Аховый летописец. Вторая глава

нанаблюдал? С чего ты взял, что я на бабле сижу?

– А как же? Машина у тебя. Квартиру новую купил. На какие, интересно, шиши?

– Что ж. Рад, что тебя задело. Кстати, и по поводу чудес. Расскажу, коли и впрямь интересно.

– Валяй, послушаем.

– Вот я, – начал отец Спиридон, – частенько советую прихожанам молиться моему небесному покровителю или всё равно кому, но чаще святому Спиридону, так как сам постоянно к нему обращаюсь. Советую тогда, когда они жалуются во время исповеди на свои невзгоды. Но они то сомневаются – вот как ты сейчас, – а то и просто ленятся.

– Да не, – перебил я. – Я не то что сомневаюсь… Пожалуйста! Молитесь, там, просите кого угодно! Я просто не понимаю, зачем всё это? Ведь есть же Бог! Отчего напрямую не обратиться? Просто чуть ли не суеверием каким-то здесь попахивает. Ну согласись!

– Согласен. Не буду спорить. Только речь теперь не об этом. Не перебивай, пожалуйста…

– Хорошо. Прости, отец.

– Речь об индивидуальном опыте. Вот ты действительно очень наблюдателен. И много чего знаешь…

– Да ладно!

– Знаешь. И сам знаешь, что знаешь. И правильные выводы делаешь. Однако порой, как и многие, смотришь по верхам. Вот взялся сейчас толковать о машинах да квартирах. Помнишь, как мы жили с мамой, в каких условиях, как я добирался до храма из дома каждый день?..

– Да не об этом я… Ну прости, отче, не заводись…

– Прошу, не перебивай. Вот выскажусь, тогда…

– Ладно. Молчу.

– Так вот. После того случая со стиральной машиной я продолжил молиться Спиридону. И, конечно же, просил и об этом. О том, что кажется невозможным.

– Но возможным Богу...

– Да, конечно. Послушай. Я прошу не о том, что ты думаешь... надеюсь. Прошу о помощи в нуждах. Да и у кого ещё просить – у тебя, у прохожих? Почему и люди к нам часто обращаются с просьбами о молитве. И, думаю, у каждого священника есть собственный опыт, как молиться в таких случаях и просить помощи свыше. Но ты пойми, что и каждый должен просить за себя, а не только полагаться на кого-то. А я такой же человек, как и все. И тоже прошу. Хоть не всегда и язык поворачивается за себя просить. Но нужда-то имеется. Это внутри. От этого никуда не деться. Поэтому и просишь, подчас не словами даже, а как бы сердцем. В душе же, глубоко сидит... нужда эта.

– Вот именно! – опять перебил я. – Где сердце ваше… От избытка сердца и уста глаголят… Так, кажись?

– Так, так! И про нужды наши Господу известно. Поэтому, собственно, и слова не нужны… Я понимаю твои мысли. И про сердце, и про сокровище... Только это разные вещи: когда страсть, а когда нужда. Как тем, так и другим может быть переполнено сердце и жить душа. Но надо размышлять и различать. Судя по акафисту, существенным мотивом проповеди святителя было увещание от сребролюбия. Здесь, полагаю, и проложена граница между добром и злом. Как и в том, что якобы видим и, как ты говоришь, наблюдаем в окружающих. Однако и молиться сердцем далеко не у всех и всегда получается – разве по благодати, когда Бог в тебе молится. Ведь и этому учиться нужно. Тренироваться как-то. Вот здесь и потребны слова. И всякие формы. Но я отклоняюсь. О себе лишь хочу сказать. Я избрал себе такой индивидуальный способ. И приобрёл некий опыт, реально ощутив, что сугубая молитва святому доходит до Бога. Так вот, когда я так ежедневно молился, то видел, хотя бы по себе, как исполняются прошения и происходит то, что казалось невозможным. И внешне, вроде бы, ничего чудесного, но когда потом оглядываешься на прежнюю жизнь, то убеждаешься, что многое, очень многое меняется, и приходишь к неизбежному выводу, что произошло это не иначе, как чудесным образом. Как и с этими пресловутыми машинами да квартирами…

– Когда, – продолжал рассказывать батюшка, – у меня появилась машина, я перед этим полтора месяца каждый день служил молебны с акафистом и особыми прошениями. И случилось невозможное – смог собрать сто семьдесят тысяч рублей. Представь себе, откуда могли взяться такие деньжищи при жаловании пятнадцать в месяц?

