тем меньше вероятность, что последствия от созданных им возмущений будут погашены наложением минимумов иных колебаний. Но, существуют и умело брошенные под определённым углом плоские камни, которые многократно касаясь поверхности воды, сами создают интерференцию, влияя на дальнейшие события значительнее, чем им следовало бы по статистике – это и есть пешки, которые матуют монарха противника, направленные умелой рукой мастера. – Свен довольно засопел, глядя на Ирри. – И, вот именно здесь, возникает неизбежная дилемма: что вернее – положиться на статистику и теорию вероятности, создав некое большое событие, запустив цепь последовательностей, которая приведёт инициатора к нужному результату, вызвав возмущения столь сильные, что их наверняка не погасят иные, более мелкие; либо искусно управившись с предметом малозаметным и, обыкновенно, недооцениваемым, запустить более сложную цепь событий, но которой противник точно не предвидит, и потому не сумеет подготовиться? Здесь выбор чаще зависит от психологических склонностей инициатора, хотя существуют и универсальные, такие (чаще группы и учреждения), что используют весь арсенал возможностей, выбирая оптимальные, в зависимости от обстоятельств. Этим истинные гроссмейстеры отличаются от любителей – у них нет предпочтений, только целесообразность.
– Разбрасывая камни, люди лишь следуют своей природе. Шрёдингер утверждал, что живая система экспортирует энтропию, чтобы поддержать свою собственную на низком уровне. Я думаю, это относится не только к физическим процессам, но и к психологическим, так как в человеческом организме это взаимозависимые части одной общей системы. То есть человек транслирует внутренний хаос во внешнюю среду, с целью сохранить внутреннюю упорядоченность, в достаточной для него степени. Такова архитектура нашей антропоцентрической реальности. Но что, если всё это лишь бесполезная трата энергии и пустая суета? Существует ли мир вокруг иначе, чем в моём разуме? Опровержение идей солипсизма так и не было приведено ни одним из философов. Да и возможно ли это? – Ирри намеренно сменил вектор спора.
– Я мыслю, а значит, не только существую, но и осознаю своё существование, имея возможность абстрактного восприятия себя, с определённой долей объективности, и мир вокруг, и понимаю иных мыслящих существ, допуская возможность их объективного существования. Откуда эта тяга к социальности? Зачем она заложена в моё существо? И если я в реальности одинок, то для чего она служит, вызывая, порой, танталовы муки от осознания своего одиночества? Тогда, с какой целью мне множить свои личности, делая всех, кроме одной, псевдонезависимыми, создавая иллюзию коммуникации с другими существами? В итоге, солипсизм иррационален с точки зрения человеческой логики, потому как противоречит основным установкам моей личности, делая её стремления и усилия бесцельными, в отсутствии точек приложения сил как таковых. Но, не невозможен. Хотя это было бы разочарованием. Я, как бы это странно не звучало, люблю людей… в основном. – Старик многозначительно хмыкнул от чего-то, всплывшего в его уме из глубин обширных воспоминаний. Такими воспоминаниями изобиловала память любого человека, но всё это не касалось Ирри, с его младенческим опытом общения с людьми… и самим собой. О происшествии, возможно примерещившемуся Ирри, они со Свеном в это вечер не разговаривали. Почему-то до сих пор не было Робера, хотя он должен был вернуться к вечеру. «Видимо, дела задержали его в городе дольше, чем он планировал», несколько отстранённо предположил Свен. Атмосфера загадочности магически действовала на Ирри. Свен представлялся ему древним мудрецом, прожившим много столетий и знающим все ответы, всё о природе вещей и людях, незадачливых искателях счастья. Оглаживая седую бородку, прихлёбывая загадочную жидкость, он вперял взгляд в грядущее и пророчествовал. А пансионат представлялся ему сказочной пещерой с сокровищами, лампами, полными всемогущих джиннов, летающими коврами и прочей, необходимой для создания атмосферы волшебства, атрибутикой.
Ирри проснулся от холода. Окно было открыто, хотя он был абсолютно уверен, что закрыл его накануне – не был он настолько уж пьян. Его, безусловно, несколько покачивало, но сил закрыть окно, и даже подумать о том, что, в противном случае, от этого ему станет неуютно, у него хватило. Холод добрался уже повсюду, но Ирри не шевелился – в комнате кто-то был. И осознание этого замораживало его больше, чем ночной холод. Ирри медленно, буквально секунда за секундой, повернул голову вправо – неясный силуэт маячил на грани периферического зрения – страх понемногу отпускал и он вновь мог думать. Что чужак искал здесь? Если этот некто до сих пор не причинил ему вреда, то, возможно, и не стоит объявлять своего сознательного присутствия в сложившейся ситуации – может лучше, пусть и далее полагает, что Ирри спит? Но это было против его природы, поэтому он, нажав клавишу ночника, сел в постели и приготовившись скатиться за её край, схватил бронзовую подставку за основание, уставившись на затылок ночного посетителя. Тот замер, с нелепо остановившейся в середине движения вверх к полкам, рукой. И, резко согнувшись, развернулся в сторону окна, и за два шага развив невероятную скорость, выпрыгнул в снежный бархан под окнами с высоты второго этажа. Ирри так и не смог разглядеть лица, слишком уж был стремителен ночной гость. Зачем он приходил? Что искал? Ирри подошёл к окну и плотно закрыл его, о сне не могло быть и речи. Он долго всматривался в сумрак, пытаясь понять цели странного визита – что могло заинтересовать кого-то в нём или его вещах? Может, искали что-то не связанное с ним, например, нечто оставленное здесь предыдущим постояльцем?
