ОСЕННЕЕ УМОНАСТРОЕНИЕ

ритуал, в правило, предписание, а Иисусу приписали то, что он пришел не нарушить закон, но его исполнить. Хотя вся их жизнь была направлена против ритуала и закона. Иисус жил не по закону, а по свободе, а Будда просил, не требовал, от учеников оставить «лодку» учения и идти дальше уже в качестве светильника, освещая себе путь. 


        Сова Минервы. Известное выражение Гегеля о том, что «Сова Минервы вылетает в сумерки» образно выражающее то, что философия «пишет серым по серому», то есть, извлекает смысл из минувшего, подводит итог сделанному на день, сыграло роль триггера, спускового крючка для образования трудовой теории Карла Маркса. Согласно Марксу, то, что сделано, является истиной того, что представлено, помыслено и пережито, прочувствованно. Другими словами, ставшее есть истина становления или последующее и выведенное есть смысл предыдущего и введенного. Так смысл одного предложения выясняется в следующем предложении, вытекающем из него.


        Наука и философия. Философский ученый оживает, реанимируется в философе, ибо тогда ученый от философии понимает чужую философию как предмет научного исследования, когда толкует и судит о ней «со своей колокольни», с точки зрения своей философии.


        Я и не-Я (sub-Ego и super-Ego). Для Я как такового нет времени, а есть только вечность. Поэтому Я не знает смерти, прекращения себя. Я есть безначальная и бесконечная длительность, свернутая на себя. Но для воплощения Я есть как рождение, так и смерть. Естественно, возникает вопрос о том, знает ли воплощение Я, например, человеческое воплощение Я, которое в виде человека, находящегося в состоянии становления себя личностью, что оно имеет свою собственную историю с началом и концом. Человек знает себя, если (при условии) он развернут на время и имеет место, пространство в том, что движется во времени, - в мире. Развернутость Я во вне себя и есть мир. Но вне Я нет ничего или есть ничто. Только в присутствии Я вне Я, в Не-Я как ничто само ничто становится уже не не-что, а что, точнее, нечто. Вот это Я как единство Я и Не-Я или вне Я Самого Я и есть то, что можно назвать Сверх-Я.
        Так же обстоит дело и с человеческим Я. Только в единстве с тем, что не есть Я этого человека в виде Я другого человека или иного существа и материала его становления как не-Я в вещном виде, благодаря всеобщему Я ставшему иным, чем ничто, но уже сущим, человек имеет доступ к тому, что превосходит его образ Я и является условием его существования и единения со всем. Другими словами, для человека как становящегося Я, которое для самого Я индивидуально явлено, а для человека лично существенно, есть время, - он есть дитя времени. Человек меняется со временем, когда становится Я, находит или теряет себя, становится не-Я. Но как ставшее Я человек подобно самому Я не знает времени.
        Но может ли он стать Я. Только то, что он становится Я, делает его доступным для прежних Я в качестве инстанции их переписывающих и становящейся для них будущим воплощением Я. Это говорит о чем? О том, что само Я вечно только относительно себя. В отношении к иному Я становится образом себя на ином уже не как ничто, а нечто. Для Я собственно характерна абсолютная тождественность как выражение, уравнение его вечности (Я=Я). Но вне Я эта тождественность или ставшее Я есть уже не Я, а не-Я. Поэтому эволюция, развитие есть для разомкнутого Я в не-Я, но никак не для свернутого в себя. В мире Я развивается в Сверх-Я в том смысле, что выведенный из предшествующего образа Я последующий образ этого же Я уже превосходит, включает того в себя как базу, основу своего расширения, уходящую вглубь и направляющую перспективу своего развития вверх. Я не знает изменения себя вне Я. Для изменения необходимо время, иное, ничто. Поэтому Я помнит себя, а не свои воплощения, которые стираются со временем. Воплощения Я пытаются вернуться в Вечность Вечного Я. Для них в само Начало. Но Оно безначально и бесконечно. Его нельзя найти и полностью с ним слиться в будущем, ибо будущее во времени, а не в вечности. Единственно, что можно, так это слиться с Я в том, что можно назвать «ставшим Я», но оно уже есть не-Я, то есть, слиться чисто негативно.
        Таким образом, человеческому Я в становлении другие образы Я доступны лишь как то, что подлежит стиранию или существованию, но вне его Я. Усваивая чужое Я, человеческое Я превращает его в материал своего становления, отождествляет с собой. Но полностью присвоить не может, ибо всегда остается остаток Я, который нельзя сделать имманентным образом Я или вещью для использования. Этот остаток чужого Я и есть выражение, аспект трансцендентности Я самому человеку как личности, его двуличия и вместе с тем безликости, недовоплощенности. Недовоплощенность Я есть негативное свидетельство собственной безначальности и бесконечности как Я. Это мука Я вне Я быть самим собой.
        Для человеческого Я Само Я сверхяйно. Напротив, для Самого Я Его человеческий образ подяйен в том смысле, что скрыт в Нем. Поэтому можно сказать, что человеческое Я как образ Я вечен, но не в собственном виде, а в виде скрытого, уже ставшего Я, ушедшего в себя. Явлен ли он, этот человеческий образ Самому Я? Конечно, нет. Я является Самому Себе непосредственно, через Себя, а не через иное, как это действует на примере явленности человеческого образа Я, отличного от ничто и от другого Я через ничто и его явление в мире в вещном или телесном виде.  

 
        В здоровом теле здоровый дух.  В крепком слове здравый смысл.