– Так вот я и говорю – помпа вся эта, чтоб бабло совали вместе с записочками о здравии.

– Нет, дружище. Ничего не совали. Деньги словно с неба сыпались.

– Так понятно. Я это и имел в виду.

– Как деньги с неба сыплются?

– Да что-ты?! – я не смог сдержать раздражения. – Ты сам себя слышишь?.. Кто поверит в такую херню! А вот как бабок с бабками окучивать – это интересно, я бы послушал.

– Да-да… Вспомни ещё вдов. Да фарисеев с книжниками. И про гробы повапленные давай потолкуем!

– А что – не так разве?! И что толковать? В Евангелии всё чёрным по белому расписано.

Отец Спиридон примолк, вероятно, дав мне время успокоиться.

– И правда, – осторожно начал он. – Разве объяснить, как деньги с неба сыплются?

– Не знаю… – Съязвил я. – Лично я не видел. Но могу предположить. Ты, значит – вместо Буратино. А прихожане – группа поддержки. Собрал их, значит, всех на поле дураков, объявил, что, дескать – держите карманы шире, ща закрома небесные откроются, и пройдёт золотой дождь.

– Может, и – Буратино. Может, и – поле дураков. Думай, как хочешь. Но никого я не собирал. А просто попросил. И купил авто за полтора месяца. И служит до сих пор мне моя колесница, хоть и старенькая. И уверен, что каждый, кто так же просил, не остался без ответа. Ведь и просить нам завещано. Стало быть, и не грех.

– Не грех-то – не грех! Но не на грех ли? Вместо того, чтобы молить о спасении. Слыхал чай про такое?

– Представляешь, первый раз слышу, – усмехнулся он. – Спасибо, что напомнил. Но для этого как раз и собираемся на литургии. И причащаемся. И каемся. И совместно только об этом и просим. Этим и дышим. Только вот что – часто каждый просит о своём. И что тут такого, если у кого-то получается выпросить.

– Не, – сказал я. – Как-то не убедительно.

– Ты дальше слушай.

– Ладно, ладно, послушаю.

– За старую трёхкомнатную квартиру я ежемесячно платил от четырёх с половиной до шести тысяч в месяц. Это за барак-то… Ну, ты сам видел… Помнишь, приезжал как-то в гости?

– Да, та ещё дыра.

– Вот-вот! Да хоть бы удобства какие нормальные! За одно отопление почти четыре штуки в месяц платил!

– Да. Многовато что-то.

– Не то слово! Ну я и молился, как прежде. Пока мама жива была, то естественно вопрос этот даже не озвучивался. Но потом она заболела и умерла. И мне стало совсем неудобно. В смысле, не то чтобы платить, а просто постоянно ездить в такую даль. Столько времени впустую! И переживать, как бы не спалили. Спичечный коробок! Даже сон один и тот же донимал – как будто приезжаю на пепелище. Знакомый же риэлтор говорил, что продать её за такие деньги, чтоб можно было обменять, не получится – два года провисит, и продашь каким-нибудь цыганам или таджикам рублей за восемьсот. А самая дешёвая студия – миллион, по меньшей мере. Но я всё равно молился.