Забрезжил рассвет и Ирри пришел в зал гостиной в общем здании, где обыкновенно завтракал и обедал в приятном обществе старика Свена. Состояние духа было несколько подавленным. Он думал и всё же не мог найти ответы о причинах ночного вторжения. Обнаружив в холодильнике малиновый йогурт, Ирри стал сосредоточенно есть, не чувствуя вкуса. Повернувшись на звук шаркающих шагов ещё не появившегося в коридоре Свена, он удивился своей способности распознавать людей по походке, запаху и чему-то напоминавшему по описанию ощущений ауру, какому-то общему впечатлению, характерному и уникальному для каждого человека. Этому тоже не было объяснения. Он просто знал. Интуиция? Повышенное восприятие? Фантазия с долей везения?
- Вам не спится, Ирри? – Свен сам был далек от образа человека, освеженного продолжительным сном.
- Как и вам, могу предположить? – Ирри несколько неприветливо посмотрел на хозяина пансионата. Он охотнее бы побыл сейчас только в своём обществе, размышляя, хоть и бесплодно.
- Старики спят мало, и неглубоко – это привилегия молодых. Зато у нас больше времени остается для наблюдений и раздумий. Почему же вы не пользуетесь своей привилегией? – Свен был настроен иронично, несмотря на ранний час.
- Иногда отказ от привилегии целесообразен, ввиду необходимости наблюдений и раздумий. – Парировал Ирри, насколько мог, иронично – его раздумья к утренней иронии располагали мало.
- Что же завладело вашим вниманием настолько, что вы отказали себе во сне, разрешите узнать? Вчерашнее происшествие со следами аварии, которые куда-то пропали? Или я вторгаюсь в заповедную сферу личных переживаний? Хотя, признаться, мне любопытно. Женщина? – Старик мягко улыбался.
- Нет, к сожалению. На меня женщины действуют умиротворяюще. Скажите, Свен, а вы с кем-нибудь, кроме Рену, говорили обо мне? – Ирри выжидательно смотрел на седобородого хозяина.
- Я не склонен ни с кем обсуждать своих постояльцев, и непременным условием отдыха здесь является сохранение их инкогнито для всех, включая других моих клиентов. Максимальная конфиденциальность, исключая случаи, когда сам постоялец пожелает представить себя кому-либо. Например, как вы и Аннабель. – Свен был серьёзен, даже суров. – Я строго следую этому правилу, Ирри, и не отступаю от него, предоставляя сведения лишь в случаях, которые оговорены в законодательстве, но, в любом случае, предварительно оповестив клиента об интересе к нему кого-либо. Если бы кто-то справлялся о вас, я, без сомнения, немедленно бы вам сообщил. Тем более что к вам я испытываю особенно тёплые чувства – вы мой особенный клиент и, смею полагать, не просто полуночный собеседник.
- Извините, Свен. Я доверяю вам, и мне тоже приятно ваше общество. И не сомневаюсь в вас, просто иногда люди упоминают о ком-то в разговоре ненамеренно. Я не знал о вашей политике конфиденциальности, но теперь вы меня успокоили. Мне жаль, что я высказал свои сомнения, но я не хотел задеть вас, просто у меня неважное настроение. Пожалуй, мне нужно прогуляться и проветрить храм мыслей – Ирри усмехнулся и направился в сторону двери, сняв с вешалки куртку.
- Действительно, лес лечит души. А горный свежий ветер избавляет храмы от любой степени запылённости и духоты. – Свен, казалось, вернулся в привычное для себя благорасположение к миру. Ирри действительно нравился ему и долго сердиться на него он не мог.
Снег схватился плотной коркой от ударившего ночью заморозка и хрустел под массивной подошвой ботинок. Ирри медленно блуждал среди деревьев, порой не разбирая дороги. Поток мыслей, то вяло текущий, то внезапно ускорявшийся влиял и на темп ходьбы, что со стороны показалось бы странным, присутствуй там наблюдатель. И он был, и даже, против ожидания, не один. Их было пятеро. Крепкие мужчины, в одинаковой белой одежде, плотно пригнанной к их ладным фигурам. Они неотступно следовали за ничего не замечавшим вокруг, погруженным в себя Ирри, ожидая, когда он окажется вне поля видимости из окон зданий отеля.
- Ирри, ты так рано на прогулке? – женский голос заставил его вынырнуть из пучины мыслей и водоворотов образов, было совсем его поглотивших.
- Ани? Не ожидал встретить тебя так рано, думал, что ты ещё спишь. И, может быть, видишь сон обо мне. – Ирри счастливо улыбался. Она уже приблизилась к нему вплотную, посмотрела ему в глаза, и немного наклонила лицо вправо, как ему показалось, ожидая поцелуя.
Нападение произошло неожиданно. Позже Ирри соотнёс неожиданность к тому, что он целиком был поглощен захлестнувшими его чувствами и не обратил внимания на посторонние звуки, вмешавшиеся в тишину окружавшего леса. Ани резко оттолкнула его и обернулась – невероятно, но она услышала чужих раньше него, а может, видела их до того как подошла к нему? Падая на колено, она одним текучим движением извлекла откуда-то из одежды небольшой пистолет и направила его в сторону нападавших. О том, что это были именно нападавшие сомнений не оставалось. Все они были вооружены. Ани, даже не взяв паузу на размышление, открыла по ним огонь. Всё происходило в сюрреалистичной тишине – звуки выстрелов практически не были слышны, люди сохраняли молчание – все, кроме Ирри, видимо, профессиональное, а он – от сковавшей его внезапности происходящего и в попытке
