - растерянно развела руками Светлана, - Так вышло.
- Ладно, давай не спешить, мне просто бы ванную принять.
- Да ведь нет горячей воды! Хочешь, я сейчас нагрею в ведре, помоешься? Да нет, не надо, зачем, холодная есть? Ну, вот и славненько.
С этими словами Сергей, расстегнув сумку, вытащил оттуда смену белья и полотенце.
- Понимаешь, с Баграма не мылся толком, странно, да? - криво улыбнулся он и боком, стараясь не задеть ее, прошел в ванную.
Светка растерянно осталась стоять в коридоре. Прислонившись к стене, она слушала, как течет вода в ванной, и мысли вертелись. Она думала…О нем? В голове был сумбур. Чем-то этот высокий и видно, что смертельно уставший парень, ей понравился. Какая-то мужская сила плескалась в нем через край… или вид солдатской формы, или его широкие плечи и грустные глаза. А может неожиданно мягкий голос?
Все это подняло в ней какую-то теплую, неизведанную ранее, или уже забытую волну чувств. Тепло женщины встречающей защитника, победителя. Она стояла в растерянности, не понимая, что же ей сейчас нужно сделать. Бежать? Или остаться? Чувство было очень приятным! Оно было почти забытым! Она торопливо двигалась по кухне, ставя чайник, приготовив яичницу и порезав колбасу и сало, благо продуктов хватало. Она замерла, прислушиваясь…
Наконец, дверь кухни распахнулась, и на пороге появился Сергей, вытирая полотенцем коротко стриженую голову.
-Ого, да ты хозяюшка, Светка! - улыбнулся он ей, - знаешь, а кстати, я ведь ужасно голоден. Ты поешь со мной?
- Да я сыта. - Взгляд его погрустнел.
- Но. Конечно, поем немного, - вдруг утвердительно мотнула она головой, и выронила из рук только что приготовленные столовые приборы. Сергей весело ей подмигнул.
- Сейчас!- и выйдя в коридор, вернулся с литровой бутылкой водки. - А у нас вот что есть! Это хорошая водка, из военнторга, оттуда, «из-за речки». Он вопросительно смотрел на нее.
- Пожалуй, я не… – но замолчала, снова поймав этот его потухающий взгляд, - а впрочем, немножко, за встречу!
Вот так это и произошло. Потом, когда уже после выпитого стало легче и свободнее, они говорили. Он рассказывал о боях, смертях и потерях. Говорить о чем-то другом он просто не мог. Разучился. Забыл. Светка же, по-бабьи подперев ладошкой подбородок, слушала и иногда, даже всхлипывала. Бутылка опустела почти наполовину…
Потом, потом была ночь. Распаленные, разгоряченные тела уже не могли остановиться. Всё происходило быстро. На удивление самой себе, Светка лихорадочно срывала с себя одежду, помогая Сергею избавиться от штанов. И то, что ее сейчас брал опаленный войной мужчина, и то, как он это делал, жадно, грубовато и настойчиво, заводило её еще больше. Упорно проникая в нее так глубоко и остро, он закрывал глаза, так, что Светке порой казалось, что он просто терял сознание от нахлынувших чувств. И она повторяла все движения, закрывая глаза и проваливаясь за ним в бездну… Казалось, это не кончится никогда!
Полежав и покурив, Сергей начинал ее гладить, трогать и снова все повторялось, взрывалось и неслось бешеной каруселью. Казалось, вся комната была заполнена и пропитана этими флюидами, этим острым запахом. Запахом любви…
Вот так произошла встреча Сергея с «гражданкой». Имеется в виду не Светка, а гражданская жизнь. Что касается её, женщины, а она теперь навсегда останется для него просто случайной женщиной, то встав поздно утром, Сергей увидел, что смятая и до сих пор влажная кровать пуста… Лишь на подушке лежало несколько светлых длинных волос и запах. Все. Ее запах. Тот самый запах, который не всем мужчинам дано познать в своей жизни. Запах полностью удовлетворенной женщины.
Этот эпизод ночной страсти еще долго будоражил и беспокоил Сергея, но ему нужно было ехать. Он обещал сослуживцу завезти деньги его матери, та остро нуждалась. А они перед самым увольнением Сергея, смогли провернуть небольшую аферу и продать сэкономленные во время боевых выходов пайки. Товарищ был старшиной роты и как это ни прискорбно звучит, умел выигрывать на потерях. Живым нужно жить. Афгани они удачно поменяли на рубли, и, в общем-то, сумма вышла неплохая. Жалко только то, что Сергей не успевал повидать мать, та была на суточном дежурстве. Поэтому позавтракав, он написал ей записку, где все объяснил и вышел из подъезда на залитую солнцем улицу.
Военная форма стала уже утомлять. И Сергей направился в ближайший универмаг, где купил простые штаны и светлую рубашку. Потом долго выбирал обувь. Это уже осталось у него от армии, ногам должно быть удобно. Заповедь командира разведроты ДШБ Степанченко. Эта наука была проверена жизнью.
