Семейные ценности 1часть

против одинаковых вещей, пошитых на больших фабриках. Иногда и я не отказалась бы надеть джинсы и свободную майку, особенно, если выхожу на ночную прогулку, но папочка деспотично заявил, что не потерпит этого в своем доме. Вот мы с мамочкой мучимся в тесных корсетах и кринолинах, ведь мода на Зачарованном Острове не менялась уже лет триста, с тех пор, как он откололся от Большого Мира.

После обеда Чорт дремал за какой-то книгой, мамочка ушла к себе, папочка закрылся в библиотеке, а мы с Бесиком сели от скуки за карты. Я играла невнимательно, то и дело пропуская взятки, и даже заметив, что ему бессовестно подсказывает пиковая дама, всегда относившаяся ко мне неприязненно, не прекратила безобразие. Из головы не шли странные знакомые папочки, которых он не выводит на свет божий. Думала, думала, и проиграла своему дорогому братцу, незаметно, по мелочи, четыре золотые монеты. Ужас! Это мое содержание на следующий месяц. Папочка будет недоволен, и, наверняка, возместит расход из моей части наследства.
Пробило девять, и под окнами, в назначенный час, послышалось бряцанье и сипенье настраиваемых инструментов, покашливание певцов.
- Тили-тили-тесто, жених и невеста! – закричал Бесик и распахнул окно.
Действительно, тили-тили. Мы живем в обществе традиций и обычаев. Вечерние серенады, цветы, милые безделушки в подарок, приглашение на танец – так ухаживают наши молодые люди. Скучновато, без фантазии, без задора, но нам, девушкам, приходится это терпеть, если не хотим прослыть за невоспитанных капризниц. За мной ухаживал молодой Деймос, друг Чорта. Он был из благородной и богатой семьи, и его родители видели во мне прекрасную партию. Впрочем, об этом я могла не беспокоиться еще год – ничего не будет решено раньше, чем я сдам экзамены.
Инструменты настроили, тенора откашлялись, и полилась томно-сладкая  песня. Я встала у окна так, чтобы мой воздыхатель видел меня. Уже вечерело, красный диск солнца коснулся краем дальних лесов. Стало прохладнее. Я приняла томно-приличный вид, теребя в руках букет скромных фиалок, переброшенный через подоконник. Песня лилась, поднималась в небеса, падала в горные ущелья, раскатывалась по зеленым долинам, купалась в синем море, а я думала о том, что нужно сделать. Серенада закончилась дивной трелью, я послала воздушный поцелуй и отошла от окна, как вдруг снова брякнули струны, и тенор запел вновь. Я вздохнула, вернулась на прежнее место. Нет, положительно он испытывает мое терпение!
- Чорт! Чорт! – вдруг послышался раздраженный голос папочки из библиотеки. – Чорт знает что такое! Твой друг мешает мне работать! Будь добр  передай Деймосу: если он не прекратит это безобразие, то Мариша в приданное получит Вопящий Замок. Пускай-ка попробует спеться с хором привидений!
- Папочка! А я-то в чем виновата?!
- Прости, милая, но иного способа заставить его замолчать я не вижу.
- Вот всегда так, чуть что достается мне! – и я, пользуясь возможностью, ускользнула в свою комнату, громко хлопнув дверью. Теперь домашние поверят, что я смертельно обижена, и не войдут ко мне самое малое до утра.
И выпорхнула в окно. Я не просто анимаг, но анимаг исключительных дарований. Почти все, кто унаследовал этот талант от предков, превращаются в одно какое-нибудь животное, я же могу выбирать облик.
Вечерняя заря отгорела быстро, и ночь упала на землю. С запада потянуло слабым, но свежим ветерком. Люди распахнули окна, впуская ночную прохладу. И к огонькам свечей налетели ночные бабочки.
