Гиперпанк Безза... Ч 2. Гл 1

продолжает бесчинствовать на этом, только по его заверениям, своём месте и стуле.
– Вы ведь все до единого крепки задним умом. – Вот такое заявляет этот тип. – Так что давайте, противопоставляйте свои аргументы вопреки всему тому, что мой задний ум утверждает. – И опять этот негодяй своим перекатыванием с одной области своего сидения на другую чуть ли не сводит с ума всех тут дам за столом, впавших в умственный ступор при виде того, что он здесь себе позволяет.
Что же насчёт имеющихся тут в наличие господ, то они ещё не растеряли в себе чувство собственного достоинства, мораль и этикет, и они, следуя правилам хорошего тона, не замечают публично этому типу на то, на чём он хотел бы сконцентрировать их общее внимание. Ведь как только он этого сумеет тут добиться, то он тем самым поставит всех этих господ, занимающих несравнимо выше с ним общественную позицию, на один уровень с собой, безнравственного и аморального типа. А этого они не допустят, и не с тем, вы, гражданин подлейшей конструкции, связались.
– Так всё-таки чем обоснуете ваши претензии на это место на стуле? – снова задаётся вопросом этот неимоверной наглости человек. – Всё той же причиной. На нём кто-то из вас раньше моёного сидел. – Усмехается незнакомец. – На пять, десять, а может и того больше, на целых десять минут. А если я приведу в качестве доказательства то, что я на нём вчерась сидел, когда тут выпивал с одной из здесь присутствующих дам, то, что тогдась? – Незнакомец на этом месте так стрельнул из себя своим искромётным взглядом в сторону имевших в наличие за столом дам, что вместе с ними и господа одёрнулись назад от испуга. А вот чего все тут испугались, то тут всё, естественно: своего оговора и ложных поклёпов, которые обязательно постарается нагородить на них этот тип, – я именно с вашей, лысый тип, супругой выпивал и за ней затем крепко ухаживал, – чтобы внести в их единство раскол и на этом попытаться вообще всех разругать между собой и расстроить до дикого фанатизма.
И незнакомцу уже отчасти удалось внести сумятицу и хаос в умы всех этих людей, итак не слишком доверяющих друг другу, ну а когда для этого есть повод и намёки, то тут сам того не хочешь, а захочешь выяснить мотивацию этого типа, кто на ровном месте не будет так за свою шкуру рисковать.
– И даже вот оставил на стуле зарубку ногтем руки на всякий случай. И как видно сейчас, то не зря. – И ещё вот такое заявляет незнакомец, открыто указывая на то, что он нанёс порчу материального имущества ресторану. И он об этом не боится признаться, для него закон не писан, если это требует справедливость по только, конечно, его рассуждению. И это ещё не всё, и незнакомец продолжает искушать всю эту публику на своё бегство отсюда.
– Ну так чем ваши аргументы крепче моих? – задаётся этим вопросом незнакомец, окидывает взглядом всех этих людей за столом, и тьфу на вас брезгливо, делает итоговый вывод. – А я скажу так. Кто способен удержать под собой занятую территорию, тот и прав. И ваш главный аргумент – историческая память на это указывает, как я понимаю фактор времени, разбивается об одну суровую правду жизни. Историю пишут победители. А кто тут победитель, то это очевидно. – Ну и чтобы побеждённые, как следует насладились горькой участью побеждённого, победитель-незнакомец сделал небольшую паузу для их осознания всего этого.
Когда же время для этой паузы выдержано, он вновь берётся за старое, за нервирование всей этой публики. – Никак всё не можете уразуметь для себя, кто я есть. – Усмехается незнакомец, закидывая ногу на ногу, чем задевает ещё сильнее местную публику, не позволяющую между собой такой фамильярности и нахрапистости поведения, быть на одной ноге типа со всеми. А незнакомцу на всё это плевать со своего стула, который тут никто оспорить не смеет потому, что кишка тонка, по его разумению, а не потому, как все тут считают, что они люди благовоспитанные и чуть ли не интеллигенты, и если даже будут плевать в их физиономии, то они только подотрутся, заметив этому брызгающему в их сторону так крепко эмоциями господину, что так вести себя в приличном обществе не заведено и не культурно. А заявлять на всё это: «А мне всё это до одного места», не характеризует вас как приличного человека.
Что, в своей особенности демонстрирует и незнакомец, приплетя тут тех классиков литературы, коих уже никто знать не знает по той хотя бы причине, что они оправдывают собой и своими произведениями те самые ценности, кои сейчас неактуальны и находятся в комиссии по пересмотру. И для этих классиков литературы будет ещё большой удачей, если их не переосмыслят и не пересмотрят, заморозив их художественные архивы, а так-то многих их ждёт отмена, как не тот рецепт для подрастающего поколения, который создаёт основы для их воспитания ума и разума.
– Наверное, про себя не можете определиться, кто же всё-таки этот чудной человек, кто так стремительно вошёл в вашу жизнь и всё в ней перевернул с ног на голову. – Покачивая своей задранной ногой, принялся ещё сильней наглеть и над всеми тут надсмехаться своими заявками на нечто большее в себе незнакомец. – «Я ли тот человек, которого нужно задержать и схватить как неблагонамеренного, или же я такой человек, который может сам схватить и задержать вас всех как неблагонамеренных». – Делает вот такое заявление незнакомец и давай через прищур своих глаз высматривать среди людей за столом этих самых неблагонамеренных.
