Оставление Москвы

Мюрат. - И где главнокомандующий Москвы граф Ростопчин.
  - Откуда мне знать, Ваше Величество, я в действующей армии и в Москве давно не был. Граф Ростопчин на своём месте, где ему ещё быть?
  - Почему ваш царь Александр не хочет мириться?
  - Наверное, потому что война ещё не кончилась. Впрочем, я не знаю, Наполеон это может спросить сам.
  - Да, конечно, но, по моему мнению – пора мириться.
  - Это не нам с вами решать, Ваше Величество.
  - Увы, капитан. Не отобедаете со мной? – неожиданно предложил Мюрат.
  - К сожалению, нет, Ваше Величество. Командование ждёт моего возвращения.
  - Не смею задерживать, капитан. Ещё раз говорю: французская армия будет заботиться о сохранении Москвы. И передайте самому храброму генералу русской армии моё почтение.
  - От самого храброго маршала Франции.
  - Merci, capitaine, - улыбнулся Мюрат.
  Гаспар Гурго, ординарец Наполеона, поскакал к императору доложить о переговорах Мюрата с русскими. Наполеон утвердил условия перемирия.
  В сопровождении всё того же полковника де Вильнёв, Акинфов и трубач отправились назад к арьергарду русской армии.
  Проезжая мимо французского авангарда, Акинфов обратил внимание на два полка гусар. На них тёмно-синие доломаны и синие ментики, на киверах султаны чёрные, кивера у одного полка чёрные, у другого голубые.
  - Это польские гусары, два полка – десятый и тринадцатый. У тринадцатого голубые кивера. Хотите, подъедим ближе? – сказал де Вильёв, заметив заинтересованность русского гусара польскими.
  - Если это возможно, полковник.
  - Конечно.
  Проехали галопом вдоль фронтов этих полков, провожаемыми недобрыми злыми взглядами. «В двух полках вряд ли тысяча сабель наберётся» - про себя отметил Акинфов.
  - Смотрят они на вас враждебно.
  - Не удивительно, мы же с ними воюем, полковник.
  - Мы с вами тоже, но я на вас так не смотрю.
  - У русских застарелая вражда с поляками.
  На нейтральной территории они простились, и каждый поскакал в свою сторону.
  Встречал Акинфова аванпост лейб-гвардии казачьего полка – десять казаков. Среди них командир полка – полковник Иван Ефремович Ефремов. Он сидел на гнедом жеребце в чёрной бурке, курил трубку.
  - Ну, что?
  - Мюрат обещал двигаться медленно, Иван Ефремович.
  - Добро.
  Штабс-ротмистр поскакал к генералу Милорадовичу докладывать об успехе предприятия. Вскоре арьергард русской армии выстроился в походные колонны и направился к Дорогомиловской заставе.

  Коляска с Наполеоном въехала на Поклонную гору. Под горой в боевом порядке стоял десятый гусарский полк. На вершине императора встречали Мюрат и ещё несколько генералов.
  - Этот холм – Воробьёвы горы?
  - Нет, сир, - сказал Мюрат, - это Поклонная гора, а Воробьёвы горы вон там сзади нас справа.
  - Ну, всё равно, - сказал Наполеон.
  Перед ним внизу лежал огромный город: разноцветные купола церквей, в основном золотые, на фоне чёрных туч, крыши дворцов, утопающих в начинающих желтеть листве садов и вдали на горизонте угадывались башни Кремля.     
  - Вот, наконец, этот знаменитый город. Древняя столица русских царей.
  Наполеон достал подзорную трубу и стал разглядывать Москву через неё.
  - Ровно двести лет назад на этом холме стояли войска гетмана Ходкевича, - сказал генерал Сокольницкий. – В Кремле голодал польский гарнизон. А вон там за рекой напротив Кремля произошла битва с русскими. Тогда полякам не повезло, битву проиграли.
  - Зато сейчас повезло, - сказал Наполеон, не отрываясь от подзорной трубы. – Поляки отомщены, генерал. Польша будет свободной. 
  - Казаки! Казаки! – встревоженно закричали конные егеря, конвой императора.
  Сзади, со стороны Воробьёвых гор из леса неожиданно выехали отряды всадников. Генералы и маршалы заволновались. Наполеон навёл на конницу подзорную трубу.
  - Нет, - сказал он, - это наши драгуны. Мюрат, пошлите офицера в Москву, скажите, что я буду ждать бояр с ключами от города вон у тех ворот. Как называются ворота, д’Идевиль?
  - Ворота Дорогомиловской заставы Камер-Коллежского вала, сир, - ответил его секретарь-переводчик.
  - Да, вот у них. Коня мне, едем к Москве. Выстрелите из пушки, пусть знают, что я пришёл.