Итак, я вороной прилетела на площадь Страстей и уселась на крышу школы, переполошив голубей. Музей, он же городская библиотека, находился как раз напротив. Раньше, когда мы являлись частью Большого Мира, это был Собор, и в нем проводили торжественные, многолюдные службы. Лет через сто после Раскола, когда простецов на Острове осталось мало, Собор перестроили изнутри. Не то чтобы волшебники были не религиозны, но наши древние роды, в том числе и Чорен,  вели свое начало вовсе не от Ноя, а значит от Адама и Евы, а от Адама и великой праматери Лилит. Огонь Лилит обжег глиняный сосуд Адама, а мы искры ее божественного пламени. Поэтому с простецами у нас, волшебников, сомнительное родство по отцу.
Собор производил впечатление, прежде всего, своими размерами. Его массивное основание крепко упиралось в землю, а в небо устремлялись тонкие, словно иглы, башни, и выше их - колокольня, с которой на четыре стороны света смотрели, подняв правые руки в крестном знамении, статуи честолюбивого епископа, что возвел этот собор. Возле него, злобно ощеряясь, сидели грозные горгульи. Говорили, в известные ночи они оживают и с ужасными криками летают над Островом, высматривая себе в добычу клятвопреступника. Ничего не могу сказать по этому поводу. Сколько ночей провели мы с Чортом в ожидании, когда же каменные горгульи сорвутся с мест! А они даже не пошевелились.
Перестраивая, собор разделили на четыре этажа, не считая бездонных подвалов, заваленных  древним хламом. Два нижних отдали музею, в двух верхних поместили библиотеку, а на колокольне в летние дни целовались влюбленные парочки.
Музей разделили на залы, где собраны тематические  коллекции, например, «телепорты всех времен и народов», но один зал занимали особенно ценные или редкие экспонаты и охраняли его гораздо строже прочих. Все знали, что ночью в соборе лениво дремлет старик-сторож, подслеповатый и страдающий радикулитом, проникнуть внутрь, владея даже самыми простыми заклинаниями, не составляет труда. Но зал Редкостей сторожит иное существо, не знающее ни подкупа, ни пощады – василиск, убивающий взглядом. Рассвет обращает в камень его самого, и он стоит как один из экспонатов, но на закате пробуждается, и горе тому, кто не успел покинуть это место. До василиска зал сторожил трехголовый цербер, но он издох от старости, и папочка где-то раздобыл и подарил городу новое чудовище. Что и сказать, великодушный жест!
Я почти не сомневалась - Крыс проберется в музей через подвалы. Но как он избежит смертоносного взгляда василиска? Вероятно, у папочки есть ответ. И это очень захватывающе.
Отыскать открытую форточку в зале Редкостей не составило труда. Директор музея не боялся воров, рассчитывая на смертоносное чудовище, но боялся погубить Редкости жаркой духотой. Убедившись, что я смогу очутиться в нужное время в зале, я взлетела на крышу и присела на водосточную трубу, в виде головы с вытаращенными глазами и разверстым в немом крике ртом. Что это: пароксизм боли или наслаждения? Исследованию этого вопроса я посвятила время до полуночи, но придти к какому-нибудь выводу так и не успела - на площади раздались шаги и шепот. Мальчишки крались к музею. Отсюда сверху мне было их отлично видно. Интересно, как они справятся с василиском?
Простейшее заклинание отомкнуло запоры. Сторож спал на новых диванах из кожи сфинксов в читальном зале (облетая собор, я слышала его богатырский храп - ни за что не скажешь, что такие звуки производит тщедушный старик-простец).
Часы на здании Совета пробили двенадцать, и луна, ослепительная и круглобокая, разорвала облака, с тихой улыбкой поглядев на землю. Ветер принес из дальних лесов жалобный вой оборотня, городские собаки ему ответили яростным, ненавидящим лаем. Внутри собора что-то щелкнуло, грохнуло, разбилось на мелкие осколки, отворилось с натужным скрипом.
- Ни  с места! – закричали в два голоса зале Редкостей. – Руки вверх!
Ах, кажется, я все пропустила. Это оборотни во  всем виноваты. Они такие брутальные мужчины. Ах!…
Я протиснулась через форточку и взлетела к потолку.
