смущенно. - А еще все подумали, что он мой папа, поэтому подарили мне костюм гнома и тоже дали билет на бал. Их заставили поцеловаться, но ведь ты не будешь сердиться, пап? Ведь это все понарошку. Бабушка Куртни не сердилась, а ведь все подумали, что он мамин муж, а не ее, но она нисколько не обиделась.
Джек ничего не ответил. Лишь бросил на Кэрол почерневший взгляд, но она не заметила, подняв лицо к Рэю и улыбаясь ему, развеселившись при воспоминании о конкурсе.
- Знаешь, пап, я только сейчас заметил, как дядя Рэй не подходит бабушке. Было бы лучше, если бы она вышла замуж за дедушку Джорджа. Вот с ним они как-то лучше смотрятся. И она нравится дедушке.
Рэй рассмеялся.
- Я ей уже говорил - выходи за Джорджа, вы прекрасная пара. А она краснеет и обзывает меня идиотом!
- Да, что-что, а в людях Куртни всегда разбиралась! - фыркнул Джек, одарив Рэя презрительным взглядом. Тот не стал препираться, лишь положил ладонь на плечо Кэрол, пользуясь тем, что в присутствии Патрика Джек вынужден вести себя ограничено, и даже сдерживать свой колючий ядовитый язык.
- А сегодня Рэй подарил мне такого огромного медведя, пап, ты бы его видел, он как живой! Я хотел взять его с собой, чтобы тебе показать, но мама сказала, что с медведем мы в машине не поместимся, - не умолкал Патрик, не замечая, что доводит отца до белого каления. - А еще у Рэя новая машина, такая красивая, я никогда таких не видел! «Астон Мартин» называется, правильно, дядя?
Тот кивнул.
- Мы на ней приехали. А потом поедем кататься по ночному городу, Рэй нам пообещал.
Похоже, мальчику не терпелось поскорее покинуть больницу, чтобы отправиться на прогулку, и он бросал на мать нетерпеливые взгляды, ожидая, когда она скажет, что пора уходить. Как только мальчик замолчал, в палате повисла напряженная тишина и неловкость. Оказалось, что троим взрослым нечего сказать друг другу, чтобы поддержать разговор.
Но в этот момент открылась дверь, и вошел Джордж.
Поздоровавшись с Кэрол и Рэем, он обнял Патрика, и в последнюю очередь пожал руку сыну.
- Это твой «Астон» припаркован у входа? - повернулся Джордж к Рэю. - Хорош, ничего не скажешь! Сколько ж ты за него выложил?
Пока Джордж и Рэй обсуждали новую машину, Патрик томился на стуле, разглядывая взрослых. А Джек снова стал испепелять взглядом жену. И впервые за эти дни она подняла на него глаза и открыто встретила его взгляд, холодно и вызывающе. Но под этим вызовом и холодом вопила такая тоска, что теперь Джек сам отвел взгляд и виновато понурил голову.
Когда Кэрол, Рэй и Патрик ушли, Джордж уселся на стул и вперил в сына тяжелый взгляд.
- Лежишь? Ну, лежи, лежи. А в это время этот красавчик обхаживает твою жену. Да и сына тоже. Уж не метит ли он на твое место, а, Джек?
- Я сам разберусь в своей личной и семейной жизни, отец, не лезь ко мне! - огрызнулся тот.
- Ага, злишься. Что ж, я бы тоже злился на твоем месте. На себя. Только пока ты тут лежишь и злишься, Рэй вертится около твоей жены. И, должен тебе заметить, он умеет поднять ей настроение и развеселить, в то время, когда ты обижаешь и предаешь. Нет вернее способа подобраться поближе к обиженной мужем женщине! О чем ты только думаешь, Джек? Ждешь, когда он уложит ее в постель? Или тебе все равно?
- Не уложит, - уверено возразил Джек. - Она никогда на это не пойдет.
- Не строй из себя дурака. Только дурак может быть уверен в этом, а ты не дурак. Этот парень никого ни во что не ставит, ни тебя, ни Куртни. Он поцеловал Кэрол на моих глазах, на глазах Куртни и твоего сына, и это был далеко не скромный дружеский поцелуй. Он наглый, ему на все и на всех наплевать, я это понял, когда он к ней прикоснулся. И он ее хочет. Это слепому видно, и благодари Бога, что твой сын этого еще не может заметить! Пока.
