Гулливер, любовь и приключения.

Пролог. Весна 1945 года. Берлин.

- Огонь!
- Есть огонь!
- Подбили товарищ лейтенант.
- Танк! По танку, прямой наводкой, огонь!
- И этому капут.
- Здание справа. Третий этаж. Второе окно слева. Пулемет. По пулемету огонь! Огонь!
- Молодец Федоров. Глаз-алмаз.
- Служу Советскому Союзу!
- Кажется успокоились.
- Товарищ лейтенант. Приказ комбата. Наша пехота вышла вперед. Нам оставаться на месте. Отдохнуть. Ждать боеприпасы и новую задачу.
- Отвечай. Приказ понял. Выполняю. Расчет, перекур. Иванов, выдать всем по сто грамм.
- Всегда готов, товарищ лейтенант.
- Давно пора. И горло пересохло, и во рту одна гарь.
- Выпьем за победу, товарищи!
- Хорошее сало, Петька. Где достал?
- А это еще что такое?
- Это, товарищ лейтенант, трофейный шнапс. Положено еще по сто грамм за павших товарищей.
- Хорошо. Только чтобы была последней.
- Выпили, закусили, теперь можно и покурить. Махорка есть. Вот только бумага кончилась.
- Да ты что, совсем ослеп. Рядом развалины целой библиотеки. Бумаги сколько хочешь. Хоть самокрутки крути, хоть жопу подтирай.
- Петька, бери потоньше, да тащи побыстрей. А то невтерпеж.
- Погоди Бульба. Эту не рви. Рукопись какая-то. Написано по английски и что-то знакомое.
- Верно ты товарищ лейтенант английский хорошо знаешь.
- С детства люблю языки. До призыва учился на филолога. После войны хочу стать специалистом по романским языкам.
- А я вот в школе несколько лет немецкий учил, а в голове всего несколько слов и осталось.
- Значит мозги куриные.
- Сам ты курица.
- Кончайте ругаться! Товарищ лейтенант, почитайте нам рукопись. Послушаем, что серьезный человек сочинил. А то какой разговор не начнем обязательно бабами кончим. Какие они и что с ними можно делать.
- Попробую. Это какая-то рукопись Гулливера, знаменитого путешественника, жившего в восемнадцатом веке. Начну с его письма.

Письмо Лемюэля Гулливера другу и издателю Карлу фон Цейсу. В Берлин.

Привет дорогой Карл.
Рад, что здоровье твое пошло на поправку. Живи до ста лет и радуй читателей.
Вчера получил первый экземпляр отпечатанной у тебя книги о государственном устройстве и исторических достопримечательностях Бробдингрега и твое письмо. Неудивительно, что книгу сразу раскупили. Это в большой степени твоя заслуга. Ведь все, что ты издаешь великолепно оформлено и отпечатано.
Ты пишешь, что мечтаешь издать альбомы моих зарисовок сделанных во время путешествий и просишь на это разрешение. В нем можешь не сомневаться. Вскоре я отправлю тебе и все необходимые материалы.
А сейчас высылаю еще одну рукопись. В ней нет такого обилия научных фактов как в остальных, но она дает достоверное описание той жизни которую я прожил в трех странах – Амазонии, Лилипутии и Бробдингреге. Ты можешь выкинуть из рукописи все, что посчитаешь нужным. Я знаю твою порядочность и бережное отношение к тексту авторов и поэтому полностью тебе доверяю.
Признаюсь, что сначала я хотел воспользоваться псевдонимом и этим избежать нападок со стороны определенных категорий читателей, которые не буду называть, и конечно со стороны моих личных врагов. Но затем передумал. Ведь если сделать псевдоним легко раскрываемым, то он все равно не спасет меня от злословия хулителей. А если псевдоним сильно зашифровать, то читатели, не видя за текстом конкретного человека посчитают написанное выдумкой праздного фантазера, решившего позабавить публику. Кроме того, трусливость недостойна честного автора.
Не могу не пожаловаться на нашего общего друга Ричарда Симпсона. Ты наверняка уже прочитал изданную им мою книгу. Он сделал из сочинения политический памфлект. Как будто-бы у путешественника побывавшего в отдаленных странах нет иной цели кроме как в своих сочинениях критиковать государственное управление своей страны. Придав такой смысл моей книге Ричард не подумал в какое неудобное положение он меня поставил и каким преследованиям я могу подвергнуться со стороны влиятельных лиц.
Ричард выбросил из книги многое о чем я обязательно хотел бы рассказать читателям и одновременно вставил туда массу придуманных им небылиц. К тому же, он наделал множество мелких и досадных ошибок. Что стоит например такая. Везде вместо Бробдингрег он написал Бробдингнег, что может вызвать у читателей сомнения в моей правдивости. Не исключено ведь, что существует страна в действительности называемая Бробдингнег и легко себе представить к какой путанице это может привести.
Ну да бог с ним, что сделано то сделано. Очень надеюсь, что изданная тобой книга исправит положение и восстановит мое доброе имя. С нетерпением жду ее выхода в свет.
Твой покорный слуга Лемюэль Гулливер.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Остров амазонок.

