Бесовские игрища с рукавом Ярославны

     У русских был обычай причитаний невесты перед свадьбой. Платок невесты олицетворял горе, печаль. По одним сообщениям, невеста бросала свой платок «со слезами» по дороге в церковь, по другим свидетельствам, «платок-ревун», с которым невеста плакала и причитала, она оставляла в родительском доме, забрасывала его на полати, причитая: «Останьтесь, страсти и ужасти, у родимого батюшки, у родимой матушки». Сравним:

    Ярославнынъ гласъ слышитъ: зегзицею незнаемь, рано кычеть — полечю, рече, зегзицею по Дунаеви; омочю бе брянъ рукавъ въ Каяле реце, утру Князю кровавыя его раны на жестоцемъ его теле.

    У Жуковского и Заболоцкого - бобровый рукав (т.е. с бобровой опушкой). По последним сведениям - бебрян - это белая шелковая ткань особой выделки. Автор: Соколова Лидия Викторовна - кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник, Институт русской литературы (Пушкинский Дом), Российская академия наук (наб. Макарова, 4, г. СанктПетербург, Российская Федерация, 199034). Она уже полвека занимается повестью СЛОВО, кому как ни ей можно верить. Можно не верить, дело личное каждого. Однако по сложившейся традиции статьи могут писать все кому не лень, но продолжательница дела Д. С. Лихачёва - Лидия Викторовна. Если сказано шёлк, таки бобёр будет шёлком ещё лет 200... На роток не накинешь платок. Интересно, как бы перевела?

    Л. В. Соколова в статье: Каким «рукавом» утирала Ярославна кровавые раны Игоря (к вопросу о поэтике «Слова о полку Игореве»), приходит к выводу, начну с конца: «Итак, понимание словосочетания бебрянъ рукавъ в значении шелковый платок, на наш взгляд, имеет право на существование. Это косвенно подтверждается сербскими песнями Косовского цикла, в которых героини именно шелковыми платками утирают и перевязывают воинам раны. И, напротив, представляется неприемлемым предположение И. Лемешкина, что раны Игоря Ярославна утирала длинным (до 2 м и более), пришитым на живую нитку рукавом рубахи-долгорукавки, сорвав его с плеча».

    Отчего же так? Статья длинная и очень научная, однако, некоторые измышления процитирую, пользы для - всех любителей словесности в повести. Концепции повести СЛОВО в полном объёме от начала до конца, с логическими изворотами и выкладками, доказательствами тому, написанную нормальным русским языком, лично мне встречать не доводилось. Да такую, чтобы по всем правилам орфографии, да на русском языке, желательно с привязкой ко времени событий, такой нет. Поверьте на слово, все работы изучил. Они безумны. А если никто не понимает (допустим), что там происходит, чем остаётся заниматься? Правильно, отдельно выдернутыми из контекста словами. С Лидией Викторовной имел счастье быть знакомым в двух продолжительных беседах (2015) непосредственно в кабинете Д. С. Лихачёва. Лидия Викторовна показала мне такую кучу книг, что я сразу всё понял. Толку не будет. Объяснила, что по повести СЛОВО уже всем и всё давно известно. После чего я окончательно убедился в том, что ученица учителя превзойти и не собирается, это ремесло досталось по наследству, как в одном еврейском анекдоте. Отдельные слова повести её ставили в тупик, тогда я задал себе два вопроса, филолог не видит поэму в целом, или не хочет видеть? Однако общение с Л.В. оставило хорошие впечатления. Она дисциплинированная служащая. Поэтому постараюсь корректно высказать своё несогласие с публикацией от 2019 года. К сожалению, раньше не усмотрел этой статьи. Соколова Лидия Викторовна не просто к.ф.н. и ведущий научный сотрудник Пушкинского Дома, а преемник Д. С. Лихачёва, а по сути - хранитель СЛОВО (от народа? случайно, больше не буду). Поэтому её редкие высказывания всегда встречаются в крайне уважительном тоне к той части суждения повести - докторов наук Перетц или Лихачёва. Я бы даже заметил, в несколько извинительном тоне, совершив необычайное открытие в сей статье за кучу лет владения памятником в группе узких лиц. Смогла бы она написать статью о рукаве лет 20 тому назад, не посоветовавшись с мэтрами? Ясно, что нет. Цитирую:

    «В. П. Адрианова-Перетц считала возможным и необходимым изучать поэтику «Слова о полку Игореве» в связи с поэтикой фольклора. Она подобрала фольклорные параллели к «Слову», установила общие для него и фольклора мотивы, показала близость художественных приемов (образов, символов, метафор, сравнений), фразеологических оборотов и лексики. В «Слове» немало примеров использования автором древнерусской лексики, не встречающейся в литературном языке, но обнаруживаемой в настоящее время в диалектах русского языка. Достаточно вспомнить слова смага, мысь в значении ‘белка-летяга’ и др. И возможно, к подобранным В. П. Адриановой-Перетц фольклорным лексическим параллелям к «Слову о полку Игореве» можно будет отнести слово «рукав» в значении ‘ручной платок’».

    Что остаётся делать? Иных уже нет, а те далече. С кем поведёшься - от того и наберёшься, Адрианова-Перетц из Чернигова жена еврея киевского профессора В. Перетц, которому сам В.И. Ленин поручил свято хранить СЛОВО, вот с тех пор, как это дело было поставлено, так оно и продолжается по сей день. Сто лет прошло с революции и 220 от явления памятника вообще (1800), а воз поныне там. Ребята успешно справляются с задачей, ссылаясь одна на другого, тот на третьего. Другие мнения их не интересуют. Мы уже пять раз сменили формацию, рушили церкви и восстанавливали, создавали Союз и разваливали, живём совершенно в другой стране, а СЛОВО в том же виде. Как пример устойчивости:

    «Д. С. Лихачев, комментируя рассматриваемый фрагмент, попытался объяснить его так: «Рукава верхней одежды знати в древней Руси делались длинными. Их обычно поднимали кверху, перехватывая запястьями. В ряде церемониальных положений их спускали книзу (стояли “спустя рукава”). Такой длинный рукав легко можно было омочить в воде, чтобы утирать им раны, как платком» (курсив мой. — Л. С.) [Лихачев, 1950: 461]. Не совсем понятно, рукава какой одежды имеет в виду Д. С. Лихачев». То есть Л.В. не отрицает сам факт рукава, она пытается уяснить размеры и состав материала, что близко любой женщине. Но задача поставлена свыше. Она задаёт вопросы Лурье, обращается к «Истории Иудейской войны» Иосифа Флавия, в помощи расшифровать похожие слова: «и одѣхъ и́ бебромъ и брачиномъ». Слова, соответствующие лексеме бебрянъ, в иноязычных версиях данной повести отметил А. Д. Григорьев: в сирийской — «тонкое полотно» («и одевал его в тонкое полотно и пурпур»), в арабской — «шелк», в армянской — «виссон». Виссон, я бы сразу прояснил армянам, что это «жизнь во сне» с русского. В. М. Лурье на вопрос, какое словосочетание в сирийском, армянском и арабском текстах соответствует словосочетанию древнерусского перевода Повести «одѣхъ и́ бебромъ и брачиномъ», отвечает. На что Л.В.: «Воспроизвожу с благодарностью его ответ: «Славянская и армянская версии восходят к таким сирийским редакциям, которые существенно древнее сохранившихся только на сирийском. В сирийском (следуют иероглифы): “виссоном и пурпуром” (одевал его). Виссон — это тот самый семитский термин, из которого греческое βύσσος. “Тонкое полотно” у А. Д. Григорьева — это, видимо, от fine linen, как часто переводят на английский “виссон”, и как это в переводе Конибера». Какой вопрос, такой и ответ, Вас интересовали похожие слова? Вы бебромъ хотели сравнить с бебрянь, или искали шёлк, что подешевле? Замечу, что слово βύσσος (ви-сос звучит с ударением на и/i - теология). Тонкое полотно, чем отличается от толстого, или домотканого, например, рогожи? Тем, что в слове рогожа - рог, а в полотне - Полота. Только Полота от корня лат - Палата (белор.). Правильно, а ещё чем? Ну, как сын от папы, как великое от малого, старое от нового. Если рассматривать отношения Киева и Полоцка (на реке Палата), перевожу с русского на российский: как язычник от христианина, как Сварог от Христа (в повести - Херсов). Автор статьи (о материале рукава) между тем отметила, «что М. А. Бобунова и А. Т. Хроленко, выявившие на основании былин у слов полотно, полотнище, полотёнышко значение «платок, полотенце», не отметили этого же значения у слов рукавчик, рукавец, которые встречаются в том же контексте былин». Как же так? Глазам не веря, крепостию ум полонив, находит ответ у себя такой: «вероятно, они приняли эти слова за обозначение рукава одежды».