  Солдаты Великой армии шагали радостные: ещё немного и они в Москве, а это конец похода. Наконец-то можно спокойно отдохнуть, наконец-то после всех лишений солдаты достигнут мира и изобилия, никаких битв больше не будет, ни этих пушек, ни ядер, ни русских штыков и от злых русских крестьян не получишь вилы в бок за какую-то паршивую курицу. Москва – это мир, скорый мир. Солдаты верили, что впереди их ждут тёплые дома и сытая жизнь. Для русских Москва священна. Ну не сожгут же русские свою древнюю столицу как последнюю деревню? Хотя до и после Смоленска русские сжигали всё.

  Ворота Дорогомиловской заставы прикрыты, по бокам их расположены высокие деревянные башенки с чёрными двуглавыми орлами наверху.
  Солдаты Великой армии, прокричав: «Да здравствует, император!» ожидали у ворот неизвестно чего.
  Наполеон в спокойном расположении духа ходил слева от ворот вдоль Дорогомиловского вала в ожидание покорности от городских властей и выноса ключей от древней русской столицы. Городские власти со сдачей ключей явно не торопились. Наполеон приказал расстелить карту Москвы прямо на дёрне и с интересом стал изучать её. Особенно его поразили грандиозные строения Воспитательного дома, созданного для приёма и призрения подкидышей и бесприютных детей. Наполеон здесь же распорядился создать такой же и для той же цели в Париже.
  Время шло, ничего не происходило. Мюрат посылал в Москву офицеров один за другим. Безрезультатно. Они, возвращаясь, утверждали только одно: «Москва пуста».
    - Русские, наверное, не знают, как сдавать города,- успокаивал себя император. - Для них всё это вновь. 
  - Москва пуста, - доложили ему.
  - Москва пуста? Что за невероятное известие! Надо туда проникнуть. Идите и приведите ко мне бояр. Немедленно.
  Свита императора стояла молча: где взять бояр в пустом городе?
  Наполеон стал шагать вдоль вала более нервно.
  - Генерал Дюронель, - сказал Наполеон после долгого раздумья. – Вы назначаетесь военным комендантом Москвы. Поезжайте в город и составьте депутацию, которая принесет мне ключи. А вы, Деннье, - обратился он к офицеру Генерального штаба, - поезжайте выяснить ситуацию, сообщите сведения о ресурсах и представьте мне отчет.
  Дюронель и Деннье в сопровождении гусар отправились в Москву. Перед разрушенным мостом через реку встретили два десятка человек, робко ожидавшие французские войска.
  - Кто такие? – грозно спросил Дюронель.
  Оказалось, что это московские французы и немцы.
  - Мы хотим прибегнуть к защите под знамёнами Великой армии, - сказал один из них.
  - И от кого вас защищать? – удивился Дюронель. – Здесь никого нет. Где люди?
  - Генерал-губернатор Ростопчин сделал всё возможное и невозможное, что бы превратить Москву в пустыню. Все ушли на восток в Рязань и далее. 
  - Давайте из них сделаем делегацию русских бояр, - предложил Деннье.
  - Какие же это бояре? – возразил Дюронель. – Среди них не одного русского. Вас как зовут? - спросил он говорившего с ним француза.
  - Жак Ламур, месье.
  - Ламур? Странная фамилия. Хорошо. Так вы утверждаете, что в Москве никого из властей нет?
  - Нет, месье.
  - И ключей от города тоже нет?
  - И никогда не было. Это не Европа, это Азия, месье. Здесь живут дикие варвары, месье. Они или убегают из своих городов или защищают их до конца с яростью зверей.
    - Откуда вы это знаете?
    - Я управляющий типографией, мы печатаем газеты. Я знаю, что происходит на войнах с Турцией и с горцами Кавказа.
    - Ладно, - сказал Дюронель, - следуйте за мной.
