это точно, – хмыкнул Петр.
– Я могу, если захотеть, раньше время на интернат вернуться?
Куратор внимательно покосился на подопечного.
– Ты так его полюбил?!
– Я просто спросить. А свои деньги у меня будут?
– Тридцать долларов. В рублях.
– На три месяцы? – уточнил Алекс.
– Сейчас это пенсия твоей бабушки за три месяца, если не за четыре.
На Алекса это произвело сильное впечатление:
– Ничего себе!
Они немного помолчали.
– Я уже говорил вашему Вадим Вадимычу: надо ваших архаровцев хоть иногда в обычные семьи на побывку направлять, чтобы вы знали, что почем.
– Кто такие архаровцы? – проверочно спросил Алекс.
– Примерные, послушные ученики.
– Между прочим, я знаю, кто такой архаровцы. Скажите, почему здесь всегда такая привычка говорить о всё с насмешка и обман?
Петр чуть призадумался: а, в самом деле, почему?
– Потому что прямые ответы на прямые вопросы существуют у нас только для детей или полных дебилов. Нам скучно от простых ясных слов.
– А почему всегда много грубые злые ответы? Почему все друг друга так ненавидеть? – Алекса это давно интересовало, только не знал, у кого спросить.
– Я же говорю, скучно нам часто бывает. Вот и создаем себе отрицательные эмоции на ровном месте.
– Зачем надо отрицательные?.. – парню хотелось все выяснить до конца. – Зачем не хорошие эмоции?
– Пособачимся друг с другом и жизнь сразу приобретает другие краски, бодрей себя чувствуем. – Зацепин внимательно глянул на своего пассажира – хорошо ли он понимает сказанное. Кажется, Алекс все понимал. – Ты вот еще что, про свой интернат и про Коста-Рику другим тоже не очень много говори.
– Это потому что тайна?
– Нет, потому что будешь выглядеть глупо. Смеяться все будут.
– А что мне говорить?
– Придумай. Четырнадцать лет вот-вот, можешь сам что-то сочинить. Кстати, это хорошее упражнение для развития памяти – запоминать собственную ложь, что ты кому говорил.
Слова об интернате и Коста-Рике совершенно обескуражили Алекса: неужели действительно никого не беспокоит, что он может куда-то сбежать и кое-что порассказать про этот интернат для детей разведчиков или это какая-то изощренная проверка ему на лояльность к России?
7
Сначала они заехали в райцентр запастись продуктами. Название «Супермаркет» еще не прижилось здесь, поэтому покупали крупы и колбасы в обыкновенном гастрономе. В Москве Алексу уже приходилось бывать в новых торговых центрах, теперь он смотрел, как все это выглядит в ста пятидесяти километрах от столицы. Выглядело неважно: окна кое-где заделанные фанерой, цементный пол в трещинах и колдобинах, неистребимый запах селедки и квашеной капусты, не очень опрятные продавщицы. Вместо единого торгового зала разные отделы, и в каждом своя очередь.
– Ну вот, посмотришь заодно, как коренная Россия живет, – чуть сконфуженно объяснял Петр своему подопечному.
Коренная так коренная – Алексу было все равно. Сочетание облупленных панельных пятиэтажек с покосившимися бревенчатыми избушками тоже нисколько не впечатляло – трущобы они и в Коста-Рике были трущобами. Другое обеспокоило его: разглядывая старых толстых некрасивых женщин в безобразных юбках и кофтах, он вдруг с ужасом подумал, что и его родная бабушка похожа на одну из них. Как тогда быть?
Наконец, попрыгав на городском вздыбленном асфальте, «Волга» Зацепина выкатила в пригород. Тут на гравийке трясло гораздо меньше, зато и пыль поднималась погуще. С одной стороны тянулся бетонный забор какого-то предприятия, с другой – пустырь-выпас, на котором двое мальчишек играли с теленком. Один держал теленка за веревку, а другой старался вскочить на него как на коня. И уже вскочил, как вдруг теленок рванулся в сторону, «наездник» свалился, «пастух» хотел удержать непокорную скотину за веревку, но тоже упал, и теленок поволок его по траве и коровьим лепешкам.