– И вот однажды, – продолжал отец Спиридон, – подходит ко мне дедушка с предложением купить для меня новое отечественное авто вместо моей старенькой иномарочки. Дедушка этот почему-то уверен был, что некогда, очень давно, я ему чем-то здорово помог. Ну, когда ему было совсем худо и он лишился всех своих родных. Он жил очень скромно, так как копил на решение какой-то неразрешимой проблемы, связанной с жильём. Ютился с соседями и, как бы сказать, на закате жизни захотел выкупить ихнюю половину. Но что-то, видимо, у них там с этим не складывалось, что, вероятно, от отчаяния, он, может быть, даже решился на что-то не очень хорошее, чем, должно быть, и объяснялось то, что он мне сделал такое предложение. Я что-то именно такое тогда предположил и, конечно же, отказался. Впрочем, позднее выяснилось, что я ошибался – за жизнь дед крепко держится и не унывает. Да и сумма, которую он выделил для меня, была уже своего рода излишком, который он мог позволить себе потратить на что-нибудь для него важное. Вот и захотел потратить на меня. Я же ему тогда твёрдо заявил, что на такое не пойду, что если соглашусь, не смогу смотреть ему в глаза. Да и как это представить! Я, дескать, разъезжаю себе на новеньком авто, видя, как он прозябает. Ведь сколько раз я советовал ему купить что-то для себя. Бывал у него – там нищета несусветная. Однако он не отставал. И тогда я понудил его потратить деньги на какую-нибудь давнюю, но осуществимую мечту. Он походил, подумал и сказал, что есть такая – съездить за границу, на море. Но когда я узнал, что он имеет в виду Турцию, то отговорил. Надоумил лучше податься в Грецию, на Корфу, к мощам святителя Спиридона Тримифунтского, пояснив, что там и отдохнуть можно, и попросить помощи святого в его жилищной проблеме. Он обрадовался такой возможности, но при этом почти потребовал, чтобы я поехал с ним, что денег вполне хватит на поездку вдвоём. Я же, между прочим, давно мечтал побывать там. Скорей постоянно отгонял от себя эту мечту, ибо это мне казалось делом совершенно неподъёмным. Ведь сколько же денег надо! Потом – загранпаспорт, Шенген, биометрия. И опять отказался. Но дед не отставал. Уговаривал чуть ли не со слезами. Что ж, мне пришлось согласиться. И знаешь, с паспортами, визами и прочими делами получилось справиться быстро и нисколько не утомительно. В результате мы с ним прекрасно слетали, замечательно отдохнули и от всей души помолились у мощей чудотворца.

– Дальше же, после возвращения, – завершал свой рассказ священник, – стало происходить невероятное. Будто по мановению волшебной палочки, в весьма скором времени в его и моей жизни произошли существенные изменения. Он очень легко смог договориться с соседями, выкупил их половину и зажил счастливой, то есть ничем уже не омраченной жизнью. Как оказалось, и у соседей возникли какие-то непредвиденные, но весьма для них благоприятные обстоятельства, так что они тоже были довольны этой сделкой. У меня же произошло следующее. Двадцать пятого декабря, в день моего рождения и, соответственно, именин, то есть памяти святителя Спиридона, меня неожиданно щедро поздравили как прихожане, так и все мои друзья. И что интересно – даже немногочисленные, но обеспеченные родственники, с которыми я лишь изредка переписывался, и, понятное дело, дарить друг другу подарки у нас не вошло в традицию. А тут вдруг взяли, сами приехали и узнав про ситуацию с квартирой, сразу же настоятельно убедили срочно выставлять её на продажу. Да и риэлтор в этот раз не стал отговаривать, предупредив лишь, что сезон закончился, что вряд ли стоит рассчитывать на быстрого покупателя и что и сам не знает, зачем согласился на заведомо безнадёжное дело. Тем не менее через неделю появились покупатели. Большая русская семья, которой тесно жилось в совсем маленькой, по сравнению с моей, квартирке. И подходящую для них они искали в точно таких же, как у меня, деревянных бараках, так как на квартиру в каменном доме у них не хватало средств. В довершение ко всему, у них на руках были наличные, что крайне облегчало процедуру купли-продажи. К тому же квартира моя им пришлась по душе, потому как всё, что до этого смотрели, выглядело гораздо хуже. И благодаря тому, что и у меня таким образом появлялись наличные, мне не только без труда сумели найти небольшую новую студию со всеми удобствами в недавно построенном доме и недалеко от места служения, но и выторговать приличную