        Исчерпанность жизни. Часто возможность быть человеком реализуется раньше положенного срока завершения жизненного пути. В таком случае человеку становится нечего делать, кроме того, как сохранять приобретенное человеческое состояние. Поэтому, как только человек состоялся, он может уйти на вечный покой. Но вот вопрос: состоялся ли он уже? А то может так получится, что он ошибся и ушел прежде положенного срока стать человеком из жизни. Значит, для надежности достижения искомого состояния следует погодить и уйти из жизни своим, естественным путем. К тому же жизнь сама по себе, даже и в до-человеческом виде, стоит того, чтобы быть предпочтительнее не-жизни или смерти.


        По ту сторону добра и зла. Что находится по ту сторону добра и зла? Когда так спрашивают, то спрашивают не о том, что есть помимо такого противопоставления. Есть много чего такого, что не следует сводить к нему. Вопросители или вопрошатели спрашивают об этом, оставаясь в этических границах добра и зла, имея в виду то, что есть ли что-то в них, что не является ни добром, ни злом. Тогда что это? Это то, в чем есть и добро, и зло. Но в нем нет ни того, ни другого отдельно. Они вместе соприсутствуют в нем, никак не различаясь. Первое их различение и есть хаос, волнение. Все волнуется, пока не расходится по своим углам - углам добра и зла. Такое противостояние абстрактно. Необходимо его конкретизировать, чтобы заставить их превращаться друг в друга. В случае превращения получается злое добро («добро с кулаками») и доброе зло («зло (как и ложь) во спасение»).


        Дематериализация человека (читая К. Мочульского). Ныне читал Константина Мочульского. Мне просто попался сборник его работ о Николае Гоголе, Владимире Соловьеве и Федоре Достоевском. Я случайно открыл книгу на его работе о жизни и творчестве Федора Достоевского и наткнулся на интерпретацию состояния сознания Родиона Раскольникова (См. Мочульский К. В. Гоголь. Соловьев. Достоевский. – М., 1993. С. 362-363). Автор пишет, что Раскольников жил в своей каморке или углу жилого дома на Сенной, уподобляя его «подполью», «шкафу», «сундуку», «гробу» в качестве аскета, которому не надо ничего, - ни еды, ни сна, ни даже крыши над головой и общения с людьми, - чтобы вынести свою идею преступления. Ради нее он остается наедине с самим собой. Что она ему?


        Причина зла. Откуда зло, от кого и отчего? Ну, не из рая, ни от Бога и не от хорошей жизни. Плохая жизнь является стихией, которая стучится в сердце человека, будит в нем лихо, заставляет его сердится и злиться. Кто виноват в плохой жизни? Бог? Нет, конечно. Сам человек виноват в том, что зол. Зло идет от него. Во всяком случае, это он проводник зла.
        Что такое зло? Это «плохая», «дурная», не вразумленная энергия. Такая энергия плоха не тем, что она, может быть, слаба, но тем, что она неправильно направлена: направлена не на созидания блага, а на его разрушение. Не то, что зло глупо, но оно точно не умно, а хитро, есть извращение ума.
        От плохой, не должной жизни человек оступается и повреждается в уме. Он полон разочарования, ибо все идет не так, не по его глупому желанию. Он понимал добро наивно, по-детски, как само собой разумеющееся, не требующее от него лишнего усилия. Ан, нет, не выходит просто, - жизнь сложна. Нужно думать самому, а самому не хочется не то, что сделать, но даже подумать, подумать сделать. Ждешь, что за тебя решат. Оно же не решается. Появляется разочарование от слабости духа, вернее, от малодушия. Так и ангел пал, когда Бог сказал ему поклониться его творению. Тому следовало забыть свое первородство и покаяться в том, что что он лучше всех. Ведь Бог «запачкал» свои руки, точнее, свой разум замыслом творения.
        Ты, поклонись не человеку, но тому, что в нем тоже есть Бог, Богу в человеке. Так нет же, дьявол как ангел считает, что только в нем есть Бог, а не во всем, в том числе и в человеке. Так кто такой этот ангел? Это сам Бог вне связи со всем и с человеком. Конечно, такой Бог страшен человеку. Человек именно Его воспринимает злом для себя. Но Бог то на самом деле не такой, он его Создатель, Творец. Поэтому дьявол есть измышление дурно мыслящего человека. Человек своим представлением «наводит тень на плетень», представляет его «темным богом». Бог «темен», непостижим не потому, что Он такой, а потому, что человек забыл Его в себе, забыл в себе Я Бога, представителем которого он является. Человек такой представитель Бога, который себя не может не представлять богом. Но является ли Им он сам или посредством Бога? Бог хочет большего: человек будь Мною в своей экзистенции, сообщайся со мной, в моей трансценденции. Человек же начинает мнить себя богом в мире. Вот и выходит зло. Человек, ты бог в своем творении, в культуре, но никак не в натуре, не в мире. Да, и здесь, в культуре ты зависим от вдохновения, от Духа, от Бога. Ты дышишь им.

   
        Философия и метафизика. Отвлеченные от быта и рабочих будней мысли и разговоры люди далекие от философии называют философией, а сами философские работники, мня себя учеными людьми, - метафизикой.


        Новая духовность. Где она, эта новая духовность, когда «старая» духовность «выдохлась» или «свернулась в трубочку»? Она носится повсюду, ибо «дух веет, где хочет»; он вездесущ и все и вся проницает и просвещает своим светом – светом разума. Человек стал глух к духу, он материализовался после объективации духа в утопии, в «светлом будущем», он бросился «из огня в полымя»: обиделся на дух, что тот ему не «по зубам», и, отчаявшись, увлекся тем, от чего бежал. От чего же он бежал? От уплощенности жизни, его полной