Алекс, хохоча, едва не вывалился из машины, чтоб проследить за всем этим процессом. Зацепин искоса наблюдал и за парнем и за сценой с теленком.
– Ты бы точно усидел?
Алекс вспомнил о своей замкнутости и обиженности, поудобней откинулся на спинку сиденья и снова насупился.
Баба Дуня во дворе кормила кур. При виде «Лады», остановившейся напротив ее дома, она убрала миску с крупой, с волнением поправила платок на голове и торопливо засеменила открывать калитку.
– Здравствуйте, дорогие мои! А я с утра жду, жду! Думаю, может, что поменялось. Санечка, ну ты прямо богатырь! Настоящий парень уже.
Подойдя к внуку, она крепко обняла его. Алекс не сопротивлялся. К его радости баба Дуня заметно отличалась от тех старух, что он видел в гастрономе, была худощава, опрятно одета и своим строгим, умным, совсем не простонародным лицом походила на пожилых учительниц в их интернате.
Петр достал из машины сумки с вещами и продуктами и все вместе они пошли в дом. По пути Алекс критически осматривал двор, унавоженный курами, топор в колоде для дров, стеклянные банки и сохнущие целлофановые мешки на штакетнике. В доме его ждала еще большая экзотика: русская печь, иконы с горевшей лампадкой, коллаж из фотографий, размещенный под большим стеклом, самодельные струганные полки, уставленные всевозможными банками, вышитые занавески на маленьких окнах…
– А я к вам со своим инструментом. – Петр достал из сумки разводной ключ, паклю и прокладки и направился вместе с хозяйкой в санузел чинить краны.
Копылов, оставшись один, подошел к стенду с фото. Среди десятка снимков, на трех или четырех был изображен отец: в пять лет с каким-то другом, в десять в пионерском галстуке, в двадцать среди солдат-сослуживцев и уже в тридцать в гражданской одежде с годовалым голеньким малышом на руках.
– Это, между прочим, ты, – сказала над ухом подошедшая Евдокия Никитична. – Перед самым отъездом прислал твой папа. – Внук неловко кивнул. – Иди еще наш сад и огород посмотри.
Алекс с облегчением вышел из дома. Куры приветствовали его беспокойным кудахтаньем. Петух пытался сохранить достоинство, но от взмаха руки и он пустился наутек. Странные звуки привлекли внимание Алекса из раскрытой двери сарая. Он вошел и отпрянул от страха – какое-то большое животное издало сильный рев и бросилось всей массой на дощатую перегородку. Присмотревшись, Копылов разглядел в полумраке маленький загон, а в нем средних размеров свинью. Запах стоял не выносимый, и Алекс поспешил наружу. В небольшом саду позади дома находилось несколько деревьев, десяток кустов, целая плантация малинника, аккуратные грядки с огородной зеленью и большой прямоугольник картофеля. Но чего-то тут явно не хватало. Подумав, он понял, что не хватает простого травяного газона. Каждый квадратный метр на участке был отдан лишь полезным культурам. От этого возникало ощущение зажатости и зависимости. Соседние участки выглядели точно также.
Высокая будка позади сарая привлекла его внимание, открыл и обнаружил летний туалет. Больше смотреть было нечего, и он вернулся во двор. Из дома выглянула бабушка.
– Пирогов-то наготовила. А о главной мужской еде совсем забыла. И ведь с утра рябую приготовила.
Евдокия Никитична достала из-под перевернутой корзины, сидящую там рябую курицу. Затем вынесла из сарая небольшой топор и указала на колоду для колки дров. – На, голову отруби, а то у меня руки совсем трясутся. Только кровью смотри не испачкайся. А я к плите.
Баба Дуня всучила топор вместе с курицей внуку и поспешила в дом. Ей даже в голову не приходило, что четырнадцатилетний парень с этим может не справиться.
