Последние дни Плутония2 Проксима Центавра

потянулся к нему.
  — Убери свои клешни от меня! — воскликнул робот. — И вообще, оставь меня в покое, ты меня раздражаешь.
  — Какая невоспитанность!
  — Будешь лезть ко мне, ударю! — замахнулся на него Илир.
  — Нет, это уже переходит всякие границы! — возмутился пришелец. — Пришло время воспитывать тебя! — он позвал слуг. — Разденьте его и пристегните к кровати, чтобы и пошевелиться не мог.
  Но робот раскидал слуг и пришлось поднять на ноги весь дом. Двадцать пришельцев накинулись на робота и выполнили приказание своего господина.
  — Спасибо, можете идти, — сказал Агон. Он с ухмылкой уставился на прикованного к кровати робота.
  — Зачем ты раздел меня, извращенец?! — вышел из себя Илир.
  — Сейчас узнаешь, — пришелец присел рядом, разглядывая тело робота — создатели постарались на славу, все, до малейшей чёрточки было так, как у Илира — само совершенство. Агон медленно провёл по его коже рукой.
  — Убери свои лапы от меня! — начал изрыгать всевозможные проклятия робот.
  — Невыносим, — покачал головой пришелец. — Сейчас я узнаю, действительно ли ты способен чувствовать... — с этими словами Агон прилег рядом и язык его ворвался в рот Илира. У робота округлились глаза. Агон продолжал нежно целовать его и гладить по телу. Робот притих, на губах появился румянец.
  "Как живой", — про себя подивился Агон. Оторвавшись от поцелуя, пришелец посмотрел на него.
  — Пошёл ты к черту, отвали от меня! — взорвался робот. Пользуясь беспомощностью робота, Агон начал облизывать соски и прошелся языком по животу. Илир продолжал злословить, осыпать пришельца всевозможными проклятиями и оскорблениями. Агон спустился губами к самому интимному месту робота и с удовольствием заметил, как робот вскрикнул, когда он коснулся его. Пришелец увидел, как быстро Илир возбудился. Значит, не обманули — робот способен чувствовать, да ещё как! Агон наслаждался его стонами, доводя до исступления. Он оторвался от своего занятия и посмотрел на Илира:
  — Думаю, на сегодня хватит. Продолжим в другой раз.
  — Дурак, — ответил робот, хоть уже и не так грубо, — зачем ты все это делаешь со мной?
  — Потому что я люблю тебя, — ответил Агон.
  — Как ты можешь любить меня? Я тебя не знаю, кроме того, я — робот.
  — И, тем не менее, я люблю тебя, — ответил пришелец, прижимаясь к нему. Он решил остаться спать с роботом и залез под одеяло, вспоминая, как славно спали они вдвоем с Илиром.
  — Освободи меня! — злобно ответил робот.
  — Нет, Илир, ты плохо себя ведешь.
  — Освободи, я сказал! — робот начал сильно дергаться и пришелец побоялся, как бы он не порвал наручники, оторвав заодно и спинку кровати. Устав, Илир успокоился и притих. Агон обнял его обеими руками, прижимясь сильнее, он был счастлив.
  — Дурак, — снова проговорил робот, глянув на него.


  — Шейн?
  — Что?
  Ноа посмотрел на него таким взглядом, что слов было не нужно. Его глаза умоляли.
  — Я так нуждаюсь в тебе, мне так нужна твоя ласка, твоё тепло...
  Пришелец самодовольно улыбнулся как тот, кто позволяет себя любить и обожать. Он взял парня за подбородок и посмотрел своими бездонными глазами, какие бывали только на Плутоне, он чувствовал, как Ноа дрожит всем телом от его прикосновений.
  — Сделай мне услугу.
  — К... какую?
  — Щенка, с которым живёт Мэрион Монти, ты должен доставить ко мне.
  — Но... как? Барни знает меня в лицо и второй раз, разумеется, не поверит, он же не совсем идиот.
  — Я знаю твою изворотливость, Ноа, если тебе что-то нужно, ты обязательно придумаешь как этого добиться.
  Парень опустил голову.
  — Я люблю тебя, — тихо проговорил он.
  "Любить можно только равных, а ты мне не ровня", — с усмешкой подумал Шейн, а вслух сказал:
  — Конечно, все вы падки до нашей красоты. Выполни своё домашнее задание и я вознагражу тебя, — с этими словами он привлек Ноа к себе и наградил поцелуем.