А люди за столом отчего-то испугались до самого предела и принялись на глазах и под взглядом этого направленного со стороны незнакомца прищура сильно расстраиваться, чуть ли не проваливаясь под себя, сползая со стульев под стол. И какая удивительная и мгновенная метаморфоза за этим столом сейчас происходит. Люди за столом в один момент стали ближе друг к другу и ниже не только к столу.
А Сен-Бернар Аидыч, как сейчас выясняется, для всех приготовил новый фокус.
– А знаете, – говорит Сен-Бернар Аидыч, – я для себя выбираю третью сторону, и для вас всех я буду инкогнито до своей поры до времени. – Вот какую интригу вносит в умы всех тут людей этот странный человек. – Это куда интересней и увлекательней. – И только это сказал незнакомец, как со стороны его спины звучит недовольный и чем-то удивлённый голос. – Позвольте, как это всё понимать?
Что заставляет Сен-Бернара Аидыча повести себя в более высокой степени неделикатно к своим собеседникам за столом, повернувшись к ним спиной. Но для такого его поведения были все основания и уважительные подробности в лице подошедшего к Сен-Бернару Аидычу сэра Болинброка. С чуть ли не с изумлением смотревшего на всё тут происходящее и главное на этого типа, так вальяжно рассевшегося на его стуле. Вот он и не может вести себя сдержанно, прорываясь на не дипломатическую невоздержанность.
А этот дерзкий тип, сидящий сейчас на его стуле, даже и виду не подаёт, что он себя чувствует неловко и невнятно. А всё потому, что нет в нём той воспитанности и благонравия, которое прививается с самых пеленок людям благородного духа, сердца и наследственности, к которым относятся все сэры, и в частности сэр Болинброк. И этот тип и не думает тушеваться, и на него посмотришь даже требовательно, как сэр Болинброк, то всё равно не обнаружишь в нём никакой испуганности и желания всё исправить. А там стоит одна наглота, дерзость и чуть ли не насмешка над глупостью сэра Болинброка, кому ещё и объяснять надо то, что с первого взгляда итак видно – вы, сэр Болинброк, просрали своё место.  И как понимаете, не только на этом стуле, но и… – А вот что это ещё за намёки, то сэр Болинброк, подверженный нервному тику и нездоровому цвету лица, когда он начинает нервничать, не сразу понять может, глядя на зардевшуюся леди Болинброк, никогда ранее не выражающую так открыто для всех свои чувства на своих щеках, горящих сейчас яркой краснотой.
И сэр Болинброк, для кого честь не пустое слово, терпеть не намерен всех этих намёков и не пойми на что, и он требует объясниться этого типа, в ответ на его первые слова заявившего. – А разве вам ещё нужно что-то объяснять.
– Кто он такой? – с истинной джентльменской непоколебимостью и хладнокровностью не бросается на этого негодяя на своём стуле сэр Болинброк с кулаками или при помощи посла Макронезии, а он требовательно спрашивает с леди Болинброк её объяснений по этому поводу.
А леди Болинброк, кто всегда отвечает своим благосостоянием за душевный покой и репутацию сэра Болинброка, на этот раз к поражению сэра Болинброка не так уверенно за всё им ей вверенное отвечает. Она более чем растерянна и на удивление сэра Болинброка не так покорно и хладнокровно выглядит. В чём сэр Болинброк, имеющий намётанный глаз на всякое вероломство и преступление против своей личности, сразу нашёл причины для своего большого беспокойства.
– Леди Болинброк, определённо от меня что-то скрывает. – В момент вот такое решилось в голове сэра Болинброка, с неприятием и злостью посмотревшего на леди Болинброк. На которую одно загляденье смотреть тогда, когда она тебе послушна и покорна. А сейчас она строптива и в чём-то противна сэру Болинброку, и он догадывается, кто перешёл его взглядам на леди Болинброк дорогу. Это этот тип перед ним. На кого сэр Болинброк переводит свой испепеляющий взгляд и бл*ь, нарывается на холодный душ с его стороны.
– Вы всё, надеюсь, увидели. – Делает вот такое жестокое и много в себе предполагающее заявление незнакомец. И если сэр Болинброк не дурак, то он всё поймёт, и чтобы не быть в глазах этой достопочтимой публики посмешищем, сейчас же пойдёт отседова вон.
А сэр Болинброк может и не дурак, как он считает, но он при всём при этом не готов к таким резким изменениям в своей обустроенной на комфорт жизни. И для него сейчас уйти, не отобедавши, хуже репутационной смерти. В общем, сэр Болинброк растерян и не знает, как с собой обездоленным быть.
И тут на помощь к сэру Болинброку и всем, всем, всем людям за этим столом приходит неожиданно и откуда они уже ничего и не ждали – со стороны мадам Пеппер. Которая, как метеор влетает в гущу этих событий, и со словами: «Извините, этот сюрприз не для вас», хватает Сен-Бернара Аидыча и уводит за собой, не оставив здесь камня на камне от прежних мыслей и их основ.
– М-да. Человека не переделать. – Глядя на Сен-Бернара Аидыча, у мадам Пеппер рождаются вот такие философские мысли. Что по мнению Аиыдыча так, и этот устоявшийся факт нужно будет им использовать.
Да, кстати. Сен-Бернар не сразу ушёл отсюда, а он на прощание задал для всех вопрос на засыпку. – Да, кстати. Никто не находил мой пробковый шлем? Он где-то под вашим столом завалился. – И на этом всё, за столом создаётся интрига, с внутренними позывами заглянуть под стол, когда ногами уже начинаешь тревожится за то, что тебя там оттопчут.