Зал Редкостей освещал скупой магический свет. Трое стояли над василиском, остолбеневшим и пучившим жабьи глаза в обыкновенное зеркало. Кажется, до этих пор он не представлял, как выглядит, и окаменел от собственного вида. Но зеркало! Это так просто, что даже не приходит в голову!
Двое мальчишек поймали Крыса у открытой витрины и наступали, упираясь ему в грудь волшебными палочками. Подняв руки вверх, он лепетал что-то бессвязно-умоляющее, мелко дрожал и бочком пятился к черному провалу люка, зиявшему у него за спиной. Я нашла, что его шансы сбежать высоки, и не стала вмешиваться.
- Отвечай, что тебе велели тут похитить? – сурово допрашивал его Герой.
- Я… я ничего-с… - пищал Крыс. – Мне никто-с… не знаю-с… случайно… перепутал-с…
- Не ври! Мы все знаем! Мы знаем, кто тебя послал сюда. Признавайся, что он велел тебе украсть?!
- Если все знаете, чего же спрашиваете?! – вдруг с грубой насмешкой сказал им Крыс и, изогнувшись, нырнул в люк головой вперед.
Крышка упала на место с громким стуком. И тут василиск судорожно дернулся.
- Где же он? Ты видишь?! – суетились мальчишки внизу, потеряв Крыса и не замечая опасности.
Как забавно, весьма забавно, когда завтра обнаружат их окаменевшими. Как удивятся, какие пересуды пойдут! И я не удержалась от хохота, вообразив, как откроет рот наш уважаемый директор школы, господин Яснов. Как же, как же! Такие прекрасные дети, Герой и Лев, обещают стать замечательными магами. И надо же – какая трагедия!
Хохот в вороньем исполнении звучит, как «кра-кра-кра». Неприятный звук, особенно, если он раздается ночью, за спиной и неожиданно. Они вздрогнули, обернулись с палочками наготове. В синем свете их лица показались мучнисто-белыми. Это еще больше меня рассмешило. Как же, как же! Какая-то птичка, а перепугала двух героев до обморока! Но была и грустная сторона – так вышло, что они заметили оживающего василиска. Какая жалость - не придется увидеть изумленных физиономий уважаемых профессоров! Мальчишки кинулись со всех ног к дверям и с треском захлопнули их за собой. Я задержалась на мгновение дольше и выскользнула в миг, когда василиск ошалело повел смертоносными глазами.

Вся семья уже сидела за столом.
- Ты, как всегда, опаздываешь, милая, - ворчливо заметила мамочка, целуя меня в лоб. Видимо, встала не с той ноги.
- Ах, мамочка, часто нужно прикладывать столько усилий, чтобы придерживаться своих принципов. Вот, к примеру, сегодня: я встала едва ли не с первым лучом солнца – пришлось проявить изобретательность, чтобы задержаться, - ответила я, усаживаясь.
- О!О!О! – выдавил Чорт.
Это он взял в руки газету. Папочка нервно забарабанил пальцами по столу.
- Что случилось, милый? – спросила мамочка. – Кто-нибудь решил Принципиальное заклинание?
- Нет, лучше! Вы представляете – зал Редкостей обокрали, все-таки обокрали!
- Неужели?! – голос папочки был немного нетерпеливее, чем следовало.
- Как же такое возможно? – удивилась мамочка. – Нет способа, каким можно миновать василиска. Или есть?
И она бросила на папочку Взгляд, но он уже совладал со своим нетерпением, и Взгляд пропал даром.
- Если и есть, то мне он неизвестен, - отрезал он.
- Что же украли? – я вернула разговор в нужное русло.
Чорт жадно пробежал глазами по строчкам.
- Посмертное Предсказание Сивиллы. Огромная Редкость, колоссальная Ценность. Оно пролежало в хранилище почти тысячу лет. Это Предсказание сделано Сивиллой на третий день после ее смерти. Записано на посмертных пеленах. Оно считалось самым достоверным Предсказанием о возвращении Князя Тьмы, но никто толком не помнит, что в нем было.
- Замечательно! – ядовито заметила