Ты меня не забудешь

Когда же нам с Вами, Иван Иванович, телефоны поставят? Невозможно так работать! Каждый час бегаю в бухгалтерию элеватора, чтобы позвонить!
- Скоро, сказали через месяц. Пока так поработаем.
  ……….
  Приехали они в  Касмалинское к участковому Санникову, где он жил, вечером, после шести, что бы его застать наверняка дома.
- А ты не сообразила печать в стол спрятать? – заругался он.
- Я через пятнадцать минут бегаю звонить – не назакрываешься!
- Ну и где теперь искать вашу печать? Струхнули, работнички! Власть! Мать вашу …
  Антон Николаевич не стеснялся в выражениях. Потом сжалился.
- На, забери свою печать! – протянул ей руку. – Хотел я тебя еще помариновать, да Иваныча жалко – инфаркт сейчас его хватит, сердечного! Представляю, какую баню вам дал бы Болдырев! Жарко бы вам было!
- Да сегодня уже и так  было жарко Иванычу! Инфаркт чуть не хватил! - усмехнулась Светлана.
Председатель рассказал Антону Санникову про сцену с бутылкой. Тот расхохотался, потом  начал Светлану отчитывать, как школьницу.
- Знаешь, сколько народу понаехало в  Майское в связи с формированием нового совхоза?
- Знаю, на своей шкуре испытываю! Замучилась прописывать, секретарскими делами заниматься некогда!
- А уголовников - рецидивистов сколько прибыло? Вмиг твою печать сопрут, и работу с Иванычем потеряете! А знаешь, кто такой Иванов Владимир Николаевич? – спросил он ехидно, нараспев.
- Знаю, - спокойно ответила Ярославцева. – Сосед мой. Брат мой названный! Из Туркмении прибыл. Сын тети Люды, подруги моей мамы. Мы его сразу в наш дом пригласили. Я прописала его к себе.
- Названный! Брат! И не скрывает даже! Хоть бы соврала, будто этот Иванов  Иван Иванычу Иванову  родня.  Ты хоть знаешь, сколько он лет в тюрьме отсидел?!
- Нет, – ответила Светлана и спросила его. – Сколько?
- Двадцать два года!
- Много. Что сидел, знаю, а что так много…  И за что же столько?
- За связь с наркобизнесом.
- Звучит! - назло Санникову улыбнулась она. - А тебе, урядник, я еще отомщу, еще устрою козью рогу! За кражу печати с моего стола.  Это какая статейка?
- Ишь ты! Еще и грозится! Я восхищаюсь твоей наглостью!
- Взаимно! – не уступила Ярославцева.
Отомстила она участковому через неделю.
Принес он конфискованное ружье  в ее кабинет.
- Это вот на хранение, на время! Спрячь в шкаф. Он у тебя на замок закрывается. Потом в район увезу.
Через два дня пришел за ним, спросил ключ от шкафа, открыл.
- А где ружье?!
- Да я его своему соседу, Владимиру Иванову, подарила, пусть погоняет вас, ментов!
Саша Митрохин стоял у двери и простодушно улыбался. Это был молодой участковый из соседнего села Мамонтова, младший лейтенант.
- Т-ты  это серьезно? Без шуток? Отдала ? – растерянно произнес Антон Санников..
- Какие шутки! Пусть погоняет вас по - пьяни. Сам-то он непьющий. А вы частенько оба датые – золотая пара!  А Вова злой на всю вашу братию! Сам понимаешь!
- Ты обнаглела! Работу не боишься потерять?
- Обнаглеешь тут! Это в Америке безработица! А у нас в Советском Союзе работы завались. Выбирай на вкус! Я со своими дипломами не пропаду  да и без них тоже не пропала бы! Пугать меня еще будет!
- Охолонись! Остынь! – попытался остановить ее Антон.
- Да достал ты уже. Мозгоклюй! Вон твое ружье – за шкафом, в углу!
Санников бросился к ружью.
- Это ж карабин! – воскликнул Митрохин. – Классная вещь! Почти новый! Ты, Санников, должен ей коробку конфет и шампанское!
- За что?!
- За эту шутку! За подпитку адреналином! В работе пригодится!
- Не надо! - остановила его Светлана. – Я шампанское не люблю, это лошадиное пойло. Еще гусары им лошадей поили, в ведра сливали и поили. Я  конфетами  взятки  беру!

