– Какой приказ? – сразу сбавил обороты тот и, посмотрев в сторону, добавил: – Ладно, разберёмся…
Потом полковник крикнул:
– Капитан Оборин, ко мне!
Тут же к нему подскочил один из сопровождавших его офицеров.
– Вот что, капитан, – сказал ему полковник. – Есть тут задача по вашей части. Видите колонну военнопленных? Так вот, приказываю вам у партизан этих её принять, обеспечить надлежащий конвой и доставить на станцию. Сдайте их по всей форме в особый отдел. Мне с курьером ваш письменный рапорт и справку о передаче военнопленных! А там действуйте по предписанию.
– Слушаюсь, – взяв по козырёк, ответил тот.
Возле автомашин он стал отдавать команды, и с них стали спрыгивать бойцы.
Посмотрев на это, полковник повернулся к сержанту Сёмкину и сказал:
– Задержались мы тут! Ваше счастье, что рота комендантская мне подвернулась. Садитесь в машину! Доложите об обстановке. И покажите, где у вас тут штаб и все ваши горе-командиры…
В штаб Воронежского фронта, принявшего на себя один из самых сильных ударов во время Курской битвы, сводок разного рода поступало много. Но вот донесение о бое на высоте 256.0 обсуждали даже генералы.
После решения основных вопросов на военном совете штабной полковник доложил следующее:
– Три дня назад на Курском направлении ситуация обострилась до критической. Танковые дивизии противника прорвали все три эшелона нашей обороны. Закрыть дыру было нечем. На ближайшей железнодорожной станции представитель нашего штаба полковник Карпов нашёл потрёпанную зенитную батарею в составе трёх скорострельных зенитных орудий 37 калибра. По его указанию она была спешно переброшена на высоту 256.0, что расположена у автотрассы Орёл – Курск. Танковый прорыв, напоровшись на локально поставленные мины, повернул на северо-запад, и там мы сумели их удержать. И вот что примечательно. На высоте 256.0 за первые два часа оборонительных боёв противник массированным огнём артиллерии уничтожил два наших зенитных орудия из трёх и выбил весь личный состав батареи кроме одного наводчика. Тогда на место павших артиллеристов встали разведчики, повар и ездовые под командованием сержанта. Имея только одно орудие и винтовки, наши бойцы вступили в бой с усиленным батальоном власовцев, одетых в эсесовскую форму, в тридцать раз превосходивших их по численности. И вот, до подхода резерва Ставки высоту 256.0 нам силами фронта удалось удержать. В итоге боя на той высоте до двухсот солдат противника было уничтожено и ещё более двухсот сдались в плен. Первое, что приходит в голову – это то, что власовцы сами побросали оружие и сдались в плен. Но нет! Половина из них были убиты в бою. И все выжившие говорят одно и то же. Батальон их попал в западню, ни взад, ни вперёд: все офицеры были выбиты. Власовцев, пушечное мясо, немецкое командование одело в эсесовскую форму, чтобы гонять их в психические атаки и сеять страх. Но у высоты 256.0 нервы сдали у самих псевдоэсесовцев... Так что это именно грамотная оборона, решимость, отвага и исполнительность всех наших бойцов, и прежде всего последнего из артиллеристов, который, кстати, был в расчёте седьмым номером – стрелок-самоучка – сломили волю противника и заставили его сдаться…
Получив немалое подкрепление от Ставки, Воронежский фронт сразу перешёл в решительное контрнаступление и погнал немцев на запад и на юг. Отдельная зенитная батарея, в которой служил Сашка Кирилов, была отправлена на отдых, в резерв. Исходя из штатного расписания, личный состав её пополнили, а вместо трёх погибших орудий 37 калибра им дали три новеньких, точно таких же, только со щитками…
За битву на Курской Дуге все бойцы отделения обеспечения отдельной зенитной батареи получили правительственные награды. Штабной полковник, прибывший в её расположение на пятнистом «Кюбельвагене», перед строем вручил старшему сержанту Сёмкину и рядовому Кирилову ордена «Красного знамени». Всем остальным бойцам – разведчикам, ездовым и повару – медали «За отвагу». Старшему сержанту Сёмкину было присвоено очередное воинское звание старшины, а рядовому Кирилову – звание младшего сержанта. И ещё в удостоверении последнего появилась новая учётная запись – «артиллерист».
* * *
Младший сержант Кирилов прошёл всю войну и закончил её под Прагой. В мирной жизни Саня Казанский действительно стал казанцем. Всю последующую жизнь он служил в одной из пожарных частей в большом городе, в звании младшего сержанта. В доме своём, за иконами, он хранил картонную коробочку с пятью орденами, шестью медалями и удостоверением младшего сержанта-артиллериста. Коробочку эту он покрывал черною бархатною тряпицей. Своим воинским званием и боевыми наградами Саня Казанский очень дорожил. Но когда сын его со снохой приводили к нему маленького внука, то он был к нему очень добр, и всегда давал ему поиграть со своими наградами.