Алекс был в растерянности, рубить что-либо мачете ему приходилось, а вот топором – никогда. Но отступать некуда. Наверно, это не сложнее, чем обращаться с мачете. Сначала он несколько раз примерился с ударом топора, получалось, вроде как надо, теперь только уложить на колоду курицу. Наконец, поморщившись от брезгливости, он махнул топором. И получилось!!
С обезглавленной курицы капала кровь, а ему хоть бы что, только чуть не по себе. Сняв целлофановый пакет со штакетника, чтобы не запачкать пол, он понес свою «дичь» в дом. Там тоже увидел любопытную картинку: агент русской разведки возился с унитазом, как заправский сантехник.
Наконец все унитазы с умывальниками были укрощены и гости с хозяйкой расположились за столом на застекленной террасе. Куриного супа так и не дождались, откушивали в основном те мясные и рыбные нарезки, что Петр купил в гастрономе. Бутылку водки, выставленную бабой Дуней на стол, не откупоривали – капитану предстояло ехать обратно в Москву. Зато два кваса, домашний и привезенный, шли в ход только так.
– А этот угловой диванчик Сережа своими руками сделал, – горделиво говорила Евдокия Никитична. – Тогда большой дефицит был на кухонные диванчики. Он взял доски, рубанок и стамеску и сам все сделал.
Угловой диванчик представлял собой два продолговатых ящика со спинками, соединенных встык друг с другом. Никакой особой красоты в нем не наблюдалось, имело значение лишь то, что «своими руками».
Потом перешли в горницу на диван, застланный ковром. Бабушка показывала внуку семейный альбом. Зацепин, сидя на стуле, крутил в руках «Кубик Рубика», время от времени поглядывая на Алекса. Кажется, особого отторжения у его протеже не происходило.
– А это их свадебные фотографии, – объясняла баба Дуня. – Сережа еще с длинными волосами. Тогда все под битлов подделывались. Узнаешь отца с такими волосами? Здесь, у танка все молодожены до сих пор фотографируются. А это ты, только что из роддома тебя принесли.
– А там что? – Алекс указал на другой более тонкий альбом.
– Это Сережин дембельский альбом. Сначала давай всю твою родню посмотрим. Это мой отец, дед Митя. Вернее, тебе он прадед. Его в финскую убили. Видишь, они тут еще в буденовках…
В окно со двора всунулась конопатая физиономия двадцатилетнего парня.
– Здравствуйте, Баба Дуня! Я принес, как обещал. Вот!
Парень прямо в окно стал просовывать некий агрегат. Это был один из первых появившихся тогда компьютеров, еще с дисководом для больших мягких дисков. Следом последовал маленький, дюймов на десять черно-белый монитор.
– Ой, Павлуша, какой же ты молодец! – обрадовалась хозяйка. – А показать, как с ним обращаться?
– Да он, если из Москвы, наверно уже сам с компьютером обращаться умеет. Умеешь? – обратился к Алексу сей нежданный гость.
Копылов с удивлением рассматривал агрегат.
– С компьютером умею. А это разве компьютер?
– Ну я побежал, – заторопился Павлуша. – Потом, еще заскочу, все покажу.
– Да куда же ты?! А за стол присесть? – всполошилась бабушка.
– Потом, потом, Баба Дуня!
– На, хоть беленькую возьми. – Бабушка догнала гостя уже у самой калитки и всучила-таки ему невостребованную бутылку водки.
Запыхавшаяся, но довольная собой вернулась на диван.
– Кто такой? – поинтересовался куратор.
– Это Павлуша, – объяснила Евдокия Никитична. – Наш мастер-ломастер. Из утюга магнитофон сделать может. Отец его в Москву сбежал, вместо алиментов сына разной техникой снабжает.
Алекс вопросительно посмотрел на Зацепина.
– Ну что смотришь? Вот тебе и компьютер, – рассудил тот.
8
Утром Алекса разбудил тяжелый прыжок кота с печки, как будто это человек спрыгнул. В открытое окошко слышалось кудахтанье кур, тарахтение далекого