После того случая, когда Фатос поцеловал Арди, парень стал избегать его и не смотрел в глаза. Это очень угнетало киборга. Один раз он не выдержал и схватил Арди за стальную руку.
  — Чего ты боишься, ведь ты не остался равнодушен к моему поцелую, так ведь?
  — Отпусти! — ответил Арди.
  — Послушай, хватит жить прошлым, мы стали такими им этим ничего не сделать, нужно научиться с этим жить. У нас есть свои плюсы и преимущества, нужно пользоваться этим. Мы — другая раса, раса киборгов.
  — Не смотря на то, что твой язык был живым и моё тело отозвалось, так как я давно не испытывал ничего подобного, я не могу видеть, как меня целует монстр, железная коробка с мигающими глазами-фонарями, это ужасно!
  — Да, монстр, который давно уже любит тебя, как безумный, и не собирается сдаваться, пока не завоюет твое сердце.
  — Зря тратишь время, пусти, я не жажду твоих поцелуев, — парень вырвался и убежал, его длинные чёрные волосы ниспадали на стальные плечи.

  — Мэрион, а ты меня любишь? — спросил Барни, рисуя на компьютере.
  — Здрасьте, приехали. Спроси еще что-нибудь глупее, — ответил плутонец, занимаясь своими делами.
  — Просто ты два дня уже не говоришь мне, что любишь, а мне это так нравится...
  Мэрион поднял на него свои неподражаемые глаза-хамелионы.
  — Прости меня, любимый, я был так занят с этим переездом, что совсем не уделял тебе внимания. Хочешь, я прямо сейчас все брошу и буду сидеть с тобой?
  Мэрион подошёл к Барни, положил голову ему на плечо.
  — Что ты рисуешь?
  — Я рисую мою Землю, какой она будет в будущем, когда на ней вырастут леса и луга.
  — Как здорово.
  Барни развернулся к пришельцу и обнял его обеими руками.
  — Мэрион, я так соскучился по тебе. Ты, вроде бы, ходишь рядом, но мне тебя так не хватает.
  — Прости меня, любовь моя, мне нужно уделять тебе больше внимания.
  Барни посмотрел на пришельца, его лицо было так близко, что это сводило Мэриона с ума, он и сам почувствовал, как сильно скучает за его ласками.
  — Барни...
  Барни уже обвил его шею руками, а его губы потянулись к губам пришельца. Они потеряли счёт времени, растворившись в поцелуе, который затянулся надолго. Смущенные киборги стояли в стороне.
  — Мэрион, — откашлялся Фатос, — не хотели бы вас прерывать, — но нам нужно принять лекарство.
  — Опять вы здесь! — разозлился Барни.