Джек покраснел.
- К тому же, он хорош собой и умеет соблазнять женщин, а твоя жена тоже женщина, если ты забыл, и очень обиженная женщина. Ты уверен в том, что она молча будет рыдать в подушку, а ты не подумал, что она может поступить иначе? Ведь когда получаешь по морде, всегда хочется дать сдачи, согласись? - Джордж ехидно улыбнулся.
- Она не такая. Я знаю.
- Она не была такой раньше, но люди могут меняться, когда их заставляют пройти через боль и унижение. Ты не можешь знать наверняка, что сейчас происходит у нее в душе, и какова реакция на все то, что ты натворил… Вы уже говорили об этом?
- Нет, она не хочет оставаться со мной наедине.
- Неужели она так ничего тебе и не сказала?
- Об этом - ни слова.
- Странно. Обычно в таких ситуациях всегда хочется высказаться…
- Она всегда была немного странной. Для меня.
- Что ж, могу сказать, что ее молчание мне не нравится. Сомневаюсь, что она хочет просто закрыть на все глаза и сделать вид, что ничего не произошло, чтобы спокойно жить дальше, как прежде.
- Она не носит обручальное кольцо. Говорит, что потеряла.
Джордж угрюмо промолчал. Задумавшись, он некоторое время сидел неподвижно. Потом решительно выпрямился и снова посмотрел на сына.
- Значит так. Я забираю Патрика, и мы проведем пару недель в Париже. Или где-нибудь еще, не важно. А ты в это время все улаживай здесь. Я не допущу, чтобы мальчик видел ваши разборки! Хоть поубивайте друг друга, только не на глазах у ребенка.
Джордж поднялся, собираясь уходить.
- И подумай все-таки о Рэе, если не хочешь, чтобы у тебя выросли рога. Хотя, я думаю, он замахнулся на что-то большее. Я посмеюсь над тобой, если он станет мужем Кэрол и будет воспитывать твоего сына! А может, так будет лучше? Он будет их любить, а ты сможешь беспрепятственно прыгать из одной постели в другую к кому захочешь - и все в результате довольны. Подумай, сынок, подумай!
Неприятно ухмыляясь, он скрылся за дверью, оставив Джека в одиночестве. Некоторое время тот лежал, мрачно разглядывая стену, потом поднялся и медленно вышел из палаты. Отыскав телефон, Джек по памяти набрал нужный номер и, пока в трубке раздавались длинные гудки, прикурил.
Ему ответил приятный и вежливый мужской голос, хорошо ему знакомый.
- Здравствуй, - сказал Джек.
- Рад тебя слышать. Как работа, семья?
- С божьей помощью.
- Как здоровье? - в голосе послышалась легкая насмешка.
- Все-то ты знаешь! - буркнул Джек. - Ладно, давай о деле. Есть один человечек, о котором я бы попросил тебя позаботиться, пока я здесь в больнице.
- Конечно, Джек, для тебя - все, что могу. Имя?
- Рэй Мэтчисон, родственник мой, как бы. Хороший парень, только за чужими женами увивается, боюсь, как бы в неприятности не попал.
- Не волнуйся, пригляжу я за твоим родственником. Поправляйся.
Джек повесил трубку и, затянувшись, улыбнулся.
Ну, вот и все. Можно считать, что избавился. Давно надо было, а он все терпел, столько лет, позволяя этому ничтожеству глумиться над собой. Хватит. Этот Рэй прямо колючка в заднице, и не только для него, но и Куртни, и Кэрол. Всем будет лучше, когда его не станет. Куртни погорюет, да вздохнет свободно. И у отца шанс появится. Глядишь, поженятся. И Кэрол, наконец, избавится от его домогательств. Патрик о нем вскоре и не вспомнит, он ребенок. И отец престанет демонстрировать свое презрение из-за того, что он до сих пор от него не избавился, терпя такое отношение и выходки этого наглеца.
Проходившая мимо молоденькая медсестра бросила на него игривый взгляд и кокетливо улыбнулась.
Он улыбнулся в ответ и, затушив сигарету, вернулся в палату уже с совсем другим настроением.
Уже на следующий день Джордж и Патрик вылетели во Францию.