    Дюронель и Деннье двинулись в обратный путь, за ними робко шла делегация московских иностранцев.
    - Сир, - сказал Дюронель, спешившись около императора, - это Азия, здесь не принято как в Европе сдавать города и выносить ключи победителю. Здесь просто нет ключей. Здесь города берут штурмом или покидают их.
  - Москва пуста?
  - Да, сир.
  - Какое варварство. Кого вы привели?
  - Французы. Московские.
  - Хорошо, я хочу поговорить с ними.
  Ламур робко подошёл к императору и застыл в полупоклоне:
  - Сир, я ваш горячий поклонник. Для меня честь говорить с великим человеком.
    Наполеон брезгливо поморщился.
    - Москва пуста? – сквозь зубы спросил он.
    - Да, сир, - восторженно сказал Ламур. - Жителями Москвы овладел панический страх при вести о торжественном приближении Вашего Величества.
  - А генерал-губернатор Ростопчин?
  - Говорят, что он уехал ещё 31-го августа…
  Хмурое выражение лица императора сменилось искренним удивлением:
  - Как? Прежде сражения? Что за вздор вы говорите? Чепуха, не может быть.
  Наполеон повернулся спиной и сделал жест рукой, что бы Ламура увели и полушёпотом произнёс:
  - Дурак.
  Московских французов прогнали. Д’Идевиль вышел вперёд:
  - Извините, сир. У русских всё не как в Европе, у них свой календарь. Сейчас у них второе сентября, а у нас уже четырнадцатое. Это значит, что Ростопчин покинул Москву позавчера, двенадцатого сентября.
  - Варвары, - пожал плечами Наполеон и позвал: - Мюрат.
  - Я, Ваше Величество, - откликнулся неаполитанский король.
  - Веди свой авангард в Москву, Жоаким. Я пойду следом.
  - Я думаю, что вам лучше остаться здесь, сир. Скоро стемнеет. А я прослежу за русской армией.
  Наполеон в раздумье зашагал вперёд-назад, вынул из кармана носовой платок, помял его в руках и положил в другой карман.
  - Хорошо, Жоаким. Преследуй её до конца, хоть до самой Рязани и сообщишь мне, где она остановилась. Я буду ждать.
  - Слушаюсь, Ваше Величество.
  Первыми через Дорогомиловские ворота прошли польские гусары десятого полка, за ними конная артиллерия, за ними Мюрат, Себастьяни и Гурго, ординарец Наполеона, замыкал шествие конно-егерский полк и 2-я пехотная дивизия.
  Город пугающе пустой. Чистые улицы, каменная мостовая, холодный ветер гонит опавшие листья и звонко цокают копыта лошадей. Покинутые мёртвые дома обывателей и дворцы московской знати окружали авангард Мюрата.
  - Какой богатый город, - сказал Мюрат.
  - По-восточному роскошный, - дополнил маршала Гурго.
  - Париж – бедная деревушка, по сравнению с Москвой, - продолжил Мюрат. – И это мы на окраине. Какие же у них дворцы в центре?
  Было жутко – пустые дома окружали солдат Великой армии как покойники. Подъехали к реке. На той стороне аванпост русских казаков поил лошадей, Мюрат приказал сделать тоже самое. Казаки напоили лошадей, поправили упряжь и не спеша  поехали по улице. Мюрат перешёл вброд реку у разрушенного моста и последовал за ними.

  Часть Великой армии вошла в город, дошла до реки. Сапёры стали наводить мосты. Наполеон наблюдал некоторое время за наведением мостов, получая от Мюрата сообщения о положении в городе. Император приказал войскам  маршала Мортье идти вслед за авангардом Мюрата и занять Кремль во избежание ограбления. В пять часов вечера Бонапарт выехал из города. Он нашёл приют в деревне недалеко от Камер-Коллежского вала в первой попавшейся избе. Там он писал приказы, назначения, предписания, утверждал репертуар парижских театров. Великий человек работал до полуночи, потом лёг спать. Ночью его