с ума, ударяя в лобовое стекло, и только солнце в вышине застыло незыблемо, улыбаясь им.
- 200! – закричала она. Мгновение подумала, выжала 220 и прокричала, - сегодня мы выбираем Французскую тюрьму! Гулять, так гулять!
Больше он не слышал ничего. Только громкая музыка била по ушам и мозгам, они летели по дороге, едва касаясь колесами земли. Летели по Франции, по этой маленькой планете, и оттуда, из космоса, казались стремительной молнией. А молния эта летела прямиком в тюрьму! И не какую-нибудь, а Французскую! Арина сходила с ума!
И тут где-то в уголке сознания счастливо промелькнуло:
- Разве можно хоть на мгновение представить, что эта женщина, эта обезумевшая девчонка больна, что ей много-много лет, ее глазам, этим нежным рукам, чертовой голове, которая сейчас сходила с ума. И смутная надежда или предчувствие зародилось в душе:
- Неужели такое возможно? А может, это и есть то самое чудо, о котором говорил врач, просто нужно в него поверить? А, может быть, именно Арина достойна этого чуда? Тогда он готов сгнить во французской тюрьме!
- Гони! – заорал он что было силы. - В тюрьму, так в тюрьму! Гуляем!...
Музыка закончилась, Арина сбросила ногу с педали, отвернувшись от окна. Машину занесло, закрутило, и та послушно остановилась на обочине. Арина положила голову ему на плечо, обвила его руку своими руками, и тихо прошептала:
- Я передумала, у меня на сегодня другие планы.
Потом снова тронулась с места, и прилежной девочкой смотрела в окно, следя за дорогой и выжимая каких-то 140 километров в час. И, теперь казалось, что не они летят, а Франция несется навстречу с этой скоростью, нарушая все приличия и правила. Это же Франция – что с нее взять? А они просто стояли на месте, устало и весело глядя по сторонам. И шансонье, по-видимому, тоже устав, пел что-то медленное и лирическое. Скорее всего, про любовь. Удивительная страна, где люди поют только о любви, как будто в жизни больше ничего нет. А, может быть, они правы?...
- 13 -
Будь он беден, что с ними бы случилось - скрывались в своем убогом уголке, терзая и жалея друг друга? Если бы за прошлые годы он не успел заработать на свою мечту, которая красовалась на стене его офиса? А оставалось совсем немного. Всего полгода, может быть, год, и он готов был совершить такое путешествие, пройтись по магазинам, выбирая свой корабль. Эта мечта давно волновала его. Всякий раз он трепетно смотрел на дорогу в приморских портовых городках Европы, когда на ней появлялся мощный тягач, который перевозил красавицу-лодку длиной 12-15 метров из магазина яхт прямиком к причалу. Другие машины останавливались, вежливо пропуская эту процессию. А счастливчик – ее хозяин, нетерпеливо сидел в тягаче, отсчитывая последние километры скучной дороги, которые скоро превратятся в морские мили. Иногда приезжая в Европу, они с Ариной заходили в такие магазины, и тогда он забирался в эти лодки, толкаясь в тесноте маленького трюма, представляя себе, что скоро такой корабль будет принадлежать им. Арина находилась неподалеку и с улыбкой наблюдала за ним, словно за младенцем. Потом они купят домик на море, куда будут приезжать и жить в этой мечте...
Но теперь, когда все так изменилось, Петр, не задумываясь, тратил эти деньги. Только с их помощью он сможет купить ей этот месяц, только с золотой горы спускаясь, она почувствует себя счастливой, молодой и проведет это проклятое время незабываемо и со смыслом. И не важно, помогают ей таблетки или нет, он старался купить ей маленькое счастье, подарив невероятную прогулку, в которой сбудутся все мечты. Поэтому не жалел их. А без этих денег не представлял, что делал бы сейчас. Они спасали, придавая смысл их короткому отпуску. Мечту можно только купить, а потом подарить – в этом он был абсолютно уверен. Жизнь примитивна. Она, так или иначе, стоит чего-то. И только несясь с золотой горы, ты можешь почувствовать сумасшедшую скорость и ветер в лицо…
Почему они выбирали скорость? – думал он. Петр старался купить для нее все мыслимые и немыслимые развлечения, а Арина всецело отдавалась этим игрушкам, забавам, и, порой трудно было угнаться за ней. Только на большой скорости можно позволить себе не задумываться, успевая следить за дорогой, получать удовольствие от жизни. Инстинкт самосохранения не позволит тебе предаться длительным рассуждениям, меланхолии, мучениям или страданиям, когда нужно успевать давить на педаль или вовремя повернуть на лыжне, чтобы не упасть и не разбиться. А поэтому, скорость – спасение от самого себя. И проживешь ты на такой скорости значительно больше, чем сидя в скучном углу, предаваясь апатии и лени, невыносимым страданиям, отсчитывая минуты и часы, дни, успевая подумать – сколько еще осталось. Разум - не лучший советчик, и теперь они мчались по этой стране, не задумываясь ни о чем. Во всяком случае, так ему казалось...
А Арина? Она, по-видимому, тоже полюбила эту скорость, и жила, торопясь и без оглядки. Сходила с ума по каждому дню и мгновению, по торопливому бегу в неизвестность. Иногда нужно просто мчаться навстречу судьбе – а там будь, что будет. Так казалось ему.
Он выбирал самые невероятные маршруты, самые удивительные развлечения, хотел осыпать ее дорогими подарками, обедать в дорогих ресторанах, останавливаться в шикарных отелях, а таких во Франции было великое множество. Вот только Арина вела себя странно.