Удивленная Кэрол едва успела собрать вещи мальчика, но возразить свекру не посмела. Может, оно и к лучшему, что Джордж решил отправиться с внуком в небольшое путешествие по Европе. Патрик был в восторге.
Перед тем, как уйти, Джордж посмотрел невестке прямо в глаза и сказал:
- Я никоим образом не хочу вмешиваться, но одно все-таки скажу. Джек любит тебя. А Патрик любит вас обоих. И я очень надеюсь, что к нашему возвращению ты найдешь свое обручальное кольцо, - он лукаво улыбнулся и по-отечески поцеловал ее в лоб.
Кэрол не смогла ему ничего сказать в ответ. Она знала, что Джордж Рэндэл хорошо к ней относится и, хоть он никак это не показывал, чувствовала, что он осуждает Джека. И то, что даже Джордж сейчас на ее стороне, послужило ей хоть и маленьким, но утешением.
А вечером она отправилась в больницу одна.
Джек пожелал выйти на улицу, и они снова прогуливались по аллейке, только на этот раз без Патрика.
Видя, что ему тяжело идти, Кэрол взяла его под руку, но он вдруг обнял ее за плечи.
- Не надо, - подавлено шепнул он, когда она попыталась отстраниться. Проглотив горький ком, Кэрол опустила голову и, не сказав ни слова, медленно пошла по аллейке рядом с ним. В эти мгновения она почувствовала себя слабой и ужасно несчастной. Джек подвел ее к одной из лавочек, и они сели на нее. И Кэрол все же отстранилась и слегка отодвинулась от него. Он прикурил. Он ждал, когда они останутся вдвоем, ждал и даже хотел неизбежного тяжелого разговора с выяснением отношений, но теперь, когда ничто этому не препятствовало, он тоже молчал, как и она. Он вдруг подумал, что может так лучше - молчать, ничего друг другу не говорить, не вспоминать то, что встало между ними. Может, Кэрол готова простить и забыть обо всем, потому и не хочет это обсуждать? Он надеялся на это. Ведь она умела прощать. У нее было мягкое и доброе сердце. Может, она просто боится его потерять? Боится, что их семья разрушится, что он бросит ее и уйдет к Даяне, потому и притихла? Куда ей деваться, куда уходить? Вряд ли она найдет лучшую жизнь, отказавшись от этой, и лучшего мужчину. Так размышлял Джек. От таких, как он, не уходят, тем более, такие беспомощные, как она. Тысячи женщин завидуют тому, что она его жена. Ей повезло, что он выбрал ее, и она должна это понимать. Она живет в роскоши, не зная ни в чем нужды, ее муж - молодой, обеспеченный и знаменит на весь мир, сильный и могущественный человек, вращающийся в среде самых сильных мира сего. А кто она? Что она может, окажись без поддержки Куртни? А выйти замуж за человека его уровня, ей вряд ли удастся второй раз.
Что ж, вполне естественно, если она решит молча проглотить обиду. Ей есть чего терять и ради чего жертвовать своей гордостью. К тому же она любит его, в этом Джек был уверен не меньше, чем в том, что сам ее любит.
- Джек, я хочу тебя попросить, - наконец-то, нарушила молчание Кэрол. - Если хочешь, это будет моя последняя просьба.
- Ну почему же последняя? - нежно улыбнулся ей он. - Я по-прежнему готов выполнять все твои просьбы. Кроме, конечно, освобождения маньяков тебе в любовники.
Последнее замечание Кэрол пропустила мимо ушей.
- Я прошу тебя за Тимми.
Изменившись в лице, он бросил на нее быстрый взгляд.
- Как ты можешь просить меня об этом? Ты заботишься о нем, и это после того, что он со мной сделал?
Кэрол отвернулась, смотря куда-то перед собой. Лицо ее окаменело.
- Он заступился за сестру. Разве на его месте ты не поступил бы также?
- Заступился? Нет, милая моя, он не заступился, он избил меня до потери сознания, и я не собираюсь это стерпеть.
- Тогда надо было защищаться. А после драки кулаками не машут. Не смог постоять за себя, значит, теперь ничего пытаться дать сдачи, это нужно было делать тогда. Насколько я знаю, все было по-честному в вашей схватке, и ты хочешь мстить ему лишь за
