подушек, какие-то сундучки разных размеров. Тут можно было с удобством вытянуть ноги, но Арахна, конечно, этого не сделала. Между двумя сидениями, чуть поодаль, стоял столик, на котором уместилась пара кувшинов, фрукты и еще какая-то снедь, разглядывать которую Арахна, впрочем, тоже не смела.
-Вы голодны? – спросил принц Мирас, когда карета тяжело пошла опять по дороге.
-Нет, ваше высочество, - аппетит у Арахны если и был, то уж точно пропал. Она сидела напряженная и прямая, хотя прежде прямота не была ее основной чертой.
-Вы меня боитесь…- принц, кажется, был расстроен, а может быть, он лишь искусно притворялся. – А ведь это вы можете меня казнить!
-Если будет приказ, - прошептала Арахна, не глядя ему в глаза. – ваше высочество.
Принц Мирас помолчал немного, тем спросил строго:
-Зачем вам в такую рань на городскую площадь, Арахна?
Арахна не удержалась и взглянула на принца, и быстро отвела взгляд:
-Вчера казнен один из наших.
-А, предатель Сколер, - догадался принц, - ха…палач, да припоминаю! Палач, казненный палачом – это иронично!
Арахна почувствовала, как к глазам подступают колкие слезы, и закусила губу, чтобы не расплакаться, как какой-то идиотке, перед принцем. Принц же, заметив ее реакцию, кажется, усовестился:
-Простите, я, как и все, поражен преданностью вашей Коллегии. Должно быть, это тяжело – казнить друга?
-Мой друг умер от болезни, мы казнили того, кто притворялся другом. Только и всего, - Арахна овладела собой, она больше решила не смотреть на принца Мираса, чтобы снова не пришлось ощущать подступающие к глазам слезы.
-Ну да Луал с ним! – отмахнулся принц, - раз уж такое дело, раз уж мы встретились с вами, Арахна, расскажи мне о том, как обстоят дела в Коллегии Палачей и вообще в Коллегиях закона?
Арахна, только что обещавшая себе не смотреть на принца Мираса, не удержалась в удивлении и взглянула:
-Ваше высочество? Я…вам лучше спросить у глав Коллегий. Я просто палач.
-И я спрашиваю у тебя, - с терпеливостью подтвердил принц Мирас. – Никогда главы Коллегий не расскажут мне того, что, возможно, следует знать. Я хочу иметь четкое представление о том, какие проблемы есть между Коллегиями, конфликты, на что обратить внимание…
Арахна бросила украдкой взгляд в окно - ехать было еще долго. Как назло. Карета словно бы плелась, едва-едва равняясь с шагом Арахны до этого.
-Не пытайтесь увильнуть, - предостерег принц. – Не надо этого страха. Я вам друг. Мы все работаем на благо нашей Маары. Мой брат – Король, да будут дни его долги, трудится, не покладая рук! Я сам забочусь о Мааре, как каждый советник, каждый зрец, каждый крестьянин и…герцог.
Принц Мирас неприятно усмехнулся. Арахна почему-то подумала, что речь идет о Торвуде, который, как говорили, должен заключить мирный союз с соседними землями. Какая-то мысль начала скручиваться, соединять разорванные предположения, но…
Но принц Мирас снова повторил:
-Итак? Как обстоят дела в Коллегиях?
-Все хорошо! – быстро выпалила Арахна и поняла, что сказала слишком быстро для правды. Покраснела.
-Правда? – восхитился принц Мирас, - отлично! А теперь, девочка, давай еще раз…как обстоят дела в Коллегиях закона?
-Ну…- Арахна поежилась. У нее было чувство, что она сейчас закладывает всех, хотя и ничего такого сообщить она явно не могла. –Ну, дознаватели нас не любят. И судьи тоже, но дознаватели хуже.
-Не любят? – переспросил принц Мирас.
-Презирают, хотя мы просто выполняем их приговоры! – Арахна с вызовом взглянула в глаза принцу, забывшись. На мгновение, где она и тут же, устыдившись, отвела глаза.
-Не в первый раз мне доносят о стычках между вашими Коллегиями. – задумчиво промолвил Мирас, - возможно, на самом деле, нужно…да…что еще?
-Отчеты, которые должно делать Судейство, делаем мы, - пожаловалась Арахна. – Они же выносят приговоры? А подсчитываем каждый сезон мы, кого клеймили, кого побили, кого казнили…
На этот раз принц Мирас не улыбнулся. Он внимательно слушал Арахну, а она вдруг осеклась, подумав, что вот Авис, например, из Коллегии Судейства был добр, а она? Зачем она говорит все это? Разве сложно подсчитать по журналу жертв? Разве тяжело? Так чего вдруг взыграло-то в ней?!
-Я чувствую, что есть что-то еще, - мягко, но настойчиво напомнил о себе принц Мирас. Арахна признала самую очевидную проблему:
-Долго.
-Что, прости?
-Ваше высочество, пока в дознании оформят документы по одному делу, чтобы совершился суд, пока суд вынесет приговор и оформит его для нас, пока соберутся представители Дознания и Судейства для казни…ну, или просто какой-то другой кары, это долго.
-А вы что, торопитесь? – хмыкнул принц.
-Ваше высочество, нет! – смутилась Арахна, - но… тюрьмы из-за этого бывают переполнены, а ворох бумаг…
Она осеклась окончательно, почувствовав себя самой настоящей предательницей. Теперь злые слезы уж не сдержались. Арахна опустила голову, боясь взглянуть в лицо мучителю, заставившему ее сказать правду. На него легко было переложить вину, но она и сама чувствовала, что несправедливости в Коллегиях куда больше, чем она сказала и от этого стыдилась снова. Внезапно пришло ей в голову, что, возможно, как и Сколера, ее можно отнести к предателям!
Сколер отвернулся от них, подав прошение, а она выставила несколько проблем всей системы закона, будучи сама его слугой. И кто она после этого, как не предатель?!
Принц Мирас проявил неожиданную чуткость и коснулся руки Арахны. От этого она вздрогнула и дернулась, словно ее обожгло клеймом.
-Да что же вы…- принц вздохнул, не закончил. Заговорил о другом, - хотели ли вы чего-то большего, Арахна?
-Большего? – переспросила она тихо, почти что совсем неслышно. Недавно уже Лепен спрашивал о чем-то подобном…что с ними всеми?
-В вашей Коллегии вершина развития – пост Главы Коллегии, - принц Мирас был прекрасно осведомлен, - и даже если вы достигнете его, Арахна, будете ли вы счастливыми этим? И не захотите ли большего?
С облегчением Арахна в окно увидела начинающуюся площадь и, не скрывая облегчения, ответила:
-Буду, но я недостойна быть главой Коллегии. Пока нет.
«Может быть и никогда не буду достойна», - с надеждой подумала Арахна.
Принц Мирас тоже взглянул в окно:
-Какой быстрый путь!
Арахне показалось, что он издевается – ей путь показался невыносимо долгим.
-Большое спасибо. Ваше высочество, благодарю, - Арахна решила попрощаться с принцем как можно раньше и сбежать, наконец-то, от него. О том, что она держит пуь на место казни друга и сбежать предстояло ей туда, Арахна старалась не думать.
-Ну что вы…- Принц Мирас тепло улыбнулся, но глаза его остались холодными.
Арахне открыли дверь, подали руку, чтобы она спустилась, и она вцепилась в эту руку неумело. Слуга презрительно взглянул на нее, на ее наряд, но ничего не сказал. Арахна повернулась к карете и снова склонила голову в почтении:
-Спасибо, ваше высочество!
-До встречи, Арахна, - ответствовал ей принц и щелкнул пальцами. Арахна отошла, чтобы не мешать карете проехать и когда она уже начала свой ход, до девушки дошло, что на прощание ей было сказано «до встречи».
-А можно не надо…- прошептала Арахна, ни к кому не обращаясь. Что-то было во всем этом неверное, неправильное и чужое. Она не должна была даже близко видеть принца, а ей пришлось ехать в одной карете с ним…
Арахну толкнули какой-то телегой, и она испуганно отскочила в сторону, вспомнив, что находится на городской площади, где занималась торговля. Она нервно извинилась и повернула голову к тому, кто вез телегу и вздрогнула…
Ей ясно вспомнился этот взгляд пронзительных голубых глаз. Она не заметила ни одежды, ни лица…только некрасивую женскую старость в чертах и этот взгляд. И сейчас, и тогда…
Этот взгляд был совсем рядом, когда Арахна отрубала молодой женщине левую руку на этой же самой площади. Женщина выла, нечеловечески отбивалась ото всех и четыре помощника Коллегии Палачей с трудом привязали ее к доске.
Обвинение было ей – черные мессы. Доказать жертвоприношение не смогли, но женщины, потерявшие детей, предположительно отнятых преступницей для месс, были уверены в ее виновности. Дознание назначило пытки, но их не было – сверху пришел приказ о том, чтобы преступницу пропустили по делу о черных мессах, не затрагивая детских жертв.
Тогда много было шума. Тогда много было взбешенных женщин, и много солдат пригнали на площадь, опасаясь расправы. Арахна отрубила руку, как велело судейство, а потом, отшвырнув кровавый обрубок в сторону, взглянула в толпу и встретила этот ясный взгляд.
Она встретила этот взгляд через три месяца снова, на этот раз уже не как палач, а как помощник палача, когда эту же преступницу все-таки обезглавили. Обезглавил ее Регар, похоже, что-то все-таки смогли доказать. И снова Арахна встретила этот страшный взгляд и ту же женскую старость в чертах лица.
-Прошу прощения, - Арахна отодвинулась, но старуха яростно-самодовольно тряхнула вдруг головою и хрипло засмеялась:
-Получи свою кару, убийца!
Это тоже было часть службы. Люди налетали периодами на кого-нибудь из палачей, а то и на здание Коллегии, обвиняя в увечье или казни своих любимых, как будто бы это палачи решали, кому жить. А кому умереть!
-Я не…- когда-то Арахна оправдывалась, объясняла всем и каждому, что она только выполняет приказ, но потом устала. Однако эта старуха собирала вокруг себя уже чужое внимание и Арахна, не договорив, решила уйти прочь, чтобы не ввязываться в конфликт.
Но старуха не унималась и последовала довольно бодро за Арахной:
-Тот, кто кровь чужую льет, скоро будет пеплом жить! Кто страдание плетет, тому нет сердца, чтоб любить. Привязавшись он к кому-то. Растеряет всех…и скоро! Будет жить, не живши будто, опаленный приговоров…
Арахна свернула за лавку, ускоряла шаг. Не оборачивалась, но эта старуха все шла и приговаривала, словно заклинание читала:
-Всяк, кто руки отрубает, близких скоро потеряет. Всяк, кто плоть и душу разделяет…
Мучения Арахны прервались также быстро, как и начались. Внезапно из-за какой-то колонны выскользнул сонный молодой человек…растрепанный, в кое-как застегнутом камзоле, самого беспечного вида. Такой вид бывает у уличных поэтов, этакое возвышенно-мечтательное опущение на самое дно. Такие люди, как знала уже Арахна, могут ввязываться в драки, сочинять оскорбительные памфлеты, пить почти до бесконечности, размышлять о бренности жизни и смотреть на мир с наивностью одновременно.
Зевая, этот одой человек, вытащился на проход между улицами и лениво отодвинул Арахну в сторону, а бормочущей старухе, не повышая голоса, посоветовал:
-Закрой пасть, дура!
И, пока она приходила в себя от такого хамства, бесцеремонно взял Арахну за руку и потащил за собою в плетение и проулки городской площади, отдаляя ее от цели всего утреннего пробуждения и путешествия.
Они остановились у одной из заброшенных лавчонок. Когда-то обанкротившееся, видимо. Дело, служило теперь пристанищем для незнакомца. В лавке – маленькой и узкой почти не было мебели – лишь две скамьи, подъеденные жучком, да стол…
-Садись! – предложил незнакомец. Арахна, решившая, что в этот день судьба ее слишком уж балует всякими странными знакомствами и чудачествами, уже не стала возражать и села на краешек одной скамьи.
-Спасибо вам, что