……………….

  Семья Ярославцевых наблюдала во дворе за трехцветной  кошкой, как сладко она спала на солнышке со своим котенком. Большой молодой рыжий кот, которого особенно любила Елизавета Николаевна, был тоже сыном этой кошки. Он валялся на траве в стороне. А кошка обнимала лапкой своего младшенького, тоже рыженького, прижимала к себе, облизывала и опять прижимала… Котенок лежал на спинке, задрав лапки, и укладывал их поочередно кошке на шею.
Василий Александрович подсунул  кошке  инкубаторских цыплят, сначала двух, трех, потом все пятнадцать… Они грелись у нее под лапками, лазили между ног, по бокам, по спинке, клевали ее в ухо. Кошка жмурилась и, когда ей было невмоготу щекотно, мягко трогала цыплят лапкой и замирала, чтобы им не сделать больно. 
- Папа, папа, смотри! – сказала Светлана отцу, - смотри, она их всех усыновила!
- Папа…папа… - заговорила Олеся и стала крутить головой по сторонам.
- Ты чего, Олесенька? - спросила дочку Светлана.
- Папа… папа…
- Чего ты? Ты папу помнишь?
-Да.
- А какой он?
- Такой… большой… в рубашке…
  - Наверно, помнит, его рубашку василькового цвета, рукава до локтей закатаны… - грустно сказала матери Светлана.…
  С того раза стала она все время звать своего отца дедом.
- Дед! Иди за стол! Дед! Смотри, что показывают по телевизору!
  Отец обижался. Долго молчал в силу своего немногословного сурового характера. Но как-то все же возмутился.
- Ты чего меня все дедом зовешь? Я ведь отец тебе!
- Пап, ты не заметил, как назову тебя «папа», так Олеська своего папу ищет, смотрит по сторонам.
- Понятно. Теперь все ясно, дочка… Что ж! Теперь я буду только дедом.
…..
  Владимир Николаевич Иванов устроился в совхоз «Майский» плотником сразу же, по приезду. Иногда подрабатывал и на элеваторе, а также работал на заказ: обрезал, обтачивал деревянные фигурки во дворе детского сада и на площадке возле школы сказочных героев. Ему охотно помогал сосед - Иннокентий Сергеевич Денежкин… Владимир решил купить мотоцикл с люлькой, «Днепр» или «Урал». Но накопленных средств не хватало.
В кабинете директора совхоза никого не было . Иванов решил дождаться его.
- Ну, заходи! Давай быстрее, мне в район надо. Чего надо? – спросил, подходя к кабинету, Бузикеев.
- Да вот хотел попросить Вас, Анатолий Дмитриевич…- замялся Владимир.
Директор молча ждал, роясь в бумагах на столе. Наконец нашел, что надо, и поднял глаза.
- Ну, чего мямлишь? Говори!
- Мотоцикл хочу купить.
- Ну, так покупай! – крикнул он, как Иван Грозный, стукнув кулаком по столу.
- Денег не хватает, может в кредит, в долг дадите. У меня немного не хватает.
- Ну да, сам сознался - у него не хватает! С головой что ли не в порядке? Так я не доктор!
- Зоотехнику давали же денег в долг на «Жигули». И я бы за полгода рассчитался.
- Яков Яковлевич – зоотехник отличный! Он сельхозинститут закончил. Красный диплом, как и у меня! У него образование высшее. Один из первых специалистов в совхозе. А у тебя другие «университеты»! Таких работников, как ты, много. Не дефицит в таких специалистах! Некогда мне с тобой глупые темы перебирать, наивный ты человек! Нет у меня денег! Надо уметь самому деньги делать, а не просить!
- Я умею только работать! – тоже вспылил Владимир. - Платили бы больше – не просил бы! Я не стоумовый, как Вы. Я дитя природы. Только работать могу.
- Киснете на природе, дети природы! Голубое да розовое привлекает, радуетесь тому, что вокруг увидите! А деньги не умеете делать!
- Я не знаю, о ком Вы сейчас, - ответил Владимир. - Деньги надо зарабатывать, а не делать! Те, кто деньги делает, забывает, что не хлебом единым жив человек! Для вас смысл жизни только в деньгах?!
- А в чем же  еще?! - ответил вызывающе Бузикеев, карие глаза его заблестели. - Именно поэтому ты и пришел просить у меня денег! Ха! - хмыкнул он с издевкой.