Глава первая. Ветка дуба.

Мой отец родом из Оксфордского графства, из местечка Бенбери, где и сейчас живет несколько почтенных семейств Гулливеров. Женившись на моей матери он поселился в Ноттингемпшире, в небольшом поместье доставшемся ей по наследству. Там я и родился. Мать вскоре умерла и моим воспитанием занялась тетка Анна, сестра отца, незамужняя женщина очень строгих правил, которые она старалась привить и мне – племяннику.
C раннего детства, наслушавшись рассказов о морских приключениях я увлекся морем. С возрастом эта страсть не только не угасала, но наоборот разгоралась с новой силой. Я общался со сверстниками только тогда когда они играли в морских разбойников и устраивали на пруду морские сражения. Оставшись же один я предпочитал эалезать на верхушки высоких деревьев и наблюдая оттуда за поверхностью колышущейся от ветра травы воображал себя марсовым, а увидев стадо овец кричал – справа по борту дельфины, - или еще что-нибудь в этом роде. Меня не останавливала даже ненастная погода. Я поднимался на свои наблюдательные пункты в сильнейшие ураганы и по обычаю моряков привязывался к стволу веревкой. Так поступая, со временем, я стал самым знаменитым моряком в округе и крестьяне встретившись со мной, с усмешкой, делали жесты намекающие на то, что у меня не все дома.