  7

  Робот нехотя присел за стол, безразлично смотря на еду.
  — Тебе не хочется есть? — спросил Агон.
  — Ты что, совсем идиот? Я — робот, я не биологический механизм, в моём теле совсем другие механизмы, зачем мне твоя еда?
  — Ну, мало ли, — ответил пришелец. — Порой не знаешь, до чего может дойти прогресс, создавая такое совершенство. Илир, присядь ко мне на колени, пожалуйста.
  — Да, сейчас, заняться мне нечем, больше ты ничего не хочешь? — огрызнулся робот.
  — Не груби, Илир, будешь плохо себя вести, мне снова придётся тебя наказать.
  С циничной улыбкой робот подошёл к Агону и присел к нему на колени. Обрадованный пришелец взял его за руки:
  — Илир, ты что-нибудь чувствуешь?
  — Чувствую.
  — Что же?
  — Чувствую, что сижу на коленях у какого-то извращенного мудака, — ответил робот.
  От этой реплики пришелец покраснел. В его окружении такое воспринималось как полное отсутствие манер, элементы самого дурного, нижайшего воспитания. Агон был хорошо образован, а слышать подобные фразы от собственного робота было вообще неприемлемо.
  — Думаешь, я не слышу, что говорят о тебе слуги? И про тройники, и про запретную комнату.
  Агон покраснел ещё больше, подумав, что кому-то нужно укоротить язык, а лучше вообще уволить.
  — Илир, послушай, да, такое бывало раньше, но сейчас я изменился.
  — Не смеши, — презрительно посмотрел на него робот, — такие, как ты, не меняются, — он встал с колен Агона, пришелец продолжал держать его за руку.
  — Отпусти! — злобно сказал робот и видя, что Агон не собирается его отпускать, двинул его в челюсть кулаком. Ошарашенный пришелец позвал слуг, держась за ушибленное место. Он подумал, что пора подобрать себе более крепких работников, чтобы они смогли справиться с несносным роботом. С горем пополам, Илир был скручен, раздет и снова прикован к кровати.
  — Ты будешь наказан, — сказал Агон, — мы вернёмся к тому, на чем остановились в прошлый раз и чем хуже ты будешь себя вести, тем чаще я буду тебя наказывать.
  — Да пошёл ты!
  Агон ненароком подумал, что кто-то сыграл с ним злую шутку, запрограммировав робота на подобные мерзости.
  — Илир, скажи, зачем ты ударил меня?
  — Потому, что ты меня достал. Если я сказал, отпусти, значит нужно отпускать!
  И все же, этот робот был великолепен — белая кожа, огненные волосы, зелёные глаза, точь-в-точь, как у Илира. Агон присел рядом, наклонился к роботу и вошёл в его рот языком, за что тот час же был укушен.
  — Невыносимо, — сказал пришелец, скривившись от боли. — Но здесь ты достать не сможешь, — он обхватил губами сосок робота. Илир издал вздох и томно прикрыл глаза. Агон заметил, как он начал возбуждаться. Пришелец медленно провёл языком по второму соску, робот снова издал вздох.
  — Что ты делаешь со мной опять, извращенец!
  Игнорируя его проклятия, Агон продолжал заниматься своим делом. Его рука скользнула в промежность робота, а язык описывал круги вокруг пупка. Робот вскрикнул.

  — Какие крики, что хозяин делает с этим роботом? — переговаривались слуги.
  — Наверняка придумал что-нибудь новенькое.

  Робот изнемогал от возбуждения, но не мог толком пошевелиться и оттолкнуть Агона.
  — Зачем ты это все со мной делаешь??
  — Хочу, чтобы тебе было приятно, я люблю тебя, Илир.
  — Кто тебе сказал, что мне приятно? Я не хочу!
  — Не лги, я вижу, как ты дрожишь от моих прикосновений, как сильно ты возбудился.
  Робот собирался что-то возразить, улучив момент, Агон снова пробрался языком к нему в рот. Робот мотал головой в разные стороны и Агону пришлось обхватить его голову обеими руками, чтобы он не шевелится. Насильно срывая поцелуи с уст строптивого робота, пришелец наконец увидел, что он присмирел и прикрыл веки. Агон продвигался ниже, покрывая поцелуями шею и грудь. Илир примолк, продолжая лежать с закрытыми глазами. Когда губы пришельца дотронулись до самого интимного места, робот закричал.
  — Лежи спокойно, Илир, я сделаю тебе приятно, обещаю. Тебе будет очень-очень хорошо.
  Он проник пальцами в заднее отверстие, удивляясь, как легко его можно растянуть.
  — Что ты делаешь со мной?? Зачем ты это делаешь? Извращенец! Отпусти меня.
  Пришелец продолжал движения пальцами, робот пытался сопротивляться, как мог, глаза его лихорадочно блестели, щеки пылали румянцем.
  — Если тебе действительно не нравится то, что я делаю, то ты подумаешь над своим поведением, потому что в следующий раз будут уже не пальцы, это я тебе обещаю.
  — Что ты задумал?! — закричал робот. — Отпусти меня!
  Глубже погружаясь пальцами, Агон дотронулся языком до его набухшего органа, Илир взорвался. Пришелец внимательно посмотрел на выступившую влагу.
  "Все точь-в-точь, как у нас. Это поразительно".
  Обессиленный робот затих. Но ненадолго.
  — Садист! Извращенец! — снова закричал он.
  Агон с улыбкой посмотрел на него:
  — Я тебе совсем не нравлюсь?
  — Вначале отымел меня своими пальцами, а теперь глазки строишь?
  — Илир, где ты набрался таких вульгарных выражений?
  — Сам ты