    Ну, а как ещё, если нет чего надо по сходной цене. А иначе они и думать не могли! Огорчу Вас, Лидия Викторовна ещё раз и конкретно: в словах бебрянь и бебром разный корень: брянь не равно бром, для чего же их сравнивать? Очень хочется получить ручной платочек из шёлка. И это достойная мотивация, чтобы порыться на прилавке у заморского купчины. Слова из повести «одѣхъ и́ бебромъ и брачиномъ» вторят о братчине и дружбе. Слово одѣхъ - одеть, обуть, облечь. Слово бебром равносильно добром - на многих наречиях бебромъ = dabra; а брачынам = братию. То и выходит:

брачынам (русск) - супружници (серб); zakoncev (слов) - супруги (на-кінець, на-конец; там за = на; образно - законные и этимология нашему слову закон);
брачынам (белор) - братство (серб); серб и сябр = друг (имеют одинаковые значения, побратимы). Переводы:

     одѣхъ и́ бебромъ и брачиномъ:
     обуци и дабра и братију (серб);
     obleči tako bobra kot brate (словен);
     obuci i dabra i bracu (босн);
     облечете и бобъра, и братята (болг);
     kleide sowohl den Biber als auch die Brüder (нем).

     Встают скелетами исторические обры на идолов: b obra = б изображение; б малюнак; obra (исп) - строительная площадка. «По всей вероятности, и слово рукавочек из песни, записанной в Воронежской губернии в 1912 г., означает ‘ручной платочек’, а не рукав, как отмечено в СлРНГ, ср.: «Скину (т. е. вскину?) рукавочек, размахну дымочек. / Ой, люли, люли, дуброва горела» (СлРНГ, 35; 247)». Рукавочек, Л.В. - это рукав, только маленький-маленький такой рукавочек, но уже способен к маху. Скину или вскину не имеет значения, не ищите там, где не продают. А «ручной платочек», это такой платочек, который не для головы. Для носа. Не замечая «дыма отечества» от полыхания дубрав (образы), не придав значения слову мах, поехали дальше: «Гравировка на серебряных браслетах XII и XIII вв. изображает девушек, исполняющих ритуальные танцы на русальной неделе в рубахах-долгорукавках, размахивающих длинными рукавами (о браслетах-наручах и изображениях на них см.: [Рыбаков: 714, 716]). Сцена ритуального (русальского?) танца в рубахе-долгорукавке изображена и в Радзивиловской летописи (Илл. 3)». Именно эту картинку под названием «Игрища и плясания бесовския» в Радзивиловской летописи (~XIII в., списки XV в.), я и привёл к статье. Сцена игрищ не давала спать Киевскому Святославу... Ритуальной одеждой были маховки - свадебные рубахи (долгорукавки) народного костюма, которые назывались «убивальницами», «плакальнями» или «махавками», так как уезжавшая под венец невеста, прощаясь с родными, причитала («убивалась») и размахивала длинными рукавами [Тазихина: 133]. Соответственно, в рукаве что? Рука. Рука - основа (ру+ка), не было бы руки - не было бы и рукава. Рука положила или дала названия деталям костюма (рукаву и рукавице), где ру - кружок. Сравните рулетку, руль, трубу и прочие к-ру-глые вещи. Полотенце - рушник, на двери - ручка. Символы должны жить в народе, а народ в символах и