Закончив экипировку, Сергей направился в сторону железнодорожного вокзала. Шел он неспешно, вдыхая полной грудью запахи родного города. Его удивляла пестрота и многоголосица. Он не мог поверить, что все эти праздно гуляющие люди не боятся внезапной атаки с воздуха. Что повсюду громко гремит музыка. Что девушки вокруг так красивы и нарядны.
Внезапно он вспомнил о своей ночной знакомой.
- «А ведь я и лица то ее не разглядел толком, только глаза, ну и тело» - внезапно, с легкой грустью подумал он. «Вот сейчас будет идти навстречу, и ведь не узнаю».
За два года службы он действительно отвык. Отвык от всего, от всего того, что казалось этим людям нормальным и незыблемым. Даже то, что он провел ночь с шикарной, чувственной и отчаянной русской женщиной, было для него странно. Ведь и там у них была одна афганка, она приносила им в расположение анашу. Меняла ее на консервы, сигареты и патроны. И иногда, когда травы у нее не было, она расплачивалась с голодными и жадными до «этого» дела, солдатиками, собственным телом. Сергей тоже несколько раз участвовал в этом. Ему запомнилось худое смуглое тело, неудобно лежавшее на жесткой земле, и карие, неживые какие-то глаза, отрешенно смотревшие вверх. Ничего женственного в этом не было, но все равно солдаты приходили к ней снова и снова. Потом ее соплеменники, очевидно перестав нуждаться в поддержке, просто вспороли ей живот и ночью подбросили к расположению батальона. На этом афганская любовь для многих закончилась.
Незаметно Сергей дошел-таки до вокзала. Нужный поезд отходил буквально через час. Купив билет, он еще немного погулял по привокзальной площади, с наслаждением съел мороженое и купил в дорогу 5 бутылок жигулевского пива. Его он тоже не пил давно.
В купе их было трое. Пожилая чета и парень, ехавший в тот же город, что и Сергей. Поговорили, выпили пива. Странно, но начало поездки почему-то всегда начинается с еды. Вроде как будто не было времени поесть дома.
Едва устроившись, люди начинают вытаскивать на столик продукты. Мужики, косясь на жен, выставляют бутылки, и все это съедается и выпивается практически в начале пути.
Выйдя с новым знакомым в тамбур покурить, Сергей принялся было рассказывать ему об Афганистане, но, наткнувшись на скучающий взгляд, осекся и замолчал. Парень откровенно зевал.
- Послушай-ка, зёма, - внезапно спросил он, - а с «дурью» у вас там как было?
- С чем? С анашой что ли? - удивленно спросил Сергей.
- Ну да. Как там трава? Вставляет? Нет у тебя, попробовать? У нас один типок вернулся, так привез, я, правда, не успел, но кенты говорили, убойная вещь, - восторженно зажмурился попутчик.
- Да знаешь, было, все было, но ведь не это главное, понимаешь?
- Да, чё ты тут косишь? Скажи еще, что Родину защищал там, у этих черножопых, - презрительно откликнулся парень.
Внезапно знакомая Сергею неконтролируемая ярость стала распирать его изнутри. Так было там, когда казалось, что выхода уже нет. Когда перестаешь обращать внимание на свист пуль и убитых товарищей. Тогда остается только она, одна эта ярость. Которая помогает преодолеть страх, вскочить и бежать на врага, бежать без всякой мысли, громко крича что-то матерное и непонятное. Это был просто рев. Рев доведенного до отчаяния человека, которому нечего больше терять.
Рука Сергея потянулась к яркой футболке парня. Заметив движение, тот быстро отскочил назад и проверещал:
-Эй, солдатик, остынь! Я-то местный, тронешь - мы тебя тут и закопаем. Ты что, сдурел? Какие-то вы все афганцы больные на голову,- он резко повернулся и заскочил в вагон.
Сергея мелко трясло. «Нельзя же так, я дома, он свой…» Он еле-еле сумел онемевшей вдруг рукой прикурить сигарету. В тамбуре он простоял еще долго. Уже смеркалось, когда Сергей вернулся в купе. Его попутчик давно спал на верхней полке. Пожилые супруги о чем-то тихо говорили, не обращая на него никакого внимания. Запрыгнув на свою полку, Сергей, по привычке закинул руки за голову и задумался.
«Всего ведь день как он гражданский человек! А уже столько всего с ним произошло. И вот он, даже не повидав собственной матери, едет к матери Толика. Потому что так надо, потому что он обещал. Потому, что там действительно беда. И какое значение имеет эта, кстати, несостоявшаяся стычка с глупым гражданским пареньком?» Так, под монотонный стук колес, Сергей незаметно и уснул.
Разбудили его уже радостные голоса. Поезд приближался к станции, на которой Сергею нужно было выходить. Его молодого попутчика в купе уже не было, и, захватив свои немудреные пожитки, самой дорогой вещью в них была медаль «За Отвагу!», её Сергей еще в магазине аккуратно отцепил от гимнастерки, и, завернув в бумажку, сунул на самое дно сумки.
На выходе из вагона он все же столкнулся с тем самым пареньком, и желая как-то сгладить неприятный осадок, он улыбнулся. Тот, искоса глянув, сказал:
- Дощеришься ты у меня, солдафон, подожди, встретимся в
Я знаю его как хорошего автора, умного критика и большого выдумщика. 
Спасибо Вам за рассказ!