проводя за любимым «железом».
Вот и сегодня мать с сестрой усердно обрабатывали цветы и помидоры под пленочной крышей, а великовозрастный сын занимался электронными агрегатами и блоками во флигеле-мастерской, служившим ему заодно и личной летней резиденцией.
Копылов, потоптавшись снаружи у калитки, не стал кричать-звать, а просто, как делали все местные, открыл незапертую дверцу и вошел во двор. Кудлатая средних размеров собака возле будки вместо того, чтобы лаять, радостно повизгивала и крутила хвостом, приглашая с ней поиграть. Дверь в мастерскую была открыта, оттуда звучала негромкая музыка, и Алекс направился туда.
В большом неухоженном помещение находилось несколько раскуроченных телевизоров, радиол и компьютеров, на полках и трех столах лежало множество деталей и отдельных блоков. Павлуша как раз возился с одним таким блоком.
– Привет, – негромко поздоровался гость.
Павлуша глянул на него и приветливо улыбнулся.
– Ага. Ну что, разобрался с моим металлоломом?
– Разобрался. В жизни не видеть такое старье.
– Это ты старья еще не видел, – ничуть не смутился мастер.
Он был старше Алекса лет на семь, поэтому на всякий случай лучше было называть его на «вы».
– Вы купаться ходите?
– Не-а. У меня плавки порвались. Еще прошлым летом.
– А вы всё-всё на компьютерах можете?
Копылов ожидал, что Павлуша попросит его обращаться без церемоний, но мастер, кажется, даже внимания не обратил на это выканье.
– Что один человек собрал, другой всегда раскрутить может, – хозяин снова занялся работой.
Алекс достал из кармана медальон и вынул из него чип.
– А с этим разобраться можно?
Павлуша взял чип, внимательно рассмотрел.
– Не знаю, но могу попробовать. Оставляй, вечером приходи.
Это гостя не очень устроило, он протянул руку, Павлуша без возражений вернул чип обратно.
– Мне нужно, чтобы при мне.
– Тогда вечером и приходи. – Мастеру было все равно.
Копылов не уходил, просто ждал. Павлуша со вздохом отложил блок в сторону. – Почему я такой слабохарактерный? Давай сюда.
Алекс с интересом смотрел, как он принялся возиться с чипом: вставлял в какой-то блок, блок подключал еще к чему-то, затем все к главному системному блоку и монитору. На мониторе пошло мельтешение всевозможных символов. Павлуша набрал на клавиатуре новые команды.
– Хитрая штуковина! А мы ее нашей кувалдой.
Он поменял блоки и сделал новое подключение.
– Кажется, есть. Пошла загрузка.
Они чуть подождали. На мониторе появился текст, состоящий из непонятных иероглифов.
– А что тут должно быть? – спросил мастер.
– Не знаю. Просто интересно.
– Ладно, я потом покумекаю, что и как. Текст по-русски должен быть?
– Не знаю. Может, по-английски или по-испански.
Павлуша удивленно на него посмотрел:
– Какой ты полиглот оказывается. Я так и по-русски через пень колоду.
– Чип верните, пожалуйста.
Мастер достал чип и, отдавая, пояснил:
– Это без разницы. Все уже на стационарном диске. Или стереть?
– Ладно, пусть остается, – поколебавшись, разрешил гость.
– Я сказал, вечером приходи, мне подумать над твоей ерундой надо.
Копылов еле дождался вечера. Еще по дороге в деревню он уже успел накрутить себя, что именно из-за этой крошечной штуковины погибли его родители и во что бы то ни стало хотел узнать, что там такое. Сам того не замечая Алекс уже успел заразиться среди янычар их шпионским фанатизмом: когда мощный результат оправдывает любые жертвы.
Павлуша во дворе пилил дрова бензопилой. Увидел Алекса и выключил пилу.
– Еще что принес заковыристое?
– А мой текст готово? – с замиранием сердца спросил гость.
– Там на столе, распечатал даже, – кивнул мастер и снова завел свою адскую машину.
Распечатанную стопку листов Алекс нашел не сразу. Всего было пять страниц убористого английского текста. Первую страницу украшало особое оформление официальных бумаг Госдепа США. А дальше сплошные русские фамилии, их банковские счета, время и суммы когда и сколько им было перечислено. Но обо всем этом Копылов догадался немного позже, а пока для него вся эта цифирь мало что значила. Так и хотелось сказать: и только-то?!
Выйдя из мастерской, он попытался что-то сказать Павлуше. Тот снова выключил пилу и посмотрел на парнишку.
– Что?
– Сколько я должен заплатить.
– Пятьдесят тысяч баксов… мелкими купюрами, – серьезно произнес Павлуша.
Алекс, не понимая, смотрел на него. Павлуша сделал жест, мол, вали давай, и принялся сносить напиленные чурки под навес. Уходить просто так было неловко, и Копылов стал помогать хозяину таскать чурки, чем заслужил снисходительную ухмылку мастера.