Однажды он привел ее в магазин, с желанием подарить какую-нибудь золотую вещицу – кольцо или брошь, серьги. И обязательно с бриллиантами. Женщины любят бриллианты, они должны носить их, те всегда будут их радовать. Это вполне естественное желание. За свою жизнь он не часто делал ей дорогие подарки, но теперь решил наверстать. И вообще, решил за этот короткий срок наверстать все то, что не успел за прежние годы…
Арина осмотрела дорогой стеллаж, потом прошлась по залу в самый его конец и выбрала невероятное украшение. Петр был потрясен. Кольцо немыслимых размеров! Оно было усеяно невероятным количеством блестящих, разноцветных камней, но стоило… сущие копейки. И камни эти были не натуральными - обыкновенными стекляшками. А дорогие украшения ее совсем не заинтересовали. Но она с таким восторгом вцепилась в это кольцо, что он вынужден был его купить. Хотя, ее не понимал. Лишь наблюдал за реакцией совершенно счастливого человека, которому достали с небес звезду и подарили. Арина гордо надела на палец подарок и снимать его не собиралась.
А однажды, сидя в дорогом ресторане, он, долго изучая меню, уже готов был заказать восхитительные французские трюфели, устрицы или на худой конец гребешки в изумительном соусе и выбросить сумасшедшие деньги. Они и раньше часто ходили в рестораны, много ездили, выбирая более скромные заведения. Но сейчас хотелось оставить скромность, позволив себе все! А ресторан, судя по интерьеру и ценам, заслуживал того. Но произошло непредвиденное - Арина попросила гречневой каши. Официант не понял ее, а Петр не сумел объяснить, чего желает его жена. В этой стране не было гречневой каши. Гречку здесь не выращивали и ничего о ней не знали. Тогда Арина попросила вареной картошки. Картошка в меню была, но когда Арина сказала, что ее нужно посыпать укропом и положить туда селедки, официант смутился еще больше. Он не знал, что такое укроп. Укропа во Франции тоже не было. Официант понял, что мадам привыкла к таким изысканным блюдам, которые даже в их ресторане не подавали, и с восхищением и чувством стыда виновато на нее смотрел. Тогда Арина гордо встала, и они отправились восвояси, а трюфели, устрицы и гребешки остались дожидаться менее привередливых гурманов. Через несколько минут, она притащила его в кафешку, где заказала сосиски, обильно полила их кетчупом и, запивая кока-колой, съела, оставшись невероятно довольной. Он не знал, как относиться к этим причудам.
А однажды она завела его в какую-то забегаловку на окраине Парижа. (Проездом они решили заскочить в этот удивительный город. Пробежав по центру, посмотрев по привычке любимые места и, проголодавшись, отправились искать ресторан.) Шикарные заведения приветливо встречали удивительными залами и фантастическими меню. Париж известен своими ресторанами на весь мир: причудливыми названиями, прославленными поварами и блюдами. Изящные метрдотели во фраках, стоя у входа, трепетно открывали им двери. Но Арина выбрала забегаловку, и теперь руками ела жареную на гриле курицу, получая сказочное удовольствие, а жир стекал по ее пальцам. Он оторопел, но, отставив условности и вилку, схватил поджаристый кусок и тоже начал его терзать. Курица оказалась вкусной! Невероятно вкусной! А потом они пили дешевенькое вино. Музыка в этой подворотне играла очень громко. Здесь собирались люди не во фраках - совсем простая публика, и на мгновение Петру показалось, что это и был самый настоящий Париж, каким он его не знал никогда.
Через несколько дней скитаний по стране, они уже ехали по холмистой местности, и замечательные виды открывались по сторонам. Наконец, Арина не выдержав, заставила его остановить машину. Они бросили ее на обочине и подошли к краю холма. Бесконечная зеленая равнина, над головой высокое голубое небо, там, вдали стеной вставали заснеженные вершины Пиренеев, а где-то далеко на юге угадывалась синяя гладь Средиземного моря, куда они держали путь. А вокруг только игрушечные дома с красной черепицей, маленькие коровки, пасущиеся на лугах, прозрачный воздух, который давал возможность оглянуться на многие километры и увидеть все. Это был маленький, игрушечный мир, нарисованный рукой ребенка. Краски были невинны и чисты, они были нанесены неумелыми мазками и скрывали какую-то простоту, тайну, детское очарование. Только глазами ребенка можно увидеть такое. Трава была зеленой и сочной. Яркие цветы на склоне легким ветерком шевелились на камнях и скалах. На боках пасущихся коров были намалеваны коричневые пятна. Если пойдет дождь, наверное, смоет их, и коровы станут белыми или серыми. Но сейчас они были разрисованы, как туземцы, - так захотел этот маленький художник. Солнце было красным и отливало причудливые тени от маленьких домов. И во всем ощущалась простота и незатейливость. Все было прорисовано нечетко, но запах, исходящий от этой картины, пьянил. А всего-то несколько небрежных мазков! Не хватало большой рамы, тогда можно будет поднять это полотно, повесить на какую-нибудь гору, и та будет сверкать, переливаясь чудесными красками, а нарисованное солнце светить с ее склона…
А, может быть, этот мир так и нужно рисовать? – подумал он. - Взрослые рисуют свои жизни сложно, замысловато, обставляют изысками и удобствами, стирая и замазывая суть. Купаются в роскоши, делают деньги, на них снова покупают роскошь. Создают синтетический мир - циничный и сложный. А тут - цветы на склоне, зеленая трава и коровки на лугу – всего-то несколько мазков. И солнце над головой. А еще этот божественный пьянящий аромат!
Арина стояла на самом краю холма, всматриваясь вдаль, а Петр, не отрываясь, глядел на нее. Он видел ее восторг, замечал, как она жадно вдыхает свежий воздух. Она не скрывала этого, а Франция не скрывала себя, без стыда возлежа перед ними в невинном зеленом одеянии, сверкая французским