Одним из моих любимых наблюдательных пунктов был столетний раскидистый дуб росший на пригорке, на опушке небольшого леса. Однажды, взобравшись на него я увидел там гостью – сидевшую на ветке девушку. Девушку звали Кет. Она была немного старше меня и давно мне нравилась. Ее отец, пропойца, бросил жену с крошкой на руках и скрылся в неизвестном направлении. После смерти матери маленькая девочка осталась на попечении у своей бабки нищей неизвестно чем жившей старухи. Кет называли гулящей и не без основания. Часто видели как она скрывалась с парнями в укромных местах.
Я был застенчивым юношей и стоял не находя нужных слов и если-бы Кет не пришла мне на помощь, то я наверняка слез бы с дерева и ушел. Болтая ногами Кет сказала – Хоть ты Лемми и дурачек, но нашел хорошее место где можно спрятаться, и со смехом добавила, но лучше здесь прятаться вдвоем и заниматься любовью. После этих слов она ловко улеглась на спину, прямо на ветке, и приподняв ноги встряхнула ими так, что край юбки сполз обнажив девичьи бедра, живот и лобок покрытый пушком рыжих волос. От волнения я больше ничего не видел и присел рядом с ней не зная, что делать. Тогда Кет обхватила рукой мою шею, притянула к себе и поцеловала в губы. Другой рукой она взяла мой член и приложила к тому месту, куда он должен был войти согласно естественному закону. И мне, чтобы не уронить своего мужского достоинства, пришлось в первый раз, не очень ловко, проделать то, что в последствии приходилось проделывать бесчисленное множество раз и в таких необычных ситуациях по сравнению с которыми мой первый опыт был лишь детской забавой.
Я чувствовал под собой гибкое, теплое тело девушки. Ветка на которой мы лежали слегка раскачивалась в такт нашим движениям. Высоко над нами, в голубом бездонном небе, не спеша плыли и таяли редкие пушистые облака. В густой, мягко шелестевшей листве звонко щебетали птички. Внизу, далеко-далеко, на зеленом лугу мирно паслись разномастные коровки. Все вокруг нас было таким замечательным и таким сладким был конец нашего акта, что в моей огрубевшей от свирепых бурь и кровавых морских побоищ душе давнишняя страсть к морю, без всякого сопротивления, потеснилась и уступила немного места и любви к Кет.
После этого наши встречи стали частыми и мы поудобнее устроившись на ветке нашего дуба попивали винцо и закусывали снедью которые я украдкой тащил из домашней кладовки. Благодаря тому, что Кет ухитрялась поднятыми и согнутыми в коленях ногами держаться за соседние ветки наше положение во время любовных утех было достаточно устойчивым и только один раз, когда моя подружка увлеклась и начала чересчур энергично поддавать задом мы чуть было не сорвались и не упали с двадцатиметровой высоты. Но судьба сохранила мою жизнь для будующих испытаний.
Познакомившись со мной Кет не изменила привычек и не отказываясь от старых любовников с легкостью заводила и новых, чем вызывала у меня жгучую ревность. Мне удалось справиться с этой проблемой решив, что настоящей любовь может быть только на ветке дуба. И следовательно, поскольку Кет другим давала в других местах, и любить по настоящему она могла только меня.
Но всему приходит конец. Кет забеременела и родила ребенка, кстати не похожего ни на одного из местных мужчин. Ей пришлось оставить нашу деревню и она ушла, по слухам, в какой-то портовый город даже не попрощавшись со мной.
В отчаянии я сбежал из дома, чтобы устроиться юнгой на корабль уходящий в дальнее плавание, но в дороге передумал и вернулся назад. Это было решительной победой методичного теткиного воспитания над порывами моей юной души. На много лет я приглушил мечты о море и стал послушным племянником и сыном.
Стараясь смягчить боль утраты я сменил несколько подружек. Но хотя они были не менее привлекательны чем Кет я быстро терял к ним интерес. Стоило мне подвести их к нашему дубу и предложить подняться на верхушку, чтобы заняться там любовью как они со смехом убегали. После этого у меня пропадало всякое желание встречаться с ними снова.
Пришло время серьезно учиться и отец отправил меня в колледж Эмануила в Оксфорд, где я три года изучал грамматику, латынь и основы математики к которой питал особый интерес. Затем меня отдали в обучение известному лондонскому хирургу мистеру Бетсу, сыгравшему большую роль в моей жизни. Я не забыл и свою первую любовь и часто заходил в таверны пил пиво и сквозь клубы табачного дыма рассматривал кабацких женщин в надежде увидеть Кет. Но нам не суждено было встретиться вновь.
После Лондона два года я провел в Лейдене, а когда снова вернулся в Лондон мистер Бетс, по моей просьбе, подыскал мне место врача на торговом судне. Исполнилась мечта моего детства. С волнением я ступил на корабль. На судне «Ласточка», под командой капитана Авраама Паннеля я проплавал три года повидав много стран и народов.
После небольшого отдыха на берегу я взял свои вещи и снова поднялся на палубу «Ласточки» не подозревая, что этот рейс будет последним и для нее и для всей команды.

Глава вторая. Встреча с амазонками.

Не всегда хорошее начало предвещает хороший конец. Так случилось и с нами. Вышли мы из порта Дувр в ясную солнечную погоду и с попутным