- Да что Вам объяснять!  Поговорить - то с человеком не умеете!
- Иди, иди, отсюда!  А ты просить и то не умеешь! Пустой ты человек! - махнул рукой на него директор. – Иди, пили, строгай, зарабатывай! – ехидно закончил он, оттолкнул Иванова, вышел из кабинета и направился к своей новой «Волге» .
Директор совхоза был сейчас очень зол, он торопился посмотреть, как по его приказу будут проводить новую грунтовую дорогу от совхоза к железнодорожному переезду за огородами железнодорожников. Он, по подсказке главного экономиста совхоза, решил  извлечь для себя выгоду с федеральных средств на проведение дороги, для этого надо было уменьшить ее километраж за счет урезания этих самых огородов…
Конечно, пенсионеры - железнодорожники были возмущены. Когда директор подъехал к месту раздора, старики вышли на дорогу и прислонились спинами к своим огородным заборам.
- Не дадим проводить дорогу через наши огороды! Они у нас и так небольшие!
- Проваливайте вместе со своим грейдером!
Дорожная техника была приостановлена. Директор совхоза кричал-ругался напрасно. Бунтовщиков прибывало все больше. Кто-то из людей Бузикеева попытался снять жерди, чтобы разломать ограждения, но ему досталось этой жердью по рукам. Поняв, что железнодорожники сильно разгорячились, директор приказал приостановить дорожные работы.
В сельсовет  пришла пожилая женщина. В ней чувствовалась еще и сила, и терпеливость, но она,  была чем-то расстроена.  Она показала рукой на шкаф с книгами.
- Дочка! А у тебя здесь нету никаких законов, чтоб кукушки не рожали?
- Какие кукушки?!  - не поняла Ярославцева.
- Да дочка у меня уже четвертого принесла, мне подкинула!  Вот пришла к тебе опять свидетельство о рождении выписывать. Вот справка с роддома. Понимаешь, дочь у меня инвалид...
- Ну и что? Какой инвалид? Что болит?
- Да с головой у нее. На голову больная. Как весна наступает, командировочные приезжают – она с ними в кусты… А осенью – зимой мне ребеночка приносит!
- Как же вы живете?!
- Да как. На мою пенсию да вот за каждого ребеночка по двадцать рублей в месяц, пособие матери – одиночки. Уже четвертый ребеночек-то… У меня пенсия – восемьдесят рублей и восемьдесят за детей будем получать.…
- Как ребенка  записывать? Имя?
- Славкой  назову. Отчество? Да пиши Петрович. Они все у нас Петровичи…
- Хорошо, паспорт матери давайте. Она раскрыла паспорт.
- А что же так в паспорте  записано?! Светлана Жоровна! Что за ерунда? Какой грамотей так написал? Георгиевна надо бы.
- Так знаешь, был у меня командировочный. Жора его звали. Жора да Жора… Вот я, когда родила дочку Светланку от него, ей его отчество и дала… Так вот в паспорте и есть… А он-то уехал к своей семье, в Армению. Женщина ушла, получив свидетельство о рождении  внука, четвертого Петровича.
Светлана Васильевна вышла в коридор, чтобы пройти в бухгалтерию элеватора к телефону. Но разговор двух стариков заставил ее прислушаться. Это железнодорожники – пенсионеры, Карл Иванович Миллер и Эдуард Ильич Шнейдер. Ярославцева пригласила их к себе.
- Понимаешь, Светлана Васильевна, - начал объяснять Карл Иванович, - нельзя же этого делать, мало у нас земли будет. У меня ведь детей пятеро, нам огород - вот как нужен!
- А он, понимаешь, прет свое! Ему наплевать на наши нужды! – добавил Эдуард Ильич. – То ли такая ненависть у этого казаха к нам, что мы немцы? Так мы ж не воевали, сама знаешь. С Поволжья мы.
- Да нет, что вы! Это просто такой человек Анатолий Дмитрич! Он властный, целенаправленный. Но я, думаю, это дело поправимо. Помочь вам можно. И нужно. Только вы никому не говорите, что помогла вам я. Мне эта слава ни к чему. Мне еще работать с ними, с директорами и другими начальниками.
  Она взяла шариковую ручку и написала  на клочке бумаги.
- Вот, Карл Иванович, это адрес